— Можешь лечь в зале, я постелю. В конце концов, у тебя ведь есть подруги, вот и поживи у какой-нибудь из них, — продолжает мама. — Я бы помогла с деньгами, но до получки еще две недели, и у самой в кошельке всего пара тысяч. Она прокашливается и спрашивает как ни в чем не бывало: — Ты голодная? Будешь ужинать? Голодная? Ужинать?! Она правда считает, что мне полезет в горло хоть что-то? — Не б-буду, — сипло бормочу. Ловлю себя на чувстве дежавю. Ведь и Егор несколько часов назад сказал: чего я переживаю, мне ведь есть где жить. Ага, аж до утра. Сердце бешено стучит, а глаза влажнеют от горькой обиды. Ладно Егор, но мама! Родной человек. Пусть и не по крови, но ведь она растила меня столько лет. И вот так запросто предпочла какого-то Виталика… Я мысленно стону, пытаясь принять жестокую действительность. Я всегда была обузой для мамы, но и представить не могла, что она откажет в помощи в такой ситуации. Я ведь не прошу ее поселить нас у себя навсегда. Пара недель, вот и все, что мне нужно. Порываюсь попросить еще раз, но так ничего и не говорю, замечая ее решительный взгляд и защитную позу. Мама готова к обороне. От меня! Как будто я собираюсь нападать! Боже… Никогда мне ее не понять. Ее мотивы, чувства, логику. Особенно после того, как сама стала матерью. Стараюсь представить, что сын, когда вырастет, придет ко мне, а я откажу в помощи в патовой ситуации. И не могу. Никак не получается. Мне настолько обидно и скверно на душе, что хочется встать и уйти. Уйти и больше никогда сюда не возвращаться. Становится еще поганее оттого, что даже этого не могу себе позволить — ночевать мне больше негде. Гостиница тоже не вариант, даже на одну ночь — каждая копейка на счету. Придется остаться, как бы ни хотелось поступить по-другому. Но куда идти завтра, тем более с Мишкой? На улицу? Перед глазами всплывает лицо сына, и в этот момент я мрачно выдыхаю: ну уж нет! С чего я вообще должна ночевать на улице? У меня есть муж. Пусть и подонок, но он обязан помочь мне и сыну с деньгами на съемную квартиру и на первое время. Это как минимум. А там разведемся и пусть делает что хочет со своей Аллочкой. — Можно я сразу лягу спать? — смотрю на маму. — Ты не против? — Конечно! — Она будто даже рада. Сначала не могу понять почему, а потом до меня доходит: наверняка потому, что не буду маячить перед Виталиком и «соблазнять» своим существованием. Дожила… Собственная мать ревнует меня к ухажеру. Мы идем в зал, и она достает белье для меня, застилает диван. — Погасить свет? — спрашивает. — Да, — киваю. Мама уходит, щелкая выключателем, и я остаюсь одна почти в полной темноте — лишь тонкая полоска света пробивается через закрытую дверь. Уснуть у меня так и не получается, я ворочаюсь с боку на бок всю ночь, и когда все-таки проваливаюсь в полудрему, мне снится то мама, то Егор. Брр… Утром подскакиваю разбитая донельзя. Состояние такое, как будто по мне проехался Камаз, а для верности начатое завершил каток. Я заливаю в себя две кружки кофе без сахара и тихонько выхожу из маминой квартиры, закрывая за собой дверь. Слава богу, они еще спали, когда я встала. Даже не знаю, как после такого с ней общаться. Не уверена, что выйдет. Да и надо ли? Похоже, это общение было нужно только мне. Наверное, в моей душе все эти годы жила маленькая девочка, которая жаждала получить материнское тепло и ласку. Вот только у матери их нет, по крайней мере для меня. И сегодня я поняла это окончательно. В самом мрачном настроении еду на работу к Егору — наверняка он уже там. Когда захожу в офис, почти сразу у входа натыкаюсь на Аллу и аж столбенею. Она меня не видит, скрывается за дверью в кабинет, где, насколько мне известно, сидит бухгалтер. Вот это новости. Она что, тут работает? Так вот где Егор ее нашел! Ну скотина, далеко не искал, держит под боком. По коридору идет Славик, один из механиков Егора, улыбчивый и доброжелательный парень лет двадцати. — Слава, здравствуй, — стараюсь улыбнуться, но выходит плохо. — Привет, — кивает он. — А ты не знаешь Аллу? Ну, блондинка, молоденькая такая. — Знаю, ага, — отводит взгляд Славик и едва заметно покачивает головой. Я как-то сразу осознаю: он в курсе их шашней. Сдается мне, все тут в курсе, коллектив-то маленький. Одна я без понятия, что ношу рога. — Кем она работает? — уточняю.