— Не хочу. — В клуб? — Нет! — начинаю злиться я. — Я с тобой никуда не пойду, Артем. Прибереги свой пыл для тех, кому это нужно. — А тебе не нужно, что ли? — Не нужно. — Это тебе так кажется. Ты передумаешь. Вот неугомонный тип! Что бы такого сказать, чтобы точно отстал? Ответ рождается сам собой. — Не передумаю. Ты не в моем вкусе, — припечатываю я, разворачиваюсь и ухожу, успевая заметить, как он мрачнеет, а его лицо вытягивается. А за его спиной раздаются смешки его свиты. Разумеется, я лукавлю: он очень даже в моем вкусе, но только внешне. И ему об этом лучше не знать. Я скрываюсь за поворотом, лелея надежду, что он все понял и отстанет. Но нет, еще несколько раз он пытается меня очаровать, пригласить куда-то. Мой ответ остается прежним. И это задевает его куда сильнее, чем я думала. Следующие несколько месяцев я старательно его игнорирую, а он целенаправленно меня изводит. И чем больше игнорирую, тем больше изводит. Подговорить своих друзей стащить мои конспекты — легко. Незаметно подкрасться ко мне в столовой, чтобы я вылила на себя стакан чая, — еще легче. Как-то раз Львов и вовсе приносит в универ и подкидывает в мой рюкзак огромного паука. Пушистого такого, с длинными мохнатыми лапками. Я обнаруживаю его на перемене, и мой визг слышат, наверное, во всем университете. Разумеется, Артем с приподнятой бровью сообщает, что никакого отношения к этому не имеет. И вообще, это обычный птицеед, как он успел заметить, чего я так ору. Паука забирает и выносит из аудитории Егор Мерзлов. Вроде и учимся в одной группе, а до этого толком и не разговаривали, так, на уровне «привет — пока». Затем он подходит ко мне, смотрит с сочувствием: — Арин, не обращай внимания на этого придурка. — Спасибо, — всхлипываю я. С тех пор мы отлично общаемся, но грань дружбы не пересекаем. Пиком, когда я не выдерживаю и взрываюсь из-за выходок Львова, становится другая ситуация: в конце первого полугодия он подставляет меня по учебе. — Арина, — останавливает меня в коридоре после очередной лекции. — Чего тебе, Артем? — Не хочешь сходить на вечеринку? Никулин собирает всех у себя в эту субботу. — Нет, спасибо. — Что, спешишь готовить доклад по модели Леонтьева? — В смысле? — хмурю лоб я. — Макрушин говорил о системах линейных уравнений. — Так ты, наверное, рано вышла из аудитории. Он заменил тему. — Спасибо, я поняла. Надо же, помог ненароком. Вот уж не ожидала. Однако когда я приношу доклад, оказывается, что никакой замены темы не было. «Господи, какая я балда!» — костерю себя на все лады, краснея перед преподавателем. Как можно было так легко поверить Львову и не уточнить у кого-то из наших? Я получаю неуд. И ладно бы у другого препода, но Макрушин — чистый зверь. По рассказам старшекурсников, он будто испытывает удовольствие, когда валит студентов на экзамене. А уж если студент до этого исхитрился получить неуд — и вовсе пиши пропало. Пересдача обеспечена. И то, как Макрушин посмотрел на меня при сдаче доклада… Запомнил. Отложил в память. Мне так нужны хорошие оценки и репутация, я так стараюсь, не сплю ночами, пропадаю в библиотеке, а Львов легким взмахом руки все усложнил.