– Со мной не ходи, – выпаливаю я. – Предлагаешь мне ждать тебя в машине? – Погода хорошая, можешь погулять, – в тон ему иронизирую я. – Ариана, это смешно. – Я отобрала три платья. Надо только померить, какое из них лучше сядет. Это правда недолго, Марк. Десять-пятнадцать минут. – Что за тайны? – Это не тайны, Марк. Ты что, не знаешь, что жених не должен видеть невесту до свадьбы? – Ариана, ты серьезно? – Марк кажется искренне удивлен. – Ты же такая… современная! – Ну тебя, Зимин! – выхожу из машины, громко хлопнув дверью, и слышу, как в спину мне несется раскатистый смех. Стоит мне зайти в салон, навстречу мне спешит хозяйка Бланка, которую я знаю по работе моделью. Когда-то на заре своей карьеры, я участвовала в ее показе для вип-клиентов. – Ариана, здравствуй! Ну как какая же ты красавица! – щебечет она, разлядывая мою округлившуюся фигуру в платье и свободном кардигане. – Спасибо, Бланка. – А как твоя карьера? Вернешься на подиум после родов? У тебя хорошая конституция, – со знанием дела говорит женщина. – Форму восстановишь быстро. – Не загадываю, – отвечаю я. – Сейчас все, что меня волнует, это малыш. – И это правильно, – говорит она с понимающей улыбкой. – Я слышала, счастливый отец – Марк Зимин. Все незамужние девушки Милана расстроились на фоне этой новости. Никто не верит, что Зимин потерян для общества безвозвратно. – Сплетни быстро расходятся, – произношу натянуто. – А вы хорошо скрывались. – Ды мы не скрывались, Бланка. Просто оба считаем, что личная жизнь на то и личная, что касается лишь нас двоих, – осаждаю я женщину, понимая, что мое настроение стремительно портится. И даже примерка платья уже не вызывает во мне былого энтузиазма. – Пойдемте, Ариана, – в разговор, который запах жареным, вовремя вклинивается девушка-консультант Ирэн, с которой я все время была на связи, подбирая платье. – Я отнесла ваши модели в примерочную. Пока я лежала в больнице я выбрала три модели, наиболее подходящие для беременных. Глядя на них сейчас, я сразу отметаю первое – с пышными рукавами, которое в сочетании с моим не менее пышным животом смотрится просто смешно. Второе сидит неплохо, но чересчур узко в груди, которая у меня стала больше на размер. А вот третье – простое и лаконичное, с драпировкой от груди в стиле ампир, кажется просто идеальным! Сунув ноги в туфли, выхожу из примерочной, чтоб посмотреть на себя в огромные зеркала от пола до потолка. – Чудесно! – щебечет Бланка, но я ее просто игнорирую. Не люблю навязчивых дам, а эта сегодня меня просто выбесила своими ремарками насчет моих отношений с Марком. Будто я сама не знаю, что стала мишенью зависти большей части миланских девиц на выданье и их матерей. Зимин – чересчур лакомый кусочек, чтобы новость о нашей предстоящей свадьбе прошла незамеченной для светских сплетниц. – Длину можно немного подшить, – со знанием дела девушка-консультант слегка подгибает подол. – Все зависит, какую обувь вы выберете. – Учитывая мое положение – я хочу что-то на низком каблуке. – У нас есть несколько моделей, можем примерить. Вдруг вам что-то понравится. – Хорошо. Пока я жду возвращения Ирэн с коробками, рассматриваю свое отражение в зеркале. Порой мне кажется, что изменения в моем теле проходят ежедневно. Вот и сегодня я будто бы больше, чем вчера… – Ари! – вздрагиваю от неожиданности, услышав за спиной знакомый голос. Ловлю отражение Марка в зеркале. Он смотрит на меня, я – через зеркало – на него. – Что ты тут делаешь? – спрашиваю упавшим голосом. – Ты сказала, десять-пятнадцать минут, а тебя нет уже полчаса, – говорит мужчина, как зачарованный изучая мою фигуру в белом платье. – Я стал волноваться. – Нельзя было приходить! – хмурюсь я. – Почему? – Разве ты не знаешь, Марк? – это звонко смеется вошедшая в примерочную зону Бланка. – Видеть свою невесту в подвенечном платье до свадьбы – плохая примета. – Это глупости, а не плохая примета, – равнодушно говорит Зимин, пожирая меня глазами. – Я говорила, чтобы ты не приходил! – сейчас я почти готова разрыдаться. Даже если Марк считает эти байки – глупостями, неужели было так сложно послушать меня? И пусть я выгляжу как параноик, мне – можно! За свой эмоциональный фон на седьмом месяце беременности я отвечать не могу. – Мне выйти? – Зимин раздраженно приподнимает брови. – Уже поздно! – огрызаюсь я. В этот миг в примерочную возвращается Ирэн с коробками обуви, не подозревая, что в ее отсутствие в помещении разыгралась настоящая