— Тебе конец… Марья Ивановна, ставшая невольным свидетелем безобразной сцены, подмигнула Юле: — Умница. Давно надо было поставить эту лахудру на место. Оставшись одна, Юля вытерла намокшие глаза и прошептала: — Сережа… Сережа… Внезапно захотелось услышать его. Просто услышать, пусть даже холодное и безжалостное «Ты мне больше не нужна!» Она достала телефон и нажала кнопку «Один» быстрого набора. Но Сережа все так же был не доступен. Юля давно поняла, что он, не желая ни видеть, ни слышать, просто занес ее номер в черный список. Но какая-то часть души все равно не хотела в это верить. Расставание по смс считается некрасивым и неэтичным, но сейчас Юля была бы рада и такому. Каждый вечер дома, она неосознанно ждала, что сейчас раздаться звонок или даже писк домофона, и Сережа скажет: — Юля, собирай вещи, ты едешь со мной. Я не забрал тебя сразу, потому что мне нужно было время, чтобы устроиться на новом месте. А сейчас я приехал за тобой, любимая. Глава 33 Юля едва успела положить трубку, как из кабинета раздался визгливый голос Алевтины Игоревны: — Вы не смеете так со мной поступать! Не вы меня сюда брали, и не вам увольнять. Вы, кажется, забыли, кто меня нанял. И где он сейчас работает. Что ответил ей Андрей Викторович, Юля не услышала, но через несколько секунд возмущенная и раскрасневшаяся от гнева Алевтина Игоревна, открыла дверь и, замерев на пороге, с некрасиво перекошенным от злости лицом ответила директору: — Это мы еще посмотрим. Я прямо сейчас звоню ему. И с силой захлопнув дверь, прямо в приемной набрала номер в телефоне: — Сережа, — Алевтина Игоревна горько расплакалась прямо в трубку, — он меня увольняет! А ты обещал, что это место мое! Да, он меня увольняет! Нет, я не сама! Я справляюсь. Ты же знаешь, как я работаю. Мне просто нужно немного больше времени. Да! Обещаешь? Хорошо. Спасибо, Сережа… Конечно… я буду рада… Главбух замурлыкала в трубку и выскочила из приемной. А Юля схватилась за стол. Дыхание остановилось, она чувствовала себя так, словно ей в сердце воткнули нож, и несколько раз провернули. Сережа ушел, не прощаясь, только из ее жизни, а все остальные по-прежнему могли в любой момент услышать его голос, получить от него поддержку. Просто услышать. Больно! Как же больно! Когда из приемной вышла Марья Ивановна она не заметила, в груди жгло, и даже дышать удавалось с трудом. А левая половина тела просто онемела. — Юль, — Марья Ивановна удивленно приподняла бровь, — ты чего бледная-то? С тобой все хорошо? — Да, — с трудом выговорила она, — все хорошо. Но все хорошо не было. Сердце болело, и по дороге домой она несколько раз останавливалась, не в силах сделать шаг. Слезы жгли глаза, но даже выплакаться не получалось. По дороге Юля впервые за много дней позвонила Свете: — Привет, — говорить было тяжело, но молчать еще тяжелее, — Свет, мне плохо. Очень… — Что случилось? — даже по телефону было слышно, как подруга счастлива и беспечна. И даже ее тревога после Юлиных слов показалась ей не настоящей, игрушечной. — Да, нет, все нормально, — говорить со Светой расхотелось мгновенно. Она все равно ничего не поймет, — прости что побеспокоила… — Юль, что случилось? — услышала она вопрос в трубке, нажимая отбой. Нет. Никто и никогда не сможет ей помочь, потому что никто и никогда не испытывал такой боли, такого предательства. Дома Юля, не раздеваясь, прошла в комнату и упала на кровать. Шевелиться не хотелось. Жить не хотелось. Снова. Но теперь она знала, что это не тот выход, который ей нужен. Ведь после первой попытки она много думала. И поняла, что ее смерть принесет облегчение ей, но причинит боль близким. А маме нельзя волноваться. Она и так едва выкарабкалась. И хотя сейчас уверенно восстанавливается, но… Из этого состояния ее вывел звонок домофона. Юля подскочила. Глупое сердце застучало от радости, что там может быть Сережа. Хотя