Я полагал, что продуманный дерзкий план не потребуется. Что пропала необходимость, и все разрешилось само собой. Но нет, он снова появился. Нашел дружка, такого же отбитого, как и сам. И даже Глава на его стороне. Ничего-ничего, еще посмотрим кто кого. Ван Хэвен После того, как Глава Рэйдзё приняла нас в личных апартаментах, Акутора вновь вернул утраченное место в бандитской иерархии, и мы фактически поселились в ночном клубе «Нишики». Не самая плохая жизнь, надо сказать. Я пил, ел, лениво, одним глазом, смотрел на танцующих девочек и спал урывками на диване рядом с комнатой, в которой обосновался Акутора. В остальное время неотрывно находился рядом, превратившись во вторую тень. Даже без наркоты, не подстегивая организм стимуляторами, жизнь драгдилера сложно было назвать нормальной. Он то тусил в ночном клубе, то ездил «по делам», постоянно ручкался с какими-то мутными типами, и из-за отсутствия сна находился в состоянии сонамбулы. Пару раз вырубался прямо на ходу, по итогу я не только телохранителем поработал, но и на руках мою принцессу потаскал. Окружающие к нашей парочке относились неоднозначно. Многие из прошлых знакомых Акуторы не воспринимали девчонку с серьгой серьезно, скорее с брезгливым удивлением. Но, стоит признать, слухи о возвращении с того света сделали драгдилеру неплохую рекламу. Зализанная Макака куда-то испарилась, а с его наемниками я даже наладил контакт. Парочку звали Мо и Ли, и я тут же схохмил об их именах, за что сразу поймал шутейку в ответ[1]. Иногда мы пересекались «по работе», когда сталкивались интересы Акуторы и Макаки, — тот, как я понял, раньше барыжил приватным видео с девочками, но вкусив доходность нарко-бизнеса не спешил отходить в сторону. В один момент уже думал — придется снова помахаться, но обошлось. Акутора злился. Ходили слухи, что Макака теперь греет постель Главы Рэйдзё, той самой, чья армия нас разнимала, и на новых правах чувствует себя увереннее. Акуторе в новом обличье здесь ничего не светило — предпочтения Главы были классические. Три нерушимых условия. Помня о «никаких наркотиков», моя девочка напивалась до неприличия и развратных танцев на столе. Мужчин тоже не было, но он взял за привычку выводить меня из себя, расхаживая в полуобнаженном виде даже при посторонних. Я смотрел и бесился. Обещал выколоть глаза каждому, кто пялился и пускал слюни. Так прошло несколько суток. Нервных, бессонных, напряженных. Состояние полу-транса изматывало, а роль верного песика при барыге — раздражала, но я терпел. Единственные разы, когда я нарушал этику хорошего телохранителя — это изредка выходил покурить в одиночестве у черного входа в ночной клуб. Косоглазики расступались в ужасе. Особенно быстро отползали с дороги перебинтованные. Смотрел на мерцающую красными огнями ближайшую вышку сотовой связи и смолил в задумчивости сигарету. Сколько же нужно времени, чтобы закончить начатое? Еще день? Неделю? Месяц? Год? Когда предупреждающие огни сменили цвет на зеленый, я выдохнул. Наконец-то! Все идет по плану. Несколько дней назад Ван Хэвен — Ты хорошо стреляешь Ван? — Спросил Док, словно хотел меня обидеть. Журчание воды, пение птиц. Жизнь в «Оазисе» будто замерла в моменте, застыла в янтаре. — Неплохо. — Тут, тут и тут. — Док нарисовал на салфетке фигуру человечка, затем три точки на теле. Эти же места показал на себе. — Попади сюда и будет очень эффектно. Только уведи ее быстрее, пока я не истек кровью. Я сглотнул. С пивом на сегодня все. Нужен трезвый взгляд. Ювелирная работа. Когда официант в «Оазисе» передал мне записку, в ней острым рваным подчерком Дока было написано: «Никуда не уходи, скоро буду». И не обманул. Нагрянул через пинту. — Глок девчонки. — Док под прикрытием столешницы протянул мне черный непрозрачный пакет, и я поспешно спрятал его в нагрудную сумку. — Вытащи на входе, чтобы не вызвать подозрений. Дверь я оставлю открытой. Легенда такая — ты привел мальчишку, услышал шум, влетел и спас. Я покосился на слепого парня. — Куда я дену балласт? — Временно заберет сосед, я договорился. — На секунду я представил соседа Дока, такого же безумного ученого и поежился. Да уж, везет парню на опекунов. То Лилия, то… — Сосредоточься, Ван. Сделай все, чтобы он тебе поверил! Все! И я делал. Правда делал. Все, как договорились. — Мне нужно время для исследований. Одно дело из мертвого в живого и совсем другое — из живого… ну хотя бы в мертвого. — Док поморщился, залпом глотнул прозрачную жидкость из бокала. Редкий случай, когда он решил мне что-то объяснить заранее. Хотя… «Заранее» не совсем верно. Сколько Акутора уже в ее теле? Неделю? И только сейчас Док решил поделиться проблемой! Как подумаю об этом — хочется убивать. Нервно сжимаю и разжимаю кулаки. Ох, как чешутся. — Я не могу держать ее на парентеральном питании вечно. Это вредно, сам понимаешь. А для исследований нужно время. Надо провести несколько экспериментов. Я не имею права рисковать, когда дело касается… ее. Киваю. Одно неверное движение, и с девушкой что-то может случиться. Даже думать об этом невыносимо! Ну, почему Акутора⁈ Почему он, а не нежная, наивная, маленькая Рут Стоун? Да кто угодно, только не этот… Я беспомощно хлопнул ладонью по столешнице. — Брось, Ван. Все будет хорошо. Доверься мне. — Док снова включил внушение. Я помотал головой из стороны в сторону, то ли прогоняя вкрадчивый голос, то ли выражая несогласие. — Ты там… побыстрее только… — Стиснул зубы, вспоминая умное словечко. — Без этого-самого, без научных изысканий, вот. Ван Хэвен Смена цвета сигнальных огней — это очень хороший знак. Значит, Док довел до конца свои эксперименты. Значит, конец миссии близок. Я вернулся в клуб, насвистывая незамысловатую мелодию и даже улыбаясь. Плюхнулся на диванчик в приватном зале рядом с девушкой, хлебнул пива и бесцеремонно развалился, даже закинул руку на спинку. Акутора покосился настороженно, но ничего не сказал. В мое отсутствие он потягивал коктейль и любовался танцем Черной вдовы. Идеальное тело. Я тоже засмотрелся на резкие ломанные движения черной стриптизерши. Хороша, чертовка. А затем к нашему столику осторожно приблизился парень с букетом в руках. Куда только смотрит охрана? Я напрягся, оценивая внешний вид курьера: экипировку на руках и ногах, шлем под мышкой, проколотые пирсингом уши, стоптанные старые кеды, отсутствие оружия. — Для прекрасной девушки с красной серьгой. Перехватил букет, быстро проверил на предмет чего-лишнего и выдернул из цветов карточку. Махнул парнишке, чтобы проваливал, бросил Акуторе букет — у него же нет аллергии, да? И щелкнул зажигалкой. — Э-э, Ван! — Девушка растеряно смотрела, как по мере нагревания на карточке поверх стандартных букв пожелания хорошего настроения появляется другая надпись, написанная резким острым подчерком Дока. «Спрячь ее! Срочно!». Вот это повороты. Вот это новости. И что прикажете делать? [1] Мо (от «more») — большой, Ли (от «little») — маленький, Ван (от «one») — один 026 Глава четвертая Ван Хэвен Детективом, ведущим дело, оказалась чернокожая немолодая женщина. Она пришла в комнату допросов где-то через час. К тому времени считалось, что я достаточно «промариновался» в неведении. Поставила на стол передо мной бумажный стаканчик растворимого кофе — максимальный знак внимания, на который я даже не рассчитывал, — а перед собой массивную коробку. Не удивлюсь, если она пуста, а на дне лежит одинокая записка, что-то вроде: «Делаем вид, что у нас есть улики, чтобы подозреваемый раскололся сам». Впрочем, пить и впрямь хотелось, а еще больше курить, но кто же мне разрешит? Женщина открыла коробку. Не пустая, надо же. Достала снимок. — Вы знали этого человека? — С фотокарточки, пожелтевшей то ли от старости, то ли от хранения на солнце, на меня смотрел помолодевший Док. Его уже тогда лысую черепушку, бесцветное лицо и