– Мне казалось, мы так решили вместе, Ариана? – голос Марка становится тверже, но потом он вдруг спокойно пожимает плечами. – Впрочем, как хочешь. Иди гуляй. Я заеду за тобой позже. – В шесть, – говорю я, под его пристальным взглядом ощущая себя взбалмошным ребенком. Наверное, так я себя и веду, просто… Просто с Марком не могу иначе! – Я тебя прошу к шести собрать свои вещи и не тянуть время, – говорит Зимин, а потом обращается к застывшему Эндрю: – Рассчитываю на твое благоразумие. Гулять слишком долго ей не стоит. Утром она ужасно себя чувствовала. – Я о ней позабочусь, – Эндрю с достоинством выдерживает натиск Марка и протягивает мне руку. Я вкладываю в нее свою ладонь и внезапно встречаюсь взглядом с Марком. Он ничего не говорит, но посылает мне такой мощный энергетический импульс, что я испуганно сглатываю, ощущая как он подчиняет себе все мое существо. – В шесть, Ариана, – говорит твердо и, развернувшись, идет к своей машине. В молчании мы с Эндрю поднимаемся в пока еще мою квартиру. – Ты правда собираешься к нему? – произносит парень мягко, останавливаясь в центре гостиной. – Мне сегодня было очень плохо, – как могу, объясняю я. – Марк прав, мне не стоит оставаться одной. Если с ребенком что-то случится… – Я предлагал тебе переехать ко мне, – напоминает Эндрю. – Ари, ты же знаешь… Тебе не обязательно переезжать к нему. У меня есть квартира. Я печально качаю головой, впервые отчетливо понимая, что никогда не смогу быть с Эндрю. Он чересчур хороший. И он заслуживает настоящих отношений, а не той пародии, которую могу подарить ему я. – Марк – отец этого ребенка. – Он же бросил тебя, – внезапно взрывается Эндрю. – Это не так. Мы изначально ничего не обещали друг другу, – оправдываюсь я, понимая, что тем самым оправдываю и Марка тоже. – Наши отношения никогда не были безоблачными, но сейчас Марк готов взять на себя ответственность за нашего ребенка. Будет справедливо, если я хотя бы дам ему шанс. – А что будет с тобой, Ари? – Я справлюсь, Эндрю, – говорю я. – Спасибо тебе за все, но… Мы друзья, понимаешь? – Дружба – это отличная основа для отношений, – говорит парень, беря меня за руку. – Перед моими глазами – пример моих родителей. – А перед моими – страсть и любовь, которую испытали мои родители, – парирую я, мягко высвобождая свою ладонь. – Нежели ты любишь этого человека, Ари? – с какой-то обреченностью спрашивает Эндрю. – Я жду от него ребенка, – отвечаю просто, будто это все объясняет, а сама вдруг задаю себе тот же вопрос: “Неужели я все еще люблю этого человека?” Глава 16 Автомобиль Эндрю останавливается возле дома, где я жила последние несколько месяцев, в шесть пятнадцать. Первое, что бросается в глаза, – это Зимин, сидящий на ступеньках с опущенной вниз головой. Его обманчиво расслабленная поза не предвещает ничего хорошего – Марк разгневан, и я знаю причину. Опоздание. С чувством бесконечной благодарности я прощаюсь с Эндрю, четко осознавая, что в моей жизни начинается новый виток, который не предполагает субботних прогулок в парке с другом мужского пола. Откровенно говоря, мне будет этого не хватать. На протяжении нескольких долгих месяцев этот хороший парень был рядом, и я ценю все, что нас с ним связывает, но… Если бы была хоть одна малейшая надежда на то, что я когда-нибудь смогу полюбить Эндрю, то я не задумываясь, уцепилась бы за нее. Но, к сожалению, в моем сердце уже давно поселился другой мужчина, которого при всем желании выгнать оттуда мне не под силу. Его маленькая частичка живет внутри меня. – Ари, ты должна знать, что я всегда рядом. И если тебе потребуется помощь… – Я знаю, Эндрю, – киваю я, мягко улыбаясь парню, на лице которого застыла печаль. Думаю, что он тоже все понимает. Точка поставлена. Он больше за меня не в