Мои глаза припухли, под нижним веком образовались мешочки. Я наспех клею патчи. Копну волос небрежно завязываю резинкой наверх — все равно меня будут собирать парикмахер и визажист. А потом вылетаю из ванной. В комнате судорожно натягиваю на себя флисовый спортивный костюм — не до кокетства. — Ритка, — Мирон входит в комнату и замирает в дверном проеме. — Взгляда от тебя не оторвать. — Не шути так, пожалуйста, — бросаю я. — Я серьезно. Ты такая милая и естественная без всего этого пафосного шмотья и грима. Прямо как раньше… Его слова колют в самое сердце, как острая иголочка. И мне почему-то даже становится грустно. Но я отгоняю прочь эти мысли. — …Я подвезу, — предлагает Суворов, наблюдая, как я, плюхнувшись на кровать, безуспешно пытаюсь завязать шнурки на кроссовках. Черт! У меня пальцы не слушаются. — Да ёп твою мать, уймись уже, — смеется надо мной. — Подумаешь опоздала. Ничего страшного. — Это караул! Ты не понимаешь! Вытягиваю ногу, когда Мирон садится возле меня и сам завязывает мне шнурки. У него это получается гораздо лучше и быстрее. Когда Суворов паркуется возле Модного дома, я не могу перестать удивляться. Он всю дорогу ни разу не спросил меня о вчерашнем. Почему? Хотя я ждала допроса с пристрастием, ничего подобного не было… — Подожди, я тоже пойду с тобой, — заявляет, когда я тянусь к дверной ручке, чтобы выйти из машины. — Зачем? — настороженно уточняю я. — Мне нужно кое с кем побеседовать. — Насчет вчерашнего, да? — Неважно, Рит. — Может, не надо? Но Суворов непреклонен. В холле наш администратор подсказывает, куда мне надо срочно бежать. Спешу в левое крыло Дома и, толкнув дверь в кабинет стилиста, вижу Эрика, сидящего в кресле, а во втором сердитую Эльвиру Леопольдовну. — Марго?! — возмущенно выпаливает она, но вскоре напрягается, видя за моими плечами Суворова. — Эля, — не менее рассерженно говорит он и отодвигает меня в сторону, — иди-ка сюда. Кириянова, фыркнув, стучит по подлокотникам кресла и встает. Поравнявшись со мной, прищуривается и заглядывает в глаза, а потом резкими движениями отдирает забытые мной патчи с лица. Это больно, и я шиплю. Мирон и Эльвира вместе выходят, и я хочу пойти с ними, однако меня задерживает стилист. — Быстро собираться. Тебя только и ждем! Глава 41 Мирон — Что это за бизнес у тебя такой? — грубо захлопываю за нами дверь в кабинет. — Ты позиционируешь себя как кутюрье, а подпольно сутенерством занимаешься? — Что ты мелешь? — встает она в позу. — Как будто ты не в курсе, с кем вчера после показа уехала Рита и еще две твои модели. И главное — куда! Страхи Бельской мне понятны — ошиблась девчонка, боится подставлять начальницу. Но чтобы матерая Кириянова ни сном ни духом о том, что происходит в ее же коллективе? — Я действительно не понимаю! — кричит она. Терпеливо выдыхаю, хотя самообладания уже на донышке. Меня трясет от одной только мысли, что могло случиться с Ритой, если бы она не смогла отправить мне сообщение. И получив его, увидев адрес дома Баринова, я думал, что свихнусь. — Вчера Багиров прямо на показе снял для дружков двух твоих незамутненных Тину и Энджи, а те потянули за собой Риту. Им обещали ресторан, а привези в частный дом на еблю. То есть ты поощряешь такое отношение мужикам, вливающим бабки в твои показы? Лицо Кирияновой покрывается красными пятнами. — Я впервые об этом слышу. Я в шоке… — Значит, первый раз слышишь? — Да! — Я просто херею, Эля, — вглядываюсь в ее растерянные глаза. — Для ясности: Бельскую вчера чуть не изнасиловали. Она была вынуждена бежать через окно на улицу. Ты если уже не в состоянии контролировать то, что у тебя под носом происходит, найди себе квалифицированного помощника! Ты хоть осознаешь, к чему может привести твоя опрометчивость? Один сболтнет, второй, а потом слухи по стране поползут, что Эльвира