Она знала, что далеко не всегда истории, похожие на историю ее жизни, имели счастливый конец. У нее за спиной стукнула входная дверь. Должно быть, это Акиша, старшая дочь миссис Ньюланд, пришла за свежевыстиранным париком для матери. Ясмин обернулась к двери, приветливо улыбаясь. – Мы можем поговорить? – спросил чернокожий констебль. Майор Тед Уайли оказался последним жителем Хенли-он-Темз, кому Линли и Хейверс показали фотографию Кати Вольф. Это получилось случайно. При нормальных обстоятельствах они бы прежде всего предъявили снимок ему, поскольку, как следовало из его слов, он был ближайшим другом Юджинии Дэвис, проживавшим к тому же почти напротив «Кукольного коттеджа». То есть он обладал наибольшими шансами заметить Катю Вольф, если бы та наведалась к Юджинии. Однако по прибытии на Фрайди-стрит они обнаружили, что книжный магазин закрыт, а на дверях висит табличка, сообщавшая, что майор скоро вернется. И поэтому детективы обошли со своим снимком все остальные дома на Фрайди-стрит, но безуспешно. Хейверс этот результат не удивил. – Мы трясем не то дерево, инспектор, – заявила она Линли. – Нет, дело в том, что это казенная фотография, – возразил он. – Еще хуже, чем на паспорте. Вполне вероятно, что Вольф здесь вообще не похожа на себя. Давайте сначала заглянем в клуб «Шестьдесят с плюсом», а уж потом откажемся от этой версии. Вы помните, что одна встреча Юджинии Дэвис состоялась именно перед клубом? Почему бы и Кате Вольф не встретиться с ней там же? Даже в это время суток в клубе «Шестьдесят с плюсом» было довольно людно. Большинство присутствующих принимали участие в чем-то вроде чемпионата по бриджу, но четыре женщины за отдельным столом погрузились в «Монополию». Страсти за этим столом кипели; на доске теснились дюжины «красных гостиниц» и «зеленых домов». Кроме того, в узкой комнатке, которая, по-видимому, служила еще и кухней, за круглым столом сидели трое мужчин и две женщины, разложив перед собой папки с бумагами. В этой группе маячила рыжая голова Джорджии Рамсботтом, и звук ее голоса перекрывал даже пение Фреда Астера, который танцевал щека к щеке – по крайней мере, пел об этом – с Джинджер Роджерс на телевизионном экране в алькове, обставленном удобными на вид креслами. – Куда логичнее будет изыскать внутренние резервы, – говорила Джорджия Рамсботтом. – Мы должны хотя бы попробовать, Патрик. Если кто-то из нас желает управлять клубом, когда Юджинии больше нет с нами… Одна из женщин перебила ее, но куда более тихим голосом. Джорджия Рамсботтом молчала недолго. – Я нахожу это в высшей степени обидным, Марджери. Неужели в нашем клубе нет никого, кто бы принял интересы клуба близко к сердцу? Я предлагаю отложить на время нашу скорбь и заняться этим вопросом немедленно. Если не сегодня, то завтра. Иначе у нас скопится гора срочных сообщений. – Она указала на одну из папок, в которой, очевидно, хранились упомянутые сообщения. – И срочных счетов. Раздался невнятный хор голосов, который можно было счесть как за согласие, так и за несогласие, но выяснить реакцию собеседников Джорджии Рамсботтом полицейским не удалось, потому что их заметила сама Джорджия. Она извинилась, вскочила из-за стола и подошла к Линли и Хейверс. Исполнительный комитет клуба «Шестьдесят с плюсом» как раз проводит экстренное заседание, объявила она с такой важностью, как будто каждый пункт повестки заседания касался дел общенациональной значимости. Клуб «Шестьдесят с плюсом» не может долго находиться без направляющей и руководящей силы, хотя, поведала детективам Джорджия, ей приходится сталкиваться с непониманием того, что «приличный случаю период скорби» по Юджинии Дэвис не отменяет необходимости искать ей замену. – Мы не отнимем у вас много времени, – остановил ее излияния Линли. – Буквально несколько секунд наедине с каждым из присутствующих. По одному. Если вы будете так добры и поможете нам организовать процесс… – Инспектор, – произнесла Джорджия, добавляя в голос строго отмеренную дозу оскорбленного достоинства, – члены клуба «Шестьдесят с плюсом» – крайне добропорядочные, законопослушные люди. Если вы пришли сюда с мыслью, что один из них каким-то образом связан со смертью Юджинии… – Я пришел сюда без каких-либо конкретных мыслей, – с приятной улыбкой прервал ее Линли, но от его внимания не укрылось, что Джорджия употребила местоимение третьего лица, отделяя себя от остальных членов клуба. – Так что начнем прямо с вас, миссис Рамсботтом. Если удобно, в кабинете миссис Дэвис. Все члены комитета повернули