— Мы ведь арестованы! — Чушь! — не останавливаясь, буркнул Кремер. Я услышал, как хлопнула дверь, и прошел в прихожую поводить Кремера, решив для себя, что не стоит осуждать инспектора за грубость. Он оказался перед фактом, что предъявил обвинение в убийстве человеку, которому взялся помогать сам Ниро Вулф. Я не стал подавать инспектору пальто и шляпу, он в любом случае не оценил бы моей любезности. Закрыв за Кремером входную дверь, я вернулся в кабинет. Вулф уже успел сесть, вид у него был кислый. Я прошел к своему письменному столу: — Двенадцать часов как минимум. С таким же успехом я мог бы сесть за решетку. Достав бумагу и копирку, я развернул к себе пишущую машинку. — Что ты делаешь? — поинтересовался Вулф. — Начинаю печатать чертов отчет. — А почему ты даже не попробовал для начала меня подразнить? — Пустая трата времени и сил. В любом случае, разве я не сказал, что он невиновен? — Сказал. Но почему? Я повернулся лицом к Вулфу: — Вы отлично знаете почему, так как позвонили Уипплу. Когда Данбар набросился на вас: «Что вы наделали?! Что вы наделали?!» — я сразу решил для себя, что он точно не убивал девушку. Если бы он ее убил, то наверняка устроил бы здесь бесплатный цирк, однако эта сцена была уж слишком хорошо разыграна. Только гений способен так убедительно сыграть, а других гениев, кроме вас, мне как-то не доводилось встречать. А еще он обвинил меня в том, что я знаю, кто убил Сьюзан Брук. И наконец, он все-таки извинился перед вами. Мне продолжать? — Нет. Это было очевидно. Скорее всего, он не мог так искусно притворяться. Ты в курсе, что отчет нужен не только мистеру Кремеру, но и мне тоже. — Конечно. Вы, как всегда, в своем репертуаре. Вечно поручаете мне трудоемкую, противную и чрезвычайно сложную работу. Я вставил в пишущую машинку бумагу и копирку. Глава 6 На подготовку отчета у меня ушло более одиннадцати часов, а именно четыре часа в четверг вечером и бóльшая часть пятницы. Тридцать две страницы и аффидевит. Кому-то может показаться, что я работаю слишком медленно, но во время поездки в Расин я почти не делал записей. В пятницу, в четверть пятого вечера, я положил напечатанные страницы в конверт, подписанный: «Для инспектора Кремера», сходил в нотариальную контору на Восьмой авеню заверить аффидевит, после чего отправился на такси в убойный отдел Южного Манхэттена на Двадцатой улице. Домой я вернулся тоже на такси, хотя чудесная зимняя погода и располагала к прогулкам. Однако в киосках уже появился новый выпуск «Газетт», и там была одна заметка, которую мне хотелось почитать на досуге. Дело в том, что, пока я готовил отчет, меня пару раз отрывали от работы. Так, в четверг вечером позвонил Пол Уиппл сообщить, что Остер, адвокат Данбара, был весьма рад узнать, что Ниро Вулф предлагает свои услуги, и дал согласие от лица своего клиента. В пятницу, в половине девятого утра, когда я уже сидел за письменным столом, позвонил по внутреннему телефону Вулф. Он приказал мне связаться с Лоном Коэном и предложить ему прислать репортера на Тридцать пятую улицу, поскольку у нас есть кое-что интересное для печати; более того, Вулф велел отправить репортера в оранжерею, если тот придет между девятью и одиннадцатью. Репортер появился чуть позже девяти, и Фриц вместе с ним поднялся на лифте в оранжерею. Что было если не беспрецедентным, то весьма необычным. Жаль, что я не мог сообщить Данбару Уипплу, что Вулф, действуя в интересах чернокожего, отступил от своих правил, чего практически никогда не делал для белых. У меня сразу возник вопрос, на который я и сейчас не нашел ответа: неужели здесь свою роль сыграли слова? Ведь кому, как не мне, было не знать об отношении Вулфа к словам. Так, однажды за обеденным столом Вулф, объясняя мне значения слов, сказал, что «negro» по-испански означает «черный», а «nero»[3] — это «черный» по-итальянски. А сам Вулф родился в Монтенегро, то есть в Черногории. Возможно, что-то такое было похоронено в дальних уголках его выгребной ямы и/или сада. Похоронено, но не умерло. Что касается телефонных звонков, мне нужно сообщить только об одном, от Остера. Адвокат, позвонивший вскоре после ланча, попросил разрешения прийти вместе с Полом Уипплом в шесть вечера, чтобы посовещаться. Возвращаясь в такси с Двадцатой улицы, я три раза перечитал заметку. Она была помещена на третьей полосе под заголовком: «Ниро Вулф присматривает». Неплохо. Если бы речь шла о