буря. – Я нашла еще одни балетки, – говорит девушка, опускаясь на корточки у моих ног и распаковывая первую коробку. – Очень симпатичные. – Неплохо, – бурчу я, но видя недоуменный взгляд Ирэн, заставляю себя улыбнуться. Она точно ни при чем, это все Марк! Девушка помогает мне обуть балетки и довольно улыбается. – Платье даже можно не подрезать. Идеально. – А другие варианты? – балетки мне понравились, но сейчас я из принципа не хочу заканчивать шопинг так быстро. Марк не мог подождать меня две лишние минуты? Пусть ждёт двадцать! Ирэн открывает еще две коробки. В одной – туфли с узким носком на небольшом устойчивом каблуке, во второй – босоножки на танкетке. Я уже знаю, что выберу балетки, но, ощущая на себе пристальный взгляд Марка, соглашаюсь померить и туфли и босоножки. Смотреть на своего жениха я отказываюсь из какого-то внутреннего протеста, который мне самой кажется ребячеством. Но все же бросаю в его сторону острый возмущённый взгляд, когда слышу, как его обхаживает Бланка, а он вполне дружелюбно ей отвечает. – Дорогой! Ты не поможешь мне расстегнуть молнию на платье? – говорю подчёркнуто небрежно. Ревность? Ревность. К этой женщине, от и до переделанной хирургом? Да, даже к ней. Просто Марк теперь мой, а я ужасная собственница. Подозреваю, это у нас семейное. Извинившись перед Бланкой, Зимин с улыбкой идет мне навстречу. Серьезный, а глаза смеются. Все понимает, видит, что я ревную его, и забавляется, а меня это только сильнее злит. – Давай, язва, – насмешливо шепчет мне на ухо, подталкивая к кабинке примерочной. – Буду тебя раздевать. – Держи себя в руках, Зимин! – Не могу, Ари, – он сдавленно усмехается, опуская теплые ладони мне на плечи и разворачивая к себе спиной. – От предложения раздеть красивую женщину непросто отказаться. – Я и забыла, что для тебя голая женщина – это триггер. Внезапно вся веселость на лице Марка растворяется, сменяясь какой-то необычной сосредоточенностью. – Послушай, Ари, – говорит с нажимом, дергая бегунок молнии вниз. – Не какая-то абстрактная голая женщина, а одна конкретная – ты. Хватит упрекать меня в том, чего нет. – Эта Бланка… – начинаю тихо, но Марк выгибает бровь, заставляя меня умолкнуть. – Терпеть не могу ревнивиц, – голос звучит строго и твердо, но лицо вдруг расплывается в улыбке. – Но ты даже ревнуешь как-то очень мило. Ощущаю себя так, словно получила нагоняй, но внутри, даже удивительно, таю от нежности. Не знаю, откуда во мне эта неуемная тяга выводить Марка на эмоции, но когда он вот так говорит, вот так смотрит и так держит меня – я ощущаю себя самой счастливой на свете. Подозреваю, мама сказала бы, что с психологической точки зрения всему этому есть простое объяснение. И для меня не самое приятное. Это все от неуверенности… Так странно, я ведь никогда не страдала заниженной самооценкой, а поверить в то, что Марк – мой, почему-то не могу. Словно недостаточно хороша для него, как бы ни старалась. – Ну, чего замолчала? – спрашивает Зимин, с интересом разглядывая калейдоскоп эмоций на моем лице. – Марк… Тебе со мной очень сложно? Он хмурится, его рука соскальзывает с моего плеча и ложится на мой подбородок, заставляя меня взглянуть на него. – Сложно? – кажется, он действительно не понимает вопрос. – Капризы, вспышки раздражения, споры, – перечисляю тихо, отчего-то сейчас испытывая стыд из-за своего поведения и мелочной мстительности. – Нет, – он поглаживает кончиками пальцев мой подбородок, посылая волну мелких мурашек вдоль моего позвоночника. – Мне не сложно, Ари. С кем угодно другим было бы сложно, а с тобой – нет. С тобой это даже любопытно. – Любопытно? – повторяю потрясено. – Новый для меня мир, Ари – выдерживать капризы, вспышки раздражения и споры своей будущей жены и матери моего сына, – голос Марка становится ниже, в нем появляются характерные хрипловатые нотки, от которых я буквально схожу с ума. Он внезапно надвигается на меня, опускает голову и упирается лбом в мой лоб. – Хочу тебя до боли. Ты такая красивая. Я судорожно выдыхаю, понимая, что во время его тирады сдерживала дыхание. Смотрю на него, он – на меня. И воздух вокруг начинает будто потрескивать от мелких вспышек электричества, которые как искры у костра, окружают нас, затягивая в водоворот эмоций. Отчетливых сексуальных эмоций, которые здесь, за тонкой шторкой примерочной, кажутся до жути неуместными. – Нам нельзя, – шепчу сдавленно, едва поспевая за бешено бьющимся в груди сердцем. – Ребенок…