Челси поджала губы. — Он заказал нам напитки, а затем попросил номер нашей комнаты. Придурок хотел записать их на мой счет! Я ухмыльнулась. Может быть, мистер Глубокий голос сказал правду. — О, Челси, скажи, что ты не сказала ему. Я не хочу, чтобы он или Макс появлялся возле нашей двери. — Нет. — Она рассмеялась. — Я играла в эту игру слишком много раз, чтобы меня обыграли. Я выдала ему сопливую историю о том, что я здесь со своим парнем. Рассказала, что он спит от слишком большого количества алкоголя с прошлой ночи, и если он увидит эти напитки на нашем счете, у меня будут большие неприятности. — Она наклонилась ближе. — Я выставила его настоящим мудаком. Шону стало жаль меня, и он купил напитки. — Но не настолько, чтобы остаться? — Нет! Я думаю, что спугнула его. Мой воображаемый парень надерет ему задницу. — Скатертью дорога! — Да. Помни, — сказала Челси: — Эта неделя только для нас. Прости, что я оставила тебя. С этого момента только мы. — Ну, кстати, об этом… — Пока я посвящала Челси в то, что произошло в её отсутствие, она дрожала от предвкушения. — О, мой Бог! Алекс — то есть, Чарли? — такие вещи случаются не просто так. Я имею в виду, что все то время, что я тебя знаю, ты не ходила на свидание, пока предполагаемый парень не заполнял десятистраничное резюме. Я закатила глаза. — Это неправда. — Да, это не так, но, серьезно, я видела этого парня. Я не рассмотрела его, ведь я была немного занята, получая свой напиток, но те части, что я увидела, были горячими! Он высокий и загорелый. Я уверена, что он качается. — Солнце светило в глаза. Я действительно не уверена, — я старалась казаться равнодушной: — Он может быть безобразен без слепящего света. — Правильно. Конечно. Именно поэтому ты согласилась пойти с ним на ужин, и даже не в общественное место, а в президентский номер! Мой желудок скрутило: — Вот дерьмо. Это было неразумно. Я-я не думаю, что должна идти. И технически, я не согласилась. Я не ответила. — Что?!! — Я даже не знаю его имени. Как я могу пойти в президентский номер, если даже не знаю, с кем встречаюсь? — Ты сказала, что он рассказал тебе, что ты должна сделать… Сказать швейцару свое имя. Я кивнула, и ощущение скручивания в моем животе переместилось ниже. Именно так. Он сказал мне, что делать. Я ненавидела признавать, что это возбуждало меня больше, чем пугало. Мне не должно это нравиться. Александрия знала это, как и Алекс. Именно поэтому Алекс всегда была осторожна с теми, с кем встречалась. Все они были хорошими мужчинами и парнями, и все уважали Алекс как одноклассницу и подругу. Ни один из них не сказал бы ей, где быть. Они спросили бы. Этого должны хотеть женщины. Почему же тогда мои внутренности плавятся при мысли о мистере Глубокий Голос? — Как ты думаешь, кто он? — спросила Челси. Я пожала плечами. — Я понятия не имею, но думаю, что хочу узнать. Она захлопала в ладоши: — Ой! Я люблю Алекс, но думаю, что даже я могла бы поучиться у Чарли? трюку или двум. — С ударением на «и», — добавила я с усмешкой. — Не показывай, что ты нервничаешь, — сказала Челси, крутанув меня в сотый раз. — Я не нервничаю. Из-за тебя у меня кружится голова, — с каждым шагом юбка простого, но элегантного голубого платья развевалась, перетекая выше в высокий широкий пояс, подчеркивающий мою талию, и лиф с низко опущенным вырезом. Декольте этого платья было довольно сексуальным, но недостаточно, чтобы быть вызывающим. Это то, что сказала Челси. Я потянула ткань, надеясь, что она была права. — Он видел тебя в бикини. Ты не показываешь больше, чем он уже видел. Кроме того, оно оставляет место для воображения. Челси продолжила играть с моими длинными тёмно-рыжими волосами, и у отражения в зеркале начала расти прическа. — Я обычно не забираю волосы наверх. — И ты обычно не ходишь с совершенно незнакомыми людьми на