ком-нибудь другом, там было бы сказано: «Ниро Вулф приходит на выручку». Господь свидетель, Ниро Вулф действительно больше смотрит, причем сидя, нежели ходит. В статье говорилось: Ниро Вулф, известный частный детектив, работает над делом об убийстве Сьюзан Брук. Сегодня он сообщил, что был приглашен Харольдом Р. Остером, адвокатом Данбара Уиппла, обвиненного в убийстве (см. первую полосу), расследовать кое-какие аспекты дела. По нашим данным, ни один из клиентов Вулфа еще ни разу не был осужден за убийство. Когда сегодня репортер из «Газетт» спросил, не боится ли Вулф испортить этим делом свой послужной список, знаменитый детектив ответил лаконичным «нет». Он сказал, что у него есть веские основания считать Данбара Уиппла невиновным и он, Вулф, уверен, что, работая в паре с Остером, сможет добыть доказательство непричастности Уиппла к убийству. Вулф отказался раскрыть основания для такой уверенности в невиновности своего клиента или характер доказательства, которое он рассчитывает получить. Впрочем, для некоторых людей сам факт, что Ниро Вулф участвует в защите Уиппла, будет иметь большое значение. Хотя другие будут говорить, что у каждого все когда-нибудь случается впервые. Ни одной фотографии известного детектива, хотя в архивах «Газетт» их полным-полно. Придется написать письмо редактору. Когда я вернулся в старый особняк из бурого песчаника и прошел в кабинет, то заметил одну странную вещь. «Газетт» приносят каждый день около пяти вечера, однако на моем столе свежего номера почему-то не оказалось, а мне нужен был дополнительный экземпляр. Тогда я отправился на кухню узнать у Фрица, не брал ли он моей газеты. Фриц ответил, что Вулф позвонил из оранжереи и попросил принести ему туда газету. Более чем странно. Вулфу, как и всем нормальным людям, нравится видеть свое имя в газетах, но он никогда не начинает читать прессу, пока не спустится в кабинет. Наливая себе стакан молока, я размышлял о том, что за долгое пребывание на одной и той же работе чего только не насмотришься. Уиппл с Остером прибыли рано. Согласно одному из многочисленных установленных Вулфом неписаных правил, если клиент приходит к Вулфу со своим адвокатом, то красное кожаное кресло занимает клиент. Однако на сей раз правило было нарушено. Войдя в кабинет, Остер огляделся по сторонам и направился прямиком к этому креслу. Адвокат был высоким, широкоплечим, с кожей цвета темного меда, именно того, что предпочитает Вулф, — я имею в виду мед, — с начальственными повадками. Интересно посмотреть, чья возьмет, если Вулф попытается пересадить Остера в желтое кресло. Впрочем, Вулф даже глазом не моргнул. Мы услышали дребезжание спускающегося лифта, и в кабинете появился Вулф, в руках он держал «Газетт». Кивнув налево и направо, он направился к своему письменному столу, однако Остер, поспешно вскочив с кресла, уже успел протянуть руку. Вулф остановился, покачал головой и отчетливо произнес: — Мое запястье, — и прошел к своему креслу. Сев на место, Остер спросил: — Вы что, ушибли запястье? — Давным-давно. — Вулф посмотрел на клиента. — Мистер Уиппл, вы виделись с сыном? — И, получив утвердительный ответ, уточнил: — Он принял мое предложение? — Я принял ваше предложение. — У Остера был глубокий баритон, эхом разносившийся по комнате. — Я его адвокат и принимаю решения. Вулф, проигнорировав замечание адвоката, снова обратился к Уипплу: — Я хочу быть уверенным, что ваш сын знает, что я на него работаю, и полностью одобряет это. Так вы ему сказали… — Это недопустимо! — вмешался в разговор Остер. — Вулф, вам чертовски хорошо известно, что адвокат выступает от имени своего клиента! А если вы этого не знаете, значит вы куда более невежественны, чем положено такому человеку, как вы. Я удивлен. Я потрясен и, возможно, даже пересмотрю свое согласие на ваше предложение. Вулф наградил его пристальным взглядом: — Мистер Остер, вы закончили? — Я сказал, что, возможно, пересмотрю свое согласие. — Я спрашивал, закончили ли вы говорить? — Пока закончил. — Хорошо. Я намеренно вас провоцировал. Я отлично знаю, что такое статус адвоката. Меня больше беспокоит мой собственный статус. Для того чтобы приемлемо выполнить работу для мистера Уиппла, я должен начать с предположения, которое вы почти наверняка отвергнете. Зная, что мы непременно начнем конфликтовать, я решил с ходу продемонстрировать вам свою категоричность и своенравность. Если уж нам суждено