Этот поцелуй совершенно не похож на то, как Мирон целовал меня раньше. В нем нет развязности, похоти, жажды секса… Он скорее теплый, наполненный нежностью, доверием и уважением. После того незапланированного секса — я даже не помню где он был — мы словно отрезвели. А грязь, которую вылили на нас недоброжелатели, только сплотила нас. Но мы не рвемся опять в постель утешать друг друга. Мы можем прогуляться, поужинать вместе. Я даже иногда держу Мирона за руку. Сейчас наши отношения больше напоминают дружеские. Хотя просто дружить нам очень сложно, особенно Мирону… — Как продвигается расследование? — спрашиваю, прежде чем войти во двор. — Сегодня арестовали Баринова. Следующий на подходе Багиров. Помимо попытки изнасилования ему шьют статью за реальное изнасилование, которое запечатлено на записи камер в доме Дмитрия. Так что не отвертится. — Это хорошо… Мы направляемся во двор, но в последний момент нас задерживают уже знакомые мне голоски: — Маргарита Бельская! — я оглядываюсь и вижу тех же мальчишек. Они снова бегут ко мне, но на этот раз в их руках сидит ошалелая и испуганная собака. Не большая, но и не маленькая, но видно, что уже взрослая. С жалобными глазищами и трусливо поджатым хвостом. Я ахаю, понимая уже, к чему это все… — Спасите еще, пожалуйста, Люську! Она очень просила… Я в замешательстве, хотя любовь к животным уже подталкивает меня согласиться. — …Она такая худенькая. Ее не кормят! Услышав это и заметив очевидный недобор веса, я сдаюсь и протягиваю руки, чтобы забрать собаку. Однако меня притормаживает голос Суворова: — Что за?.. Чья это собака? — Бабки Глашки! — выпаливает мальчик. — Она их по помойкам собирает. По всему городу ездит охотится. У нее их уже целая куча! — По помойкам? — у Мирона глаза на лоб лезут. — Нет, Рит, не трогай ее. Вдруг собака больна и тебя заразит? Вдруг у нее бешенство? А я смотрю в умные молящие меня о помощи глаза собачки, вижу, как она дрожит, и внутри меня снова все сворачивается колючим клубком. — А что такого? — хмурится мальчик, который держит Люсю. — Маргарита вообще-то утром уже забрала котов. — Шесть штук! — звонко добавляет его брат. У Мирона глаза становятся еще больше. Он изумленно смотрит на меня, потом снова на мальчиков. — А котов вы откуда приперли? — Тоже от бабки. Суворов в ступоре. Но быстро берет себя в руки и обращается ко мне: — То есть ты хочешь стать молодой преемницей той бабки? Собирать всех бездомных животных прямо в своем доме? — Я подумаю, что с этим можно сделать, — мягко отвечаю Суворову и забираю собаку. Глава 53 Прошла неделя — Доброе утро, — говорит Мирон, когда я открываю ему дверь. — Заехал перед работой позавтракать с тобой, — показывает пакет из пекарни. — Это уже похоже на традицию, — улыбнувшись, забираю пакет, отступаю в сторону, впуская его в особняк. Суворов стряхивает крупные хлопья снега с пальто и тоже улыбается. — Позволь спросить, а кто там… — немного растерянно говорит он, — занимает флигель? — Это Тузя…Тибетский мастиф, он здесь со вчерашнего вечера, поэтому немного нервный. — Ахуеть. Тузя. За это время ряды жильцов особняка значительно пополнились. Теперь со мной проживает дюжина кошек и пять собак. Тузю я забрала вчера из ветеринарной клиники, с которой я, можно сказать, теперь сотрудничаю. Его хозяева переезжают за границу в поисках лучшей жизни, а пса привели на усыпление. Вот так в одночасье четвероногий преданный друг стал никому не нужен. Мне стало жаль здоровяка… И в то же время я понимаю, что собирать столько животных дома —неправильно. Нужно организовать им специализированое место для проживания — приют. Пока это для меня недоступно, потому что требует слишком много вложений и времени. Но я двигаюсь к этой цели, разрабатываю бизнес-план — расписываю каждый маленький шажок и просчитываю, в какую копеечку он мне влетит. Но какой бы трудной ни казалась цель, запал ни на секунду не гаснет, потому что я каждый день чувствую благодарность животных, и это очень сильно мотивирует. Я не хочу, чтобы мой приют был унылым местом, нашпигованным клетками, где подопечные будут словно в тюрьме. Я мечтаю создать комфортное место, чтобы каждый зверек в нем был счастлив, а для меня это стало