головы вслед Джорджии Рамсботтом, которая скованно проследовала к двери в кабинет. Сегодня дверь была не заперта, и, войдя в кабинет, Линли заметил, что все имевшее хоть какое-то отношение к Юджинии Дэвис уже убрано, сложено в картонную коробку, сиротливо стоящую на полу. Интересно, думал инспектор, какой период скорби напористая миссис Рамсботтом считает «приличным»? В любом случае очистить клуб от всякого напоминания об умершем директоре клуба она уже успела. Линли не стал тратить время на вежливые вступления и разговоры и, как только Хейверс захлопнула за ними дверь и встала к ней спиной с блокнотом в руках, он сел за стол, жестом пригласил Джорджию Рамсботтом тоже садиться и достал из кармана снимок Кати Вольф. Не встречала ли миссис Рамсботтом в последние несколько недель эту женщину поблизости от клуба «Шестьдесят с плюсом» или вообще в Хенли? – Убийца? – предположила при виде фотографии Джорджия Рамсботтом, причем таким почтительным тоном, которому позавидовали бы и героини детективов Агаты Кристи. Внезапно она стала сама предупредительность; очевидно, ее отношение к полицейским поменялось, когда она поняла, что шестидесятилетних стариков не подозревают в убийстве директора клуба. Она торопливо добавила: – Я знаю, что это был умышленный наезд, инспектор, а не случайное происшествие. Мне рассказал бедный Тедди по телефону, я звонила ему вчера вечером. Выражение «бедный Тедди» заставило Хейверс поморщиться. «Тоже мне, тайная любовь среди руин», – подумала она, глядя в спину Джорджии Рамсботтом, и застрочила что-то в своем блокноте. Джорджия услышала яростный скрежет карандаша по бумаге и удивленно оглянулась через плечо. Линли тут же обратился к ней: – Если бы вы взглянули на фотографию, миссис Рамсботтом… Джорджия так и сделала. Она внимательно изучила снимок. Поднесла его к самому носу. Отодвинула, вытянув руку. Склонила голову набок. Но нет, сказала она наконец, она никогда не видела этой женщины. По крайней мере, не в Хенли-он-Темз. – Где-то в другом месте? – спросил Линли. Нет-нет. Она не это имела в виду. Конечно, она могла видеть ее в Лондоне – мало ли незнакомцев мы встречаем на тротуарах, – когда ездила навещать своих милых внуков. Но если и видела, то сейчас не помнит этого. – Благодарю вас, – сказал Линли, намереваясь попрощаться с ней. Но оказалось, что от Джорджии избавиться не так-то просто. Она закинула ногу на ногу, расправила рукой складки на юбке, потянулась вниз, разглаживая чулки, и сказала: – Вы захотите показать этот снимок и Теду, инспектор? – Прозвучало это не как вопрос, а как предложение. – Он живет рядом с Юджинией, бедный Тедди, но вам это, видимо, уже известно, и если эта женщина ходила вокруг дома или заходила к Юджинии, то он мог заметить ее. Да и сама Юджиния могла рассказать ему, ведь они были близкими друзьями, знаете ли, эти двое. Так что она вполне могла поделиться с ним, если эта женщина… – Тут Джорджия заколебалась, постукивая унизанным кольцами пальцем по щеке. – Хотя нет. Не-е-ет. Скорее всего, вряд ли. Линли внутренне вздохнул. Он не собирался вступать с этой Рамсботтом в игру по обмену информацией. Если ей доставляет удовольствие закидывать удочку многозначительных намеков, то пусть поищет себе кого-нибудь другого, кто захочет плавать в ее реке. Он пошел ва-банк, сухо повторив: – Благодарю вас, миссис Рамсботтом, – и кивнул Хейверс, чтобы та вывела Джорджию из комнаты. Джорджии пришлось раскрыть карты. – Ну хорошо. Я разговаривала с бедняжкой Тедди, – признала она. – Как я уже упоминала, мы беседовали по телефону вчера вечером. В конце концов, как не выразить соболезнования другу, потерявшему свою любовь, пусть даже чувства распределялись не так равномерно, как хотелось бы видеть в жизни дорогого друга! – Если я правильно поняла, под дорогим другом подразумевается майор Уайли, – с долей нетерпения в голосе уточнила Хейверс. Джорджия удостоила констебля еще одним высокомерным взглядом. Линли же она сказала: – Инспектор, мне кажется, вам могут пригодиться некие сведения… конечно, о мертвых плохо не говорят… Но по-моему, к данному случаю это не относится, ведь я не говорю о ней плохо, а просто констатирую факт. – О чем вы хотели сообщить нам, миссис Рамсботтом? – Я только хочу понять, следует ли мне говорить вам то, что может оказаться, а может и не оказаться существенным для вашего дела. – Она замолчала, ожидая получить какой-либо ответ или подсказку. Когда Линли ничего не сказал, она была вынуждена продолжить: – Но вдруг это окажется действительно