Бросаю раздраженный взгляд за спину. Все мое самообладание рассыпается как песок сквозь пальцы. – Конечно, не нужно, – отвечаю равнодушно. – К тому же… – снова чуть поворачиваю голову и прикусываю нижнюю губу, после чего роскошно улыбаюсь. – Мне совсем не понравилось. Пожимаю плечами, чувствуя за спиной нарастающее напряжение. – Поэтому простите, Арсений Рудольфович. Теперь ваши губы в полнейшей безопасности. Стараясь меньше вилять бедрами в узкой юбке, продвигаюсь к рабочему месту. – В следующий раз, – говорит Долинский, обгоняя меня на повороте. – Когда вам кого-то напомнят другие мои части тела, держите себя в руках. Уныло разглядываю идеально выстриженный затылок и привычным движением демонстрирую свой язык широким плечам. Надоеда. Босс вдруг круто останавливается, и я практически врезаюсь в твердое тело. Недоуменно высовываюсь из-за плеча, виновато рассматривая свое отражение в перегородке. Перемещаю взгляд на мужское лицо, которое выражает только единственную мысль. Мол, ты опять за своё? Чертыхаюсь под нос. Что за офис? Одни зеркала и стекла. Никакого личного пространства. – Приберегите ваш язык для собеседования, – мрачно выговаривает Арсений Рудольфович. – Кстати, в десять жду вас у себя. Глава 8. Арина – Можно, Арсений Рудольфович? – спрашиваю еле слышно. – Входи, – долетает низкий голос. Крепко зажав в руке телефон, неуверенно вваливаюсь в кабинет и прикрываю тяжелую дверь. Озираюсь по сторонам, отмечая аккуратность и чистоту в обстановке. Широкий стол тоже за время моей работы разгрузился, документов на нём стало в разы меньше. Это откликается приятным удовлетворением от проделанного труда. – Садись, – не сводя с меня тяжелого взгляда, кивает в сторону кресла. Располагаюсь напротив, и поправляю юбку. Краем глаза улавливаю чашку недопитого кофе и вскрытые блистеры с таблетками на столе. – Приступим? – говорит босс, опираясь локтями на поверхность стола. Его лицо морщится, словно от головной боли. – У нас не так много времени. – Арсений Рудольфович. Можно, кое-что скажу? – интересуюсь севшим голосом. – Говори, – хмурится. – К сожалению, боюсь что не отвечу ни на один ваш вопрос, – понуро опускаю голову. Он молчит. По-моему, просто в шоке от такой чистосердечности. – Тогда мы слишком поспешили с твоим приемом на работу. Деньги за потраченное время получишь на карту. Не будем друг друга задерживать, Плевако. – Но… почему?! Я же стараюсь быть полезной. Привела в порядок картотеку, разобрала все запросы за полгода. Разве оттого, что у меня никудышная память, я не могу быть превосходным сотрудником? – спрашиваю горько, на глазах невольно выступают слезы. Я правда этого не понимаю. Почему мужчины устанавливают дурацкие правила и ограничения там, где их можно избежать?! – Арина… – предостерегающе произносит Долинский. – Я приведу тебе простой пример. Ты можешь явиться во врачебный кабинет и сколько угодно заниматься канцелярией, но врачом ты от этого не станешь. – Я… – коротко смотрю в сторону и возвращаю взгляд на строгое лицо. Неужели так все закончится? – … у меня это с детства. Не могу ничего запоминать. Чувствую на себя изучающий взгляд. – В конце концов, зачем обязательно учить это наизусть? – коротко пожимаю плечами. – Есть ведь интернет. Всегда под рукой. Хватаюсь за телефон на столе и демонстрирую вспыхнувший экран. – Арина, – цокает Дракула и отрицательно покачивает головой. – В этом и заключается главная проблема современности. И я так предполагаю, что твоя в том числе. – Какая проблема? – зацепляюсь за абстрактную