взращивает путан. Но это похуй! Девчонки жизнью рискуют! — Они уже не маленькие, сами должны соображать. Я им не мамочка и не могу контролировать, чем и с кем они занимаются после работы у меня… — Кириянова хватается за виски и растирает их пальцами. — Но я все выясню… Во мне с ног до головы прокатывается волна злости и раздражения. Я считаю Эльвиру виноватой в том, что не щепетильна в выборе спонсоров для своих показов. А потому подхожу к ней и наклоняюсь к ее лицу, чтоб уяснила: — Не выясняй, а разберись, — рычу. В шоке она! А мне рвать и метать хочется! Разнести здесь все к чертовой матери! Я даже не знаю, как держался при Бельской. Это мне стоило херовой тучи нервных клеток! — Я за Ритой всю ночь приглядывал после всего этого пиздеца. Она во сне плакала. Понимаешь ты или нет, дура?! А потом она еще спешила на работу и переживала, что подвела тебя тем, что опоздала! — Я сжимаю кулак, концентрируя в нем весь свой гнев и ярость, и подношу его к носу Кирияновой. — Вот вы где все будете. Раздавлю на хуй… — Да поняла я! Поняла! — Ее трясет. — Сказала же, что все узнаю и решу! Отстраняюсь от Эльвиры и заставляю себя убраться из ее кабинета, иначе точно сорвусь. Я уже сутки не спал. Сначала был занят неотложным делом, потом Ритой. Но желания отдохнуть нет — наоборот, мной двигает адреналин. Иду из Модного дома, не замечая ничего вокруг. Мне дурно. Всего изнутри выжигает осознание, что над Бельской могли издеваться — это просто кошмар для меня. Невыносимое наказание. Я, когда летел к ней, реально вспомнил бога. В голове вертелась лишь одна мысль: только бы успеть. Это был ад наяву. Я падаю за руль и, ни секунды не сомневаясь, мчу по ночному адресу… …а перед глазами полыхает кровавое зарево. Долблю кулаком в дверь к Баринову и жму на звонок. Он открывается не сразу. Но если бы не открыл, я бы вынес к черту эту дверь! Заспанный, еще в халате, но не удивлен. Кривит ухмылку. — Дружи-ище… — хрипло тянет. А я, оттолкнув его, захожу в дом. — Я тебе не дружище! Пройдя дальше, замечаю на первом этаже последствия вчерашнего загула — смятые подушки на диванах, заваленный бутылками, грязными бокалами и едой столик. И становится гадко, когда представляю напуганную Риту среди всего этого срача. В коттедже Баринова посторонних не вижу, а жаль. Мне сейчас очень хочется набить рожи всем участникам мерзкого сборища. — Догадываюсь, по чью душу ты явился, — уже не так насмешливо говорит Дима. — Я звонил тебе вчера, почему не брал трубку? — разворачиваюсь к Баринову. — Не слышал, — как ни в чем не бывало пожимает плечами. Урод. — Как ты посмел? — всего одна фраза, и мы оба понимаем ее. Но Дима снова корчит из себя дурака: — А я не виноват. Сам не ожидал увидеть твою Риту в гостях и ночью. Это как в анекдоте, когда муж с друзьями вызывает в сауну шлюх, а на вызов приезжает его жена, — разводит руками. — Модельки все слабы на передок…Не понимаю, к чему ты так завелся? Ты же сам купил эту маленькую шлюшку, чтобы ебать. Дай и другим попользоваться. Его слова как отрезвляющая оплеуха. Жесткий удар под дых. Баринов напоминает, что я и сам мало чем отличался от него и его шайки. В каком свете я выставил Риту, купив ее, да еще и через Антона, который растрепал мою тайну своим поганым языком. Тогда я не думал о Рите, делая все лишь в угоду своим желаниям. Не осознавал, как эта грязная похоть может отразиться на мне самом и на ней. Мне сейчас так херово стало, что сквозь землю провалиться хочется. Каким же я был идиотом. Так же снимал, так же ебал. И только Рита перевернула мой внутренний мир, задела за живое и своим примером заставила задуматься. Милая хрупкая девочка, вчерашняя школьница, столько горя хапнула за свою короткую жизнь и не сломалась... Нельзя с ней так было… Но я слишком поздно это осознал… I love you, Бельская…