Когда выхожу из кабинета Макрушина, из глаз брызгают злые слезы. За что Артем так со мной? Что я ему сделала? Почему никак не отстанет? Как нарочно, натыкаюсь на него на улице рядом с университетом, куда иду, чтобы купить хлеба. И в кои-то веки он без своей бессменной свиты. — Какая же ты сволочь! — не выдерживаю я, бросаю в сердцах, подлетая к нему. — Это уже слишком! За что ты так меня ненавидишь, а? Что я тебе сделала? — В смысле? Ты о чем, Солнцева? — Не надо делать вид, что не понимаешь. Я про Макрушина. Он поставил мне неуд и теперь наверняка отправит на пересдачу на экзамене! — А-а, ты об этом, — ухмыляется он. — Я могу легко решить эту проблему. Разумеется, не просто так. За свидание. Очень хорошее свидание. И такой у него при этих словах красноречивый взгляд… Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что именно он подразумевает под словом «хороший». Так бы сразу и сказал: свидание в горизонтальной плоскости. Меня начинает потряхивать от злости. — Так вот зачем ты это все задумал?! Тебе самому не мерзко? Я ни за что и никогда не пойду с тобой ни на какое хорошее свидание! У меня тут, считай, жизнь на кону, а тебе все смешно! — Это просто экзамен, Арина, — хмурит брови он. — Какая жизнь на кону? — Это для тебя просто экзамен! — разъяренно бросаю я. — Если завалю сессию, если не перейду на бюджет после первого года, то все, плакало мое обучение в университете. Глаза влажнеют сами собой, а Артем меняется в лице, резко перестает улыбаться. — Я не думал... — начинает он, но я гневно его обрываю: — Конечно не думал! Ты вообще ни о ком, кроме себя, не думаешь. Я огибаю его и мчусь вперед, а когда оборачиваюсь назад перед тем, как свернуть за угол, обнаруживаю, что Львов все так же стоит на месте и задумчиво смотрит мне вслед. После этого он наконец-то оставляет меня в покое. Ну, как в покое. Начинается период холодной войны, полной презрительных и полных ненависти взглядов. И если бы в тот момент мне кто-то сказал, что я все-таки пойду со Львовым на свидание и более того — у нас будут отношения, я бы покрутила пальцем у виска. Глава 10. Лед тронулся Шесть лет назад Арина Я стою в мастерской по ремонту компьютерной техники. Со слезами на глазах слушаю безжалостный приговор мастера, которому принесла свой старенький ноут: — Девушка, тут без вариантов починить. Я вообще не понимаю, как он у вас проработал столько времени. Как-как, чудом, блин. Я и без мастера знаю, что ноутбук древний, дышит на ладан, но другого-то у меня нет! Я и на этот копила без малого почти год, писала курсовые студентам, подрабатывала промоутером, расклеивала объявления. Ноутбук верой и правдой прослужил мне почти два года и… перестал включаться в самый ответственный момент: когда на нем осталась и моя собственная курсовая, и еще три работы для других студентов. А сдавать это все, между прочим, уже через несколько дней. Что я скажу преподавателю и тем, кто заказал мне курсовые? Простите-извините, не виноватая я? Ох, чую, не проникнутся они моими проблемами. Да и какая обо мне пойдет молва между студентами? После такого мне перестанут заказывать работы, а я на эти деньги, между прочим, рассчитываю. Без них станет совсем туго. — Я, конечно, могу попытаться достать информацию с жесткого диска. И только я успеваю улыбнуться с надеждой, как мастер добавляет: — Но ввиду срочности это будет стоить… Он называет сумму, от которой у меня округляются глаза, а надежда с громким хлопком испаряется в мгновение ока. Даже если бы я уже получила деньги за курсовые, что хранятся в памяти почившего ноутбука, их все равно и близко не хватило бы. Просить у мамы? Так у нее тоже нет: она не так давно перебралась с Лорой сюда, взяла ипотеку, и все средства уходят на платежи. — Спасибо, — глухим голосом отвечаю я, забираю ноутбук и выхожу на улицу. Решаю попытать счастья в других мастерских, поблизости, однако вердикт остается таким же: чинить моего старичка в срочном порядке либо и вовсе не берутся, либо просят сумму, которой у меня нет.