вступить в конфликт, давайте не будем медлить и посмотрим, что получится. Мое изначальное предположение состоит в том, что Данбар Уиппл не убивал Сьюзан Брук, но ее убил кто-то, кто работает на Комитет по защите гражданских прав или в самом комитете. Это… — Вы были чертовски правы! Я отвергаю ваше предположение. — Остер повернулся к Уипплу. — Он просто невыносим. Вы только послушайте, что он говорит! Невыносим! — Вы халтурщик и дилетант. — Вулф не вступал в конфликт, а лишь констатировал факт. Остер от такой наглости буквально потерял дар речи, Вулф между тем продолжил: — Даже если вы и отвергнете мое предположение, то вас, как защитника Данбара Уиппла, должно заинтересовать, на каком основании я его сделал. Все это крайне умозрительно. Не знаю, с чего и начать. И все же начну. Итак, убийца наверняка знал о квартире и о том, что мисс Брук в тот момент там находилась или, вероятно, находилась. Поскольку деньги и украшения оказались нетронутыми, это был не случайный грабитель, более того, он даже не пытался имитировать ограбление, взяв ценности. Сомневаюсь, что о существовании той квартиры знало много людей. Судя по отчетам и намекам в газетах, таких было считаное число. И чтобы найти этих людей, необходимо проверить в первую очередь их наиболее вероятное местонахождение. У меня вопрос. Данбар Уиппл — ваш клиент. Если его невиновность можно доказать, лишь предъявив правосудию истинного преступника, если этот преступник как-то связан с организацией, которую вы представляете в качестве юрисконсульта, и если вы сможете разоблачить его, вы готовы это сделать? Остеру ничего не оставалось, как сказать «да». Впрочем, он тут же добавил: — Но мы имеем три «если». — За исключением первого постулата, хотя я и сказал «если». Бросьте, мистер Остер! Давайте будем реалистами. Вчера в это же самое время в вашем кресле сидел инспектор полиции, и у нас состоялся долгий разговор. Насколько я понимаю, вашему клиенту грозят крупные неприятности, если мы не представим настоящего убийцу. Согласны? — Это был Кремер? — Да. — Проклятый казак! — Не по определению, — отмахнулся Вулф. — Я не стану давить на вас, чтобы получить ответ. Ваша репутация проницательного человека говорит сама за себя. — (Сперва уксус, потом масло.) — Данбар Уиппл вошел в ту квартиру вскоре после девяти вечера и оставался там до приезда полиции примерно сорок минут спустя. По крайней мере, по его утверждению. Единственный доступный способ доказать, что Сьюзан Брук умерла до его прихода, — предъявить полиции убившего ее человека. Давайте его найдем. И КЗГП определенно то место, где стоит поискать. Арчи, твой отчет! Я вынул из ящика отчет. — У тебя есть лишняя копия? — Я напечатал в трех экземплярах, — ответил я. — Отдай мистеру Остеру. Сэр, это полный отчет, включая все, что, вероятно, может относиться к делу, о расследовании подноготной Сьюзан Брук. Отчет подготовлен по просьбе мистера Пола Уиппла. Я еще не читал, но прочту обязательно. Предлагаю вам прочитать отчет. Любой намек, который там найдется, даже самый легкий, естественно, будет изучен. Но я должен как можно раньше увидеть… — Вулф внезапно осекся и хлопнул рукой по столу. — Проклятье! Какой же я идиот! Ведь я не спросил вас, готов ли у вас надежный план защиты. Остер, перелистывавший отчет, поднял голову: — Нет… Я бы не сказал… Не готов… Нет. — А у вас есть хотя бы смутное представление о личности убийцы? — Нет. — А у вас, мистер Уиппл? — Нет, — ответил Уиппл. — Ни малейшего. Но у меня есть вопрос. Я спрашиваю не из праздного любопытства. Мой сын хочет знать одну вещь, и я обещал ему спросить у вас. Адвокат будет защищать человека, даже если считает его виновным. А вы — нет. Следовательно, вы должны быть абсолютно уверены, что мой сын невиновен. Он хочет знать почему. — А разве это имеет значение? — Для него — да. — Пф! Потому что он черный, а Сьюзан Брук была белой девушкой. Так и передайте ему. Такой ответ должен его вполне удовлетворить. А чтобы удовлетворить вас, я скажу: отчасти из-за отсутствия мотива, а в основном из-за его поведения в моем кабинете во вторник днем. Или он специально устроил это представление, или он действительно невиновен, хотя я сомневаюсь, что он ломал здесь комедию. Я считаю его совсем незрелым юнцом. Так ему, пожалуйста, и передайте. — Вулф повернулся к Остеру. — Утром я попытался насадить на крючок наживку. Вы видели сегодняшний выпуск «Газетт»?