ответе. С возвращением в мою жизнь Марка все просто не может быть так, как раньше. – Спасибо тебе за всё. – Ты необыкновенная, Ариана, – он тяжело вздыхает. – И ты должна быть счастливой. Я открываю дверь автомобиля и медленно выползаю из него. Хотелось бы быстрее из-за скопившихся в уголках глаз слез, но в силу своего положения сделать это практически невозможно. Ни Эндрю, ни Марк не должны видеть меня такой… сентиментальной. Тем более, плаксивость и принятие любой ситуации близко к сердцу возникли на фоне гормональных перестроек в организме в связи с беременностью. – Шесть шестнадцать, – не поднимая головы, произносит Марк, нетерпеливо барабаня пальцами по циферблату наручных часов. – Извини, мы попали в пробку, – спокойно отвечаю я, ныряя в сумочку за ключом. Зимин встаёт со ступенек и, наконец, бросает на меня взгляд, полный негодования и… ревности. Я мысленно поражаюсь переменам, вспоминая, как всего полгода назад Марк видел во мне лишь младшую сестричку своего лучшего друга. Он не смотрел на меня как на женщину до тех пор, пока я его не спровоцировала. А сейчас кажется, будто тот Зимин и нынешний – это два разных человека. Мы молча добираемся до съемной квартиры и, войдя внутрь, некоторое время держимся чересчур отстранённо друг с другом. Я на автомате предлагаю ему кофе, но он отказывается. Он также на автомате предлагает мне помощь со сбором вещей, но я лишь отрицательно качаю головой. Марк опускается на небольшой диван в гостиной и, уставившись в экран телевизора, нажимает кнопку на пульте. А я, позволив себе несколько секунд посмотреть на него, со вздохом направляюсь в гардеробную и достаю оттуда огромный чемодан, с которым приехала сюда. Снимаю вещи с вешалок и аккуратно укладываю их на дно, думая о том, в какую сторону изменится моя жизнь, когда мы с Марком окажемся на его территории. – Я звонил тебе, Ариана! – гремит голос Зимина у меня за спиной. – У меня мобильный был на беззвучном, – стягиваю с нижней полки джинсы и отправляю их в чемодан вслед за платьем. – А что, ты была так увлечена своим Эндрю, что даже не проверяла телефон? Раньше ты не расставалась со своим мобильным. – Давай не будем о том, что было раньше, – резко осаждаю Марка. – Все изменилось. – Ты могла предупредить, что задерживаешься, – все тем же недовольным тоном продолжает Марк. – Я должна была приехать вовремя, но мы попали в пробку, – зачем-то снова оправдываюсь я и после секундной паузы добавляю: – Марк, я уже говорила об этом. – Как долго Эндрю будет ошиваться рядом с тобой? – неожиданный вопрос сбивает меня с толку. – Он мой друг, – с ноткой раздражения говорю я. – И им он и останется. Или из-за того, что я буду жить в твоём доме, мне нужно будет советоваться с тобой, с кем общаться, а с кем нет? – Не нужно будет, – звук его голоса раздается в опасной близости от меня. – Но его визиты я бы предпочел сократить до минимума. Мне так много хочется сказать Марку, осадить его, воспротивиться собственническим замашкам, появившимся так неожиданно, но слова застревают где-то поперёк горла. К чему эти споры и пререкания, если решение о переезде и совместной жизни уже принято? В нынешней ситуации думать нужно совсем о другом – о чем-то более важном. – Ари, прости, – его горячие ладони опускаются на мои плечи, и я незаметно вздрагиваю. – Я вспылил. – Это твоё обычное состояние, – обиженно выпаливаю я, не оборачиваясь. – Я знаю, насколько ты обычно пунктуальна, – он осторожно разворачивает меня к себе. – Я забеспокоился. – Со мной все в порядке, – глухо говорю я, непроизвольно задерживая дыхание, когда губы Зимина оказываются в тесной близости от моих. – Теперь да, – он опускает глаза на мой рот. От его взгляда по телу разливается жар. Я чувствую, как учащается пульс и