отстраненную вежливую улыбку трудно с кем-то перепутать. — Да. А что, собственно, происходит? Собеседница не спешила объяснять детали. — Какого рода отношения вас связывали? — Как и раньше, в прошедшем времени. Я поерзал беспокойно. — Дружеские. Нет. Приятельские. Иногда пересекались, выпивали вместе, а что? В гости не приглашал. — Говорю абсолютную правду. Сейчас я прекрасно осознавал, что параметры тела: температура, пульс, давление, ширина зрачков — все до единого считываются, а результаты анализируются как искусственным интеллектом, так и живыми сотрудниками где-то за пределами допросной. И живой человек, и бездушная машина следили за моей речью, скоростью ответов, реакцией на вопросы. Обмануть систему сложно. Но там, где откровенная ложь не поможет, в игру вступают недомолвки и двусмысленные фразы. Их искусственный интеллект, слава богу, еще не научился щелкать как орешки. Детектив отложила снимок на край стола и вытащила из коробки следующий предмет. Им оказался крупный пакет для улик. Я с удивлением воззрился на игрушечную панду. — Эта вещь вам знакома? — Да. Это игрушка, которую я купил и подарил мелкому… как там его зовут? — ребенку Черной… чернокожей стриптизерши. — Я покосился на детектива. Воспримет ли она оговорку как вызов? Мне вдруг подумалось, что при всем моем незавидном положении — конвой, наручники, — против меня еще и выставили тяжелую артиллерию следственного аппарата. Чернокожая женщина, особенно если она еще и не мужчин предпочитает, словно специально создана для того, чтобы обвинить меня во всяком и посадить на веки вечные. — С какой целью? — Что? А, подарил-то? — Возвращаюсь к разговору, из которого успел выпасть. — Просто так. — Да, давай из меня еще и педофила сделай! — С ним все в порядке, я надеюсь? — У нас есть сведения, что игрушка сперва побывала в руках этой девушки. — Игнорирует мой вопрос. Выкладывает на стол еще одно фото из коробки: размытое, нечеткое. С одной из камер, судя по всему. Но я все равно впился в снимок жадным взглядом, пытаясь угадать по наряду, обстановке, времени: кто передо мной. Акутора? Рут Стоун? Или, столь редкий случай, ты-настоящая? — Эта девушка. Кто она? Вас часто видели вместе в последнее время. Я покрутил ответы в голове и так и этак, и не нашел ни одного подходящего, нейтрального. Вместо этого хлебнул остывший кофе и уставился на дверь. — К чему эти вопросы, а? Мне что-то предъявляют? Если нет, я пойду. — Так мне и дали, как же, Ван, держи карман шире. — Этот человек мертв. — Женщина-детектив постучала пальцем по фото Дока. Красивые, ухоженные пальцы с маникюром и без обручального кольца. У детектива, видимо, остается много времени на себя, да и работа не пыльная. — Застрелен? — Не удержался и уточнил. Глупо, знаю. — Нет, почему? — Она ответила быстрее, чем подумала. Поморщилась. Поняла, что сказала лишнего, но все равно продолжила. — По результатам экспертизы, ему перерезали горло. И слили в утилизатор. — Да ладно! — Даже малые дети знают, что любая органика безошибочно распознается датчиками при распылении и проходит полную проверку ДНК. Без соответствующих разрешений на утилизацию тела моментально срабатывает «код красный», — копы будут на месте раньше, чем ты произнесешь вслух слово: «у-ти-ли-зи-ру-ю». — Еще остались идиоты? И кто же активировал чип? — А вы как думаете? — Мне показалось, в разговоре женщине было важно перехватить инициативу. Похвально. Пожал плечами. — Понятия не имею. — Ответил совершенно честно. Да, ИИ безусловно заметит, что я нервничаю, но беспокойство связано с заявлением о смерти Дока. Зарезали? Когда? До того, как я получил букет с запиской или уже после? Он ведь… он же не мог умереть, так? Только не сейчас! Когда уже подал мне сигнал. Когда исследования уже были завершены! Он ведь провернул что-то, да? Это какой-то очередной хитрый план, о котором я просто не знаю? Как обычно? — Не может быть… ошибки?