Нокс кивнул. — Я много думал об этом. Я затаила дыхание. — И я хочу исследовать эти пределы сегодня. Я хочу, чтобы ты кое-что сделала для меня. Сможешь? Я посмотрела из стороны в сторону. Были и другие автомобили, припаркованные вдоль шоссе. Перед нами были перила и лестницы. Люди из этих других автомобилей, вероятно, припарковались и вышли за ограждение, вниз по склону, чтобы наблюдать закат. Это не значит, что мы были одни. Были еще автомобили, проезжающие мимо, как обычно. Он сжал мое бедро, возвращая мои мысли к себе. — Чарли?? Я выдохнула. Он серьезно хочет, чтобы я сделала ему минет прямо здесь, перед нашим ужином? — Что ты хочешь, чтобы я сделала? — Нет, это так не работает. Я хочу, чтобы ты мне доверяла. Я хочу, чтобы ты доверяла мне с этой самой ночи. Я хочу провести сегодняшний вечер, показав тебе небольшой кусочек моих особенных предпочтений. Тогда, завтра вечером, в нашу последнюю ночь вместе, ты сможешь решить, вернемся ли мы к «хорошо» или исследуем больше ограничений. Ты доверяешь мне? Я кивнула. Его предложение взбудоражило меня так, как я не могла себе и представить. — Да, доверяю. — И? — И…, - я собрала всю свою храбрость: — Я сделаю все, чего бы ты не захотел. Облегчение в его выражении на мой ответ отбросило все сомнения. Да, если только еще на два дня, я доверюсь ему. — Я не уверена точно, что это значит, — честно призналась я. — Это значит, сегодня ты делаешь точно то, что я говорю. Не спрашивая и не обдумывая. Если ты сможешь сделать это, я обещаю тебе больше, чем «хорошо». Я обещаю тебе ночь, которую ты никогда не забудешь. Хотя я и чувствовала, будто я, Чарли?, предаю Алекс, женщину, которой я так старалась быть, я согласилась. Нокс наклонился и открыл бардачок: — Во-первых, я хочу, чтобы ты сняла свои трусики и положила их сюда. Наверное, мои глаза выдали меня, потому что я не ожидала, что это будет его первым требованием. Он растопырил свои большие пальцы под подолом моего платья. — Смысл этого я не должен объяснять. Тем не менее… — он усмехнулся, — Я, кажется, делаю исключения для тебя, и я сделаю это снова, только в этот раз. Сними трусики, как я уже сказал, так чтобы я мог думать о тебе — представлять тебя — открытой под этим прекрасным платьем. Я хочу знать, что пока мы ужинаем с тобой, сидящей на стуле рядом со мной, если я пошевелю рукой… — Его рука медленно двигалась выше, — У меня будет доступ к тебе. Я хочу прикасаться к тебе на виду у всех, в то время как никто, кроме нас не знает, что происходит. После того, как мы поедим, я хочу взять тебя за руку и повести по длинному деревянному пирсу, зная, что ты возбуждена. Я хочу смотреть на твое красивое лицо, когда морской бриз касается того, что сделал я. Чарли?, я медлил с этим как мог… Он потянулся к моей руке и притянул к своей эрекции. — Я представил твою киску. Сегодня я хочу её, и так как ты согласилась, я собираюсь взять её. Если бы он сдвинул руку чуть выше, он бы нашел именно то, что хотел. Только от его слов я болезненно возбудилась. Это не значило, что я могла сделать то, что он сказал. — Нокс, прости. Блеск, который был в его глазах всего несколько секунд назад, погас, и его шея выпрямилась. — Я понял… — Нет, нет. Я схватила его за руку, прежде чем он успел убрать её. — Нет, ты не понял. — Что? — Нокс, — пояснила я, — Я не могу снять то, чего не надела. Его окончательный шок сменился приятным изумлением: — Ты можешь повторить? Я отстегнула ремень безопасности и наклонилась ближе к уху. С придыханием, нарочно, я повторила: — Я не могу снять то, чего не надела. Ты можешь делать всё, о чем говорил. Я ничего не надела, чтобы остановить это, и, — поцеловав его в щеку, я добавила, — Я не хочу останавливать тебя. Держа меня за лицо своими большими руками, он смотрел мне в глаза, и я кивнула, пытаясь сказать ему своими глазами, что я доверяла ему и что я говорила правду. Каким-то образом наши фантазии стали одним целым. Стон заполнил вечерний