сердцебиение, но ничего не могу поделать со своей реакцией на Марка. Мое замешательство играет мужчине на руку, и он, с каким-то обреченным вздохом, касается моих губ в сладком поцелуе, заставляющим меня отбросить все свои сомнения в отношении него. Впрочем, разве я когда-то могла устоять перед Зиминым? Даже зная, что пожалею об этом, я тянусь к нему всем своим существом. К его теплу, к его силе, к тем ощущениям, которые возникают во мне только в его компании. Он как огонь, на который я, глупая бабочка, лечу без промедления. Всегда летела… За шесть месяцев, которые он отсутствовал, я испытала целую гамму эмоций – от пылающей злости до печали и бессильной ярости. Думала, переболела. Всерьез размышляла над тем, чтобы дать шанс Эндрю. Но стоило Марку появиться, стало очевидно, что подобным решением я сломаю жизнь и парню, и себе. А Марк… Когда он так целует, я почти готова поверить, что для нас еще есть шанс. Что он может измениться. Что он уже изменился. И это в нем говорит не проснувшийся отцовский инстинкт, а чувства ко мне и только ко мне. И пусть снова поддаваться розовым мечтам в отношении Зимина – это фатальная ошибка. Но когда его сильные руки на моей талии, тепло его дыхания согревает мои губы, а язык ласкает небо сопротивление бесполезно. – Тебе не стоит меня целовать, Марк, – шепчу я глухо, когда он, наконец, отстраняется и темным взглядом смотрит на меня. – Я не хочу, чтобы ты меня целовал. Его губы трогает ироничная усмешка, но глаза остаются серьезными. – Ты хочешь, чтобы я тебя целовал, Ари, – с потрясающей самонадеянностью возражает он. – И я тоже этого хочу. Он почти наклоняется, чтобы снова припасть к моим губам, но я упираюсь ладонями ему в грудь, чтобы если не оттолкнуть его, то хотя бы удержать на расстоянии. – Ты полгода знать меня не хотел, а теперь бросаешься подобными заявлениями. Как у тебя все просто, Марк Зимин! – Вот и давай не усложнять, – резюмирует Марк, отпуская меня, и я внезапно ощущаю, что без его близости мне неуютно и холодно. Отвернувшись от меня, он поднимает чемоданы: – Пойдем, – говорит просто. – Мне нужно попасть домой до семи тридцати. У меня созвон по новому объекту с командой. Я внезапно думаю о том, что с точки зрения бизнеса стоит Марку решение остаться со мной в Милане до тех пор, пока не родится ребенок. Для Зимина, для которого работа всегда была центром Вселенной, руководить проектами удаленно – это явно непривычный новый опыт. Но он делает это ради… Ради чего? Я ведь уже сказала ему, что не против его общения с ребенком, когда тот родится, но Марк остается со мной сейчас, когда его присутствие вроде бы и не обязательно. Если ему нужен только ребенок, он мог бы спокойно заниматься своими делами еще три месяца… – Иди, – отвечаю тихо. – Я все проверю и спущусь следом. Марк кивает, бросает на меня беглый взгляд из-за плеча и уходит, а я остаюсь одна в квартире, которая на несколько месяцев стала моим убежищем, почти домом. В ней я приходила в себя после отъезда Марка, в ней свыкалась с новостью о своей беременности, в ней строила какие-то планы, которые теперь оказались беспечно отметены Зиминым. Господи, он вообще хотя бы понимает, что делает? Если для него это просто игра в семью, то для меня – другое. Если он через время поймёт, что устал от однообразия и захочет новых впечатлений, как я смогу это пережить после всего этого?.. Почему-то на глазах выступают слезы. Хочется сесть посреди этого зала и разрыдаться. Это все гормоны, не Марк… Беру себя в руки, делаю несколько глубоких вдохов и медленных выдохов, еще раз быстро осматриваю комнаты, выключаю свет и, захватив сумочку, выхожу из квартиры. Щелк. Щелк. Два поворота ключа в замочной скважине, а кажется, что это моя жизнь переворачивается с ног на голову.