важно. У меня такое предчувствие. И если я не раскрою… Понимаете ли, мне приходится считаться с чувствами бедняжки Тедди. Мысль о том, что широкая публика узнает о его личных бедах… что его это может задеть… Мне трудно решиться на такое. Линли сомневался в истинности последних ее слов. – Миссис Рамсботтом, – сказал он, – если вы владеете информацией о миссис Дэвис, которая может вывести нас на ее убийцу, то в ваших интересах передать ее непосредственно нам. «А также и в наших интересах», – было написано на лице Хейверс. Судя по ее виду, она бы с удовольствием придушила расчетливую тетку. – В противном случае, – добавил Линли, – мы должны будем заняться делом. Констебль, не поможете ли вы миссис Рамсботтом в организации бесед с членами клуба… – Это про Юджинию, – заторопилась Джорджия. – Мне неприятно это говорить. Но я скажу. Дело в следующем: она не отвечала взаимностью. Не полностью. – Не отвечала взаимностью на что? – На чувства Тедди. Она не разделяла его любовь, а он этого не знал. – А вы знали, – вставила Хейверс со своего поста у двери. – Я не слепая, – бросила Джорджия через плечо. – И не дура. Был кто-то еще, о ком Тедди не знал. И до сих пор не знает, несчастный. – Кто-то еще? – Вам многие скажут, что у Юджинии постоянно было что-то на уме, и это мешало ей по-настоящему сблизиться с Тедди. Но я скажу иначе: у нее на уме было не что-то, а кто-то. Однако она не успела сбросить эту бомбу на беднягу. – Вы видели ее с кем-то? – спросил Линли. – Я не видела ее ни с кем, – сказала Джорджия. – Я видела, чем она здесь занималась: телефонные звонки за закрытой дверью, поездки с половины двенадцатого и до вечера. В дни этих поездок, инспектор, она приезжала в клуб на машине, хотя обычно ходила сюда пешком. И это не были дни, когда она работала волонтером в доме для престарелых, потому что в «Тихих соснах» она бывала по понедельникам и средам. – А в какие дни она уезжала в половине двенадцатого? – Четверги или пятницы. Всегда. Раз в месяц. Иногда два раза в месяц. На что это похоже, инспектор? Лично мне кажется, что на свидания. Это похоже на что угодно, подумал Линли, от визита к врачу до похода в парикмахерскую. Слова Джорджии Рамсботтом были явно окрашены нелюбовью к Юджинии Дэвис, однако Линли не мог не признать, что ее информация совпадала с найденной в ежедневнике убитой женщины. Он поблагодарил Джорджию за содействие, хотя это содействие ему пришлось вырывать чуть ли не силой, и выпроводил даму из кабинета. Хейверс стала по очереди приглашать остальных членов клуба для опознания фотографии Кати Вольф. Линли видел, что все старались быть полезными, но ни один не смог припомнить, что видел изображенную женщину в окрестностях клуба. Детективы вернулись на Фрайди-стрит, где Линли оставил свою машину напротив крошечного дома Юджинии Дэвис. По дороге к книжному магазину Хейверс спросила у него: – Ну что, инспектор, вы удовлетворены? – Чем? – Проверкой версии с Катей Вольф. – Не совсем. – Но вы же не можете по-прежнему предполагать, что она убийца. Только не после этого. – Большим пальцем она ткнула в направлении клуба «Шестьдесят с плюсом». – Если бы это Катя Вольф переехала Юджинию Дэвис, то ей нужно было бы знать, куда та ехала в тот вечер, правильно? Или ей пришлось бы следовать за машиной Дэвис отсюда, прямо от коттеджа. Вы согласны? – Это очевидно. – Значит, в любом случае Вольф, выйдя из тюрьмы, должна была бы так или иначе вступить в контакт с Дэвис. Да, мы еще не получили результатов от телефонной компании. Кто знает, может, последние двенадцать недель Юджиния Дэвис и Катя Вольф целыми вечерами болтали, как школьницы, обсуждая неизвестные нам пока дела. Но если по телефонным звонкам мы ничего не получим, то остается только одна возможность: кто-то проследил за Юджинией Дэвис отсюда до Лондона. И мы оба знаем, что одному человеку это не составило бы никакого труда. Она указала на дверь книжного магазина. Вывеску о том, что магазин закрыт, уже сняли. Линли сказал: – Давайте послушаем, что нам поведает майор Уайли, – и вошел в магазин. Тед Уайли распаковывал коробку с новыми книгами и выкладывал пахнущие типографской краской тома на стенд с надписью «Новинки». В дальнем углу магазина в одном из кресел удобно устроилась женщина, попивая из крышки термоса чай и читая раскрытую на коленях книгу. – Видел ваш автомобиль, когда вернулся, – сообщил детективам майор Уайли, имея в виду «бентли». Он вынул очередные три книги, смахнул с них тряпкой пыль и нашел им место на стенде. – К чему вы пришли?