тему. Арсений Рудольфович откидывается на спинку стула и прикрывает глаза, словно очень утомился от моей глупости. – Ну, смотри. Каких-то сорок-пятьдесят лет назад люди для того, чтобы располагать специфической информацией читали книги, труды ученых, штудировали научные статьи в библиотеках. Для того чтобы подготовиться к экзамену студенты усваивали материал. Ну, ладно, – вскидывает загорелую ладонь. – Максимум строчили шпаргалки. Только в этот момент память тоже работала и что-то в голове да откладывалось. Понимаешь? – Да, – соглашаюсь вяло. Потираю горящую щеку. – А в наше время? Каждый тешит себя надеждой, что он специалист и мудрец, просто базируясь на том, что может в любой момент открыть Википедию. Человек чересчур много времени проводит в интернете. Формируется призрачная иллюзия: всё, что имеется во всемирной сети – это и есть познания самого индивидуума. Отсюда прорва шарлатанов и умников. В голове у них ноль. Отними телефон – поговорить не о чем. – Никогда не считала себя умной, – удручающе вздыхаю. – А что ты сделала, чтобы начать так думать?! Я просмотрел твой диплом. Там неплохие отметки. Как ты справлялась, если не знаешь элементарного? Фыркаю про себя. Никак я не справлялась. Отошла в мир иной бы со скуки в первый же день учебы. Внезапно начинаю злиться и нервничать. На Долинского, потому что прицепился со своими расспросами. На себя за то, что вообще очутилась в подобной ситуации. – Ну и совершенно тупой тоже себя не считаю, – с вызовом смотрю в холодные как море глаза, в которых тут же вспыхивает ирония. – Я тоже так не считаю, – произносит он, словно успокаивает пятилетнего ребёнка. – Но может поменьше дефилировать по барам?! Мое лицо заливается румянцем. Всё-таки узнал меня в субботу, зануда! – Кстати, почему ты была в парике? – сужает подозрительно глаза. – Есть от кого прятаться?! Незаметно сжимаю кулаки и не могу затормозить прорывающиеся эмоции. – Да, Господи. У нас была тематическая вечеринка. Что криминального в парике?! – Ничего, – пожимает Арсений плечами. – А почему тогда сбежала?! Черт бы побрал этих рассудительных адвокатов с причинно-следственными связями! – Думала, вдруг приставать начнёте, – раздражительно ухмыляюсь. Широкие плечи содрогаются от хохота, будто я сказал что-то сверхсумасшедшее. – Забавно, Арина, – выговаривает сквозь смех. Фыркаю и сама еле сдерживаю легкую улыбку. Мне нравится то, как теплеют сери-синие глаза, когда он смеется. А еще как меняется его лицо. – Арсений Рудольфович, – укладываю руки в умоляющем жесте. – Не увольняйте меня, пожалуйста. Я всему научусь, вот увидите. – Арина, – тянет он неторопливо. – У меня нет времени тебя натаскивать. Мне нужен готовый специалист. – Ну ведь его пока нет?! – восклицаю. – А я уже здесь. Я всё сделаю, чтобы вам понравилось. Прикусываю язык от двусмысленности фразы. – Это я уже тоже понял, – на секунду зажмуривает глаза и резко поднимается с места. – Ладно. Оставайся до первого предупреждения. Тяжело выталкиваю воздух из легких и прикладываю руку к груди. Радуюсь ровно до того момента, пока не слышу: – Поступлю с тобой, как наш преподаватель по Конституционному Праву. Приготовишь конспект от руки. – В смысле конспект? – с ужасом округляю глаза. – Перепишешь Конституцию, – говорит так легко, будто это как в соседний магазин за козинаками сбегать. – Может что-то в голове и останется. Он что надо мной издевается? Вскидываю подбородок, чтобы задать ему этот вопрос, но напарываюсь на категоричное выражение лица, которое заглушает мой порыв.