она точно знала, что его там просто не может быть. И верно. Оказалось, это примчалась Света. — Юль, впусти меня, — потребовала она. — Я ведь все равно теперь от тебя не отстану. Ты меня знаешь... Юля кивнула. Как будто бы подруга могла видеть ее ответ. Света на самом деле была на редкость упертой, и если не пустить ее в дверь, она влезет в окно — попросит впустить кого-нибудь из соседей. Лучше уж самой... — Привет, — Светка ввалилась в квартиру с пакетом, в котором звякали бутылки, — Юль, да на тебе лица нет! Что случилось. Рассказывай! И тут, наконец, слезы нашли выход и хлынули из глаз. Света бросила пакет на пол, отчегу бутлыки жалобно звякнули, и обняла ее, прижимая к себе и успокаивая. — Свет, — сквозь рыдания с трудом произнесла Юля, — меня Сережа на прошлой неделе бросил. Он просто уехал и мне ничего не сказал, а я думала, что с ним что-то случилось. Я всю ночь его искала… — Тише-тише, не плачь… Ну и черт с ним! Козел твой Сережа. Он мизинца твоего не стоит, — хмуро заявила подруга. — Мерзкий тип, Юль, и очень хорошо, что вы расстались. — Он трубку не берет, а сегодня… его бывшая прямо при мне звонила ему… и он взял… а меня не берет… — Юлю трясло от слез, — почему он так со мной, Свет. Мне так больно. Прости, что позвонила тебе, но мне больше некому… — Дура ты совсем, Юль, — Света как была, не раздеваясь, обнимала ее и гладила ее по голове, — давно надо было мне позвонить. Вспомни, сколько раз ты сама вытаскивала меня из такой же ямы после расставания. И, вообще, мы подруги или так, погулять вышли. — Подруги, — проревела она — подруги… и ближе тебя у меня никого нет. Свет, прости, что я так глупо себя вела. Что не звонила. И вообще… — Да ладно, — Света хмыкнула, — все ерунда. Давай пойдем на кухню. Сегодня у нас девичьи посиделки. Пока Юля, плача и всхлипывая,сидела на Сережином месте, Света шустро приготовила незатейливый ужин и разлила вино по бокалам. И говорила-говорила, не оставляя Юле ни секунды на страдания. — Работа у меня не интересная, скучная, я, считай, целыми днями пробирки мою. Большего мне пока не доверяют. Но ничего, у нас лаборантка одна забеременела, так что как ее переведут, так меня на ее место. Временно, конечно, но зато опыт будет. Так что все пока впереди. Глеб так в своей конторе помощником юриста и работает. Да еще юрист ему гонористый попался, замучил уже. И то ему не так, и это не эдак. Глеб даже дома по вечерам в бумажках по уши сидит. Но ему пока нравится. Зато, говорит, я столько всего узнал, чему нас в институте совсем не учили. Я-то, говорит, думал, я знающий юрист, специалист практически, только без опыта. Но, говорит, первый иск раз сто переделывал, потому что теория это одно, а практика совсем другое. А Юля слушала Свету и чувствовала, как боль уходит. И думала, что зря она вычеркнула подругу из своей жизни. Это было ошибкой. Такой же, как и чувства к Сереже. Хорошо, что Света настоящая подруга, и так легко забыла все промахи. И пришла на помощь по первому зову. Интересно, а если бы ей вдруг позвонил Сережа с просьбой о помощи, она смогла бы вот так же легко простить его ошибки, как Света простила ее, а тот незнакомый мужчина свою невесту? Юля немного подумала и решила. Простить смогла бы. Помочь – тоже. По-крайней мере она бы постаралась изо всех сил. А вот снова доверять и любить так же, как и раньше… Наверное, нет. Глава 34 Утром Юля тихо встала, чтобы не разбудить Свету, и уехала к маме. И снова провела все выходные там, в санатории. Мама чувствовала себя совсем хорошо, разговаривала и уже даже ходила на прогулки. И только гуляя с мамой в парке санатория, Юля заметила, что осень же скоро закончится и наступит зима. Деревья уже совсем облетели, желтые хрусткие литься лежали на дорожках и газонах толстым шуршащим ковром. Небо посерело и опустилось, вот-вот пойдут дожди, а потом наступит зима. Прошло всего