Мы с мужем знакомы еще с университета, и я думала, что хорошо его знаю, что он не способен на такое подлое предательство. Верила, что нашла в Егоре достойного мужчину, главу семьи, а по факту… Реальность больно ударила, лишила почвы под ногами. Я шмыгаю носом, вспоминая, с какой дикой злобой на меня смотрел муж, хотя еще вчера лежал со мной в одной постели, шептал на ушко всякие нежности. Двуличная скотина! Я так погружаюсь в свои мысли и воспоминания, облокотившись о стол и закрыв лицо ладонями, что выпрямляюсь, только когда слышу за спиной голос мамы: — Арина? Я поднимаю взгляд на нее, и глаза влажнеют сами собой. — Мам, — всхлипываю. — Что случилось? — охает она, вглядывается в мое лицо. — Егор вышвырнул меня и Мишу из дома, — выдыхаю с болью в голосе. — В смысле вышвырнул? — оторопело переспрашивает мама. — Привел домой какую-то молоденькую девицу, сказал, что она от него беременна и будет жить у него. И ладно бы мы ссорились и все было плохо, так ведь нет! Мы столько всего планировали… Мам, мне так плохо… — шепчу я мучительно. Мама бухается на табуретку напротив, мотает головой. — Ты уверена, что все поняла правильно? Что-то не вяжется у меня Егор и то, что ты говоришь. — Что тут можно было понять неправильно?! — восклицаю я. Рассказываю маме, как было дело, и в это время на кухню заваливается Виталий, замирает в дверях, опираясь о дверной косяк. Теперь на нем есть и футболка. — Вот урод! Хочешь, я поговорю с ним по-мужски? — скрещивает руки на груди, когда я заканчиваю. — И что это даст? — горько усмехаюсь я. — Муж четко дал понять, что в его, — подчеркиваю это слово, — квартире мне и Мише не место. Даже не поговорил со мной по-человечески. — Охренеть, — выдает Виталий с чувством. — Кем надо быть, чтобы не оценить и бросить такую девушку? Я ощущаю на себе его нехороший взгляд. Такой, который не должна чувствовать. Слишком оценивающий. Хуже всего другое: мама тоже это видит, сразу мрачнеет, поджимает губы. — Егор официально отец Миши, — хмурится. — Подавай на алименты, пусть платит. — Да, — киваю, — вот только до их получения пройдет какое-то время, а жить с Мишей мне негде уже сегодня. Я проглатываю внутренний ком, умолкаю на несколько секунд, но в итоге решаюсь попросить о том, зачем пришла: — Мам, можно мы на какое-то время останемся у тебя? Я найду работу и квартиру, и мы сразу съедем. Мама смотрит на меня, потом на Виталия. — Что ж мы так сидим, — всплескивает руками, никак не комментируя мой вопрос, — давай хоть чаю налью. Она вскакивает и начинает суетиться по кухне: щелкает чайником, заглядывает в кухонный шкафчик и качает головой: — Совсем ничего к чаю не осталось. Виталь, сходи, пожалуйста, в магазин. — Конечно, — кивает тот и выходит из кухни. Когда за ним закрывается дверь, мама перестает изображать бурную деятельность, снова садится напротив и буравит меня тяжелым взглядом. — Арина, я не жду, что ты меня поймешь. Но я еще молодая, хочу наконец пожить для себя и ради себя. Ты красивая девочка, сама знаешь, как на тебя реагируют мужчины. А Виталий — молодой мужчина. Буду честной: я не хочу для него таких соблазнов в собственной квартире. Может, он мой последний шанс на счастье. И лишиться его я не могу. Тем более ты взрослая и, когда принимала решение оставить Мишу, говорила мне, что сама со всем справишься. Вот и неси ответственность. Я тебя не гоню, ты не подумай. Можешь у меня остаться. До утра. Глава 4. Откровение за откровением Арина Я в немом шоке сглатываю стоящий в горле ком гигантских размеров. Мама ведь это несерьезно? Однако чем дольше на нее смотрю в полном обалдении, тем больше убеждаюсь: серьезнее некуда.