воздух, когда он с силой потянул меня к себе. Наши губы слились и его язык скользнул внутрь, заставляя мои губы приоткрыться. Его поцелуй был словно мята и виски, бодрящий и спокойный. Нокс был ходячий контраст, дихотомия всего, что я знала, и всего, что я думала, что хочу. Его уникальное сочетание силы и нежности должно быть незаконным, потому что, попробовав раз, я мгновенно пристрастилась. Я бежала к нему навстречу, как наркоманка, которой стала. — Черт, — сказал он, когда наши губы оторвались друг от друга. — Я подумываю забыть о нашем резервировании столика 101… Я читала о столике 101, когда гуглила «333 Пасифик». Веб-сайт говорит, что он был знаменит своим видом и должен был быть зарезервирован заранее. Как Нокс заполучил этот столик? Кем он работает? Я хотела в ресторан, но я также хотела и другого. Сегодня все было, как он решит — я уже согласилась. Тем не менее, я сделала все возможное, чтобы говорить самоуверенно. — Если ты сделаешь это, — сказала я обольстительно, облизывая мои растерзанные губы, — Тогда я не смогу сделать все то, о чем ты упомянул: стол, место рядом с тобой, морской бриз. От сказанного мои внутренности закололо в предвкушении. — Нет, но я знаю и другие вещи, которые хочу. Поправив платье, я откинулась на сиденье. И покосившись на него, просто сказала: — Я тоже. — О, блять! Когда он развернул машину в обратном направлении к Ошенсайд, из-под колес полетел гравий. — За самый быстрый ужин в истории. Мой смех лился глубоко изнутри, а золотистые оттенки неба перемешались с фиолетовыми. Я не сидела в шикарном автомобиле. Я плавала в цветах, переполненная эйфорией Нокса. Я мечтала, что смогу залить в бутылку свои ощущения и сохранить её на будущее. В тот момент, я сомневалась, что когда-нибудь еще почувствую себя такой желанной и сильной, как сегодня. Глава 11 Настоящее Разговор между Алтоном, Сюзанной и Брайсом затих, когда я вошла. Я затаила дыхание, когда моя мать закрыла за нами дверь. — По-видимому, ты забыла проверить свои часы, — сказал Алтон. — Или это проблема с определением времени? — Что за…? — Пять минут, Александрия. Пять минут. Кажется, высшее образование не повлияло на твою способность следовать простым инструкциям. — Мне было сказано вести себя мило и быть вежливой с гостями. Этим я и занималась. Ты не гость, а вести себя мило не в твоем репертуаре. Моя мать сделала шаг вперед. — Алтон, мы уже здесь. Я понимаю, это и моя вина. Я сузила глаза, пытаясь вникнуть в разговор. Ее вина? — Да, Лаида, твоя. Мы обсудим это позже. Моя мать изменилась, пока переводила взгляд с одного на другого. Сюзанна и Брайс встретили её взгляд, но в настоящем Саванна-стиле выражения их лиц ничего не по сути выражали. — Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? Мама повела меня к столу для конференций. Он не был столь большим, как стол для корпоративных переговоров, но этот был темным, блестящим и нарочито королевским. Он идеально вписывался в кабинет Алтона. Там было по четыре кожаных стула с каждой стороны и по одному на каждом конце. Те, что в конце имели подлокотники и напоминали маленькие троны. Когда я была маленькой, это помогло подтвердить мою теорию принцессы. Вероятно, это был стол моего деда, и его отца до него. Несмотря на наследие, я ненавидела этот стол почти так же сильно, как я ненавидела мою спальню. Каждый раз, на протяжении всего моего детства, когда я была поймана или обвинена в правонарушении, мое исправление начиналось с семейной конференции за этим столом. Нас там было трое. Трое. Сидеть за этим гигантским столом было смешно. Это было частью игры Алтона, его демонстрация силы. Когда мне было пять лет, это, вероятно, работало. К тому времени, когда я была достаточно взрослой, чтобы понять переоцененность действа, мне стало казаться это ироничным. Я остановилась и рассмеялась. Мне не пять и не семнадцать. Спенсеры не были семьей, и мы не обсуждали мое наказание. Это был чистейший маразм.