несколько месяцев с тех пор, как она получила диплом, а ей казалось, что прошла целая жизнь. — Юля, — мама с трудом села на скамеечку и похлопала рядом с собой, приглашая дочь, — у тебя все в порядке? Мне кажется, ты как-то очень сильно изменилась за эту неделю... — Да, мам... почти все нормально, — Юля улыбнулась и с удивлением заметила, что после пятничных девичьих посиделок, улыбаться ей совсем не трудно. И говорить маме правду, тоже. Хотя и не всю. — Мы с Сережей расстались. Его в Москву перевели, а я решила с ним не ехать... не могу же я вас бросить. — Доченька, — мама смахнула слезы, — ты же его любишь. Надо было с ним. Приезжала бы на праздники... — Люблю, — глупо было отрицать, — но вас я больше люблю. — Ох, дочка, — мама рассмеялась и обняла дочку, присевшую рядом, — какой же ты у меня еще ребенок... И Юля замерла в маминых руках. Надо быть благодарной судьбе за то, что Сережа был в ее жизни. Пусть он оказался совсем не принцем из сказки, но без него она не смогла бы помочь той, кто любит ее больше всех и без всяких условий и правил — маме. И если платой судьбы за эту помощь стала боль от предательства любимого... Ну и ладно. Она заплатила эту цену. И будет жить дальше. В понедельник Алевтины Игоревны на рабочем месте не было. А кабинет главбуха заняла ее заместитель, обычная слегка полноватая женщина средних лет, которая все это время фактически и выполняла обязанности главного бухгалтера компании, стоя за спиной Алевтины Игоревны. В офисных кулуарах шептались, что это не последние увольнения и перестановки в компании, что Андрей Викторович готовит масштабную чистку сотрудников. Ожидание перемен нервировало большую часть коллектива, и то тут то там были слышны ссоры, переругивания тех, кто не выдерживал напряжения. К конце недели обстановка накалилась до предела. Ни одни сотрудник больше не чувствовал себя спокойно, в том числе и Юля. Две недели, которые Андрей Викторович отмерил ей в качестве испытательного срока, прошли, и она нервничала в ожидании его решения. Замечаний от руководителя она получила совсем немного, и склонна была думать .что он скорее доволен ее работой, чем нет. Но сердце колотилось от ужаса, ведь на ней висит долг, и где взять деньги в случае увольнения, чтобы рассчитаться с предприятием, Юля не представляла. — Привет, недотрога, — в конце дня в приемную влетел улыбающийся Сергей Алексеевич с огромным букетом красных роз, который вручил Юле, — это тебе. — Здравствуйте, Сергей Алексеевич, — она вежливо поздоровалась, скрывая неприязнь. И что он так до нее докопался? Вот приставучий! — Спасибо. Не стоило. — Бери, — с наглой улыбкой, в своей обычной манере, он настойчиво ткнул в нее букетом. — А то Андрей Викторович решит, что я не в себе, раз приперся к нему с цветами. Он рассмеялся, довольный своей шуткой, но Юле она смешной не казалась. — Спасибо, — через силу улыбнулась. Очень у этот персонаж раздражал ее. Но букет взяла и вышла из-за стола, чтобы поставить цветы в воду. И тут же оказалась в объятиях этого чересчур настойчивого кавалера. — Пустите, — Юля с силой оттолкнула Сергея Алексеевича от себя, — да пустите же! — Юль, — он словно не чувствовал, как девчонка бьется в его руках, — я так соскучился... какие у тебя планы за выходные? Может сходим куда-нибудь? — Никуда я с вами не пойду, никогда! — отчаянно выкрикнула Юля, — да отстаньте же от меня! Что вы ко мне прицепились! Сергей Алексеевич резко выдохнул, выпустил ее, и с такой силой ударил кулаком по столу, что стопки документов подпрыгнули, стаканчик с ручками упал на бок, а букет, лежащий на самом краю, свалился на пол. — Да? А тогда, здесь, — он вдруг ухмыльнулся и кивнул в сторону комнаты отдыха, — ты говорила совсем по-другому... Сереженькой называла, говорила, что хочешь еще... так умоляла тебя трахнуть... тебе идет повязка на глазах... может повторим?