бы отдушиной. — Целый зоопарк, — усмехается Суворов, обводя взглядом первый этаж. — Не боишься, что я превращусь в Глашу? — подшучиваю. — Нет, но мне непривычно все это. Наверное, потому что я никогда не держал в доме животных. Мы проходим в кухню. Я раскладываю по тарелкам еще теплые круассаны с форелью и сыром и сладкие с клубникой. Готовлю нам с Мироном кофе в машине. Суворов молчит, а я, пока хлопочу, стою к нему спиной и кожей чувствую, как пристально Мирон на меня смотрит. Ох уж этот его прожигающий, затрагивающий самую душу взгляд. Огненный и обезоруживающий. Когда Мирон на меня смотрит, кажется, что в глубине его янтарных глаз реально горит огонь. Мне сложно выстоять, я и сама начинаю словно гореть, но еще держусь. Потому что сейчас между нами полный штиль. Настоящая гармония и равновесие без страстей, выяснения отношений. С одной стороны, так гораздо спокойнее, и в то же время немного грустно. — Я скучаю по тебе, Рит, — говорит Суворов, когда я ставлю нам кофе. — Мы же видимся почти каждый день. Тебе мало? — изображаю непринужденность, хотя в глубине души все вдруг завибрировало. — Я не об этом. Мне тяжело с тобой просто дружить. Я хочу быть тебе не только другом, но и… — Мирон, — перебиваю я, — не нужно. Пожалуйста… Пусть все останется как есть. Суворов опускает голову, прокручивая на столе кружку. Ему тяжело. И мне тоже. Но пока это лучшее решение, которое я вижу для наших отношений. Мне нужна эта пауза, нужно разобраться в себе после всех бед. Хорошо, если Суворов будет рядом, а если не выдержит и уйдет — мне будет жаль. Но не смертельно. Потому что я научилась жить одна. — После работы освобожусь часов в шесть, — отпивает глоток кофе. — Можем съездить посмотреть участок и обсудить аренду. — Прекрасно, — киваю я. Суворов помогает мне. В основном, юридическим сопровождением и мудрыми советами по ведению бизнеса. Другого я не принимаю. Мне нужно самой пройти этот путь, самой научиться брать на себя ответственность, чтобы в будущем иметь соответствующие навыки руководителя. Иметь свое дело и больше ни от кого не зависеть. *** После обеда один единственный звонок выбивает меня из привычной колеи, ведь связаться со мной хочет не абы кто, а сама владелица Модного дома. Меня охватывает волнение, когда я отвечаю и слышу: — Марго, ты можешь подъехать? Мне нужно срочно с тобой поговорить. Когда я слышу ее бойкий голос, невольно подскакиваю с дивана и уже как по накатанной спешу к лестнице, чтобы подняться в комнату и приняться за сборы, однако притормаживаю на последней ступени, вспоминая, что Кириянова больше не моя начальница, и мне еще нужно сделать влажную уборку в доме, чтобы здесь не пахло… как у Глаши. — Эльвира Леопольдовна, — выдохнув, отвечаю, — я с удовольствием пообщалась бы с вами, если вы сами заехали. Я, к сожалению, занята. Адрес скину в сообщении. Хорошо? После заминки Кириянова соглашается: — Хорошо… Примерно через час я встречаю Эльвиру. Она, как всегда, блистательна в модной эко-шубе насыщенного аметистового цвета, с искусном макияжем и прической. По заснеженному двору Кириянова шагает уверенно, лишь разок спотыкается, когда со стороны флигеля на нее лает Тузя. — А ну-ка фу! — приказывает Эльвира в своей командирской манере, и даже мой мастиф ее слушает. — Ну ничего себе какая лапочка у тебя живет! — уже тише обращается ко мне, стоящей на крыльце. — Ага, мой верный друг. — Как я тебя понимаю. Обожаю животных! С неподдельной нежностью Кириянова гладит подбежавшую к ней уже в особняке Люсю, пока я отношу шубу в гардероб, а потом приглашаю гостью в гостиную. — О чем вы хотели поговорить? Лицо Кирияновой становится серьезным. — Мы пережили трудные времена. Наш Дом лишился спонсора и был на грани разорения. Но я смогла выстоять в эту бурю, вывернув все в свою пользу. Правда, нервы потрепала себе знатно, но, как говорится, черный пиар — тоже пиар. Я воспользовалась волной хайпа и создала новую коллекцию одежды под названием «Черный лебедь». Марго, я к тебе с предложением вернуться к нам и возглавить эту коллекцию на показе. Ее слова вводят меня в ступор. Это очень неожиданно. Мысленно я опять представляю себя в роли модели, однако особой радости не испытываю.