ужины и десерты, — добавила она, понизив голос, чтобы подчеркнуть последнее слово. Я покачала головой. — Никаких десертов. Чарли? проводит эту неделю, открывая для себя жизнь, а не расходует ее, лежа на спине. — Никто не говорит, что ты должна быть на спине. В самом деле, есть позиции лучше, чем эта! Я игриво ударила ее в плечо. — Ты знаешь, что я имею в виду. У Алекс до сих пор есть стандарты. — Но на этой неделе Чарли? берет первенство. Она подтолкнула меня к кровати в нашей комнате. Когда я села, Челси присела рядом со мной и сжала мои руки: — Я не говорю тебе идти против своего морального кодекса, но давай, поживи немного. Повеселись чуть-чуть. Будь смелей. — Быть тобой? — Да, — сказала она с улыбкой. — Я не знаю, заметила ли ты, но я не особо смелая штучка. — Ты хочешь знать, что я бы сделала? Я пожала плечами, и длинная серебряная цепочка на моей шее двинулась в ложбинке моей груди, посылая прохладную дрожь по моей спине. Мне было любопытно. В конце концов, я знала, что Алекс сделала бы. Я знала, что сделала бы Александрия. Я задавалась вопросом, что именно сделал бы кто-то другой, кого не преследует раздвоение личности. Опять же, Челси была не той, кого можно спросить. Она всегда была более смелой, чем, ну, кто-либо, кого я когда-либо знала. — Во-первых, — сказала она, вставая и с важным видом наворачивая круг передо мной. — Я бы не позволила его глубокому, бархатному, сексуальному голосу сделать себя мокрой и дать почувствовать слабость в коленях. — Я не говорила, что он это сделал. И я никогда не использовала слово «бархатный». — Ты и не должна. Это довольно очевидно. Я имею в виду, что рекомендую идти без трусиков, но блин, девочка, то, как ты ерзаешь, когда говоришь о нем, я боюсь, что ткань твоего платья выдаст тебя. Я подняла подбородок. — Я не согласна. Я говорила уверенно, но память о пляжном полотенце поставила меня перед фактом — он меня, по крайней мере, слегка, возбудил. — Значит, ты готова снять… — Нет! Сегодня не зайдет так далеко. Мои трусики, или их отсутствие, не будут иметь отношения к теме нашего разговора. — Никто не говорит о темах разговоров, — добавила она, когда прислонилась к дальней стене, скрестив руки на груди, и оглядела меня сверху донизу. — Признай. Ты прекрасна, и в этом наряде ты сногсшибательна. Послушай меня. Я знаю, что у тебя есть дерьмо, о котором ты никогда не говорила мне. И это не мое дело. Это дерьмо Алекс или, может быть, Александрии, — я не знаю. Сегодня будь Чарли?. Будь смелой, веселой и включи свою фантазию. Как часто какие-то горячие парни входят в твою жизнь, не влияя на твое будущее? Ты скоро уезжаешь в Колумбию. Тебе не нужен этот парень. Повеселись с ним. Черт, используй его. Мужчины делали это с женщинами всегда. Это наше веселье, неделя-без-сожалений. Такая бывает раз в жизни. Я выпрямилась: — Ты до сих пор не сказала, что бы ты сделала. — Я бы выяснила о нем так мало, как только могла. Чем меньше ты знаешь, тем меньше вовлечена ты будешь. Я бы немного поела, выпила немного больше необходимого, и я бы исследовала каждую позицию, за исключением миссионерской, какую я только когда-либо знала, или какой он захотел бы научить меня. Я взглянула на часы: — Ну, если я действительно собираюсь это сделать, то вся это хрень становится реальной. Я должна быть там менее через час. — Президентский номер не так далеко, — Челси потянулась к моей руке: — Пойдем в бар и выпьем перед загадочным свиданием жидкий заряд смелости. Я угощаю. Я особо не пью, но если я действительно собираюсь пройти через все это, заряд смелости был хорошей идеей. — Ты угощаешь? Я любила Челси, но Стэнфорд был ее колледжем не потому, что она его могла себе позволить. На самом деле, она присутствовала там в ее первый год только благодаря стипендии. Вот тогда мы и встретились, сведённые судьбой.