Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 3 из 4 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Не торопись, капитан… Сейчас объясню. Дело в том, что в мае две тысячи восемнадцатого года в Сирию прибыла большая партия российского оборудования. И через некоторое время, в том же месяце, американцы просто вынужденно прекратили все полеты над Сирией, поскольку попадали под воздействие наших средств РЭБ, которые отключали все приборы самолетов, включая полетные. А теперь представь, как будет самолет садиться при неработающем альтиметре. Один самолет, да еще с подвешенными боевыми ракетами, в состоянии при неудачной посадке и взрыве боезапаса разворотить всю взлетно-посадочную полосу аэродрома. Это значит, что и другие самолеты сесть не смогут. Они будут держаться в воздухе, пока у них есть горючее, а потом пилотам останется только катапультироваться, предоставив своим машинам возможность падать и взрываться. Еще не факт, что у них хватит горючего до другого аэродрома. А садиться на авианосец могут не все самолеты, большинство для этого попросту не приспособлены. Да и палуба авианосца тоже не резиновая – всех желающих спасти свои машины вместить не сможет. А те, кто сумеет сесть на авианосец, вероятно, не смогут оттуда взлететь. Новые проблемы. Первый результат воздействия РЭБ по какой-то, как считают сами американцы, случайности обошелся без происшествий и без многочисленных жертв. Я точно не знаю, то ли они сумели все приземлиться без приборов, то ли наши специалисты вовремя отключили средства воздействия, что позволило пилотам совершить посадку. А теперь самое главное. Как я уже сообщил тебе, послезавтра на аэродром Хмеймим совершает посадку самолет с новой партией аппаратуры РЭБ. Твоя группа официально назначена в охрану подразделению радиоэлектронщиков. Эта информация и стала известна тем, кто готовит на тебя и твоих «волкодавов» покушение. Причем действовать опять планируют не своими руками, а через бандитов, через отряды непримиримой оппозиции, поддерживаемой США. Но о твоей официальной задаче с тобой поговорят на месте люди, ответственные за это. Однако есть еще задача неофициальная, и о ней говорить будем я и полковник Селиверстов. Задача тебе ставится архисложная, но очень важная. Я даже не знаю, как ты сумеешь с ней справиться. Просто не представляю. Но выполнить эту задачу – значит обеспечить свою страну и ее вооруженные силы относительно спокойной жизнью на несколько лет вперед. Хмеймим от Тартуса – это примерно меньше половины дороги до Кафр-Зиты. Значит, сможете выехать послезавтра после обеда или когда посчитаете удобным. Самолет прилетит поздно вечером, можно сказать, в начале ночи, тебе дадут конкретные данные. Если группу удастся уничтожить или хотя бы ослабить с помощью бандитских снайперов, тогда, возможно, будет предпринята атака на Хмеймим с земли. Если у снайперов ничего не получится, то будет атака только с помощью дронов. Но там мощная система ПВО, способная отразить любую атаку. Потому я и против твоей поездки на пляж. До обеда завтра же твоя группа должна любыми доступными способами уберечься от снайперов противника. Вплоть до того, что всю группу могут посадить за нарушение режима на гауптвахту. Кроме того, завтра, примерно около обеда, в порт Тартус прибывает сухогруз под флагом российского военно-морского флота. Там будет отдельный контейнер специально для твоей группы. Его следует принять и внимательно выслушать сопровождающего. Или полковника Черноиванова, который тоже будет принимать груз. – А что за груз, товарищ генерал? – не выдержав, спросил Радиолов. И сразу представил себе, как поморщился на его вопрос генерал. – Я же сказал, что тебе все объяснят на месте. Я же пока готов объяснить только основную задачу твоей группы. Итак, ты слушаешь? – Так точно, товарищ генерал. Я весь – сплошное внимание! Можно сказать, что от кончика волос на затылке до мозолей на пятках. – Радиолов понимал, что позволяет себе в разговоре лишнее, особенно в интонации, однако шел на это сознательно. – Для ясности всего дальнейшего я должен тебе официально сообщить, что никакого контакта с инопланетным разумом наши создатели РЭБ не имели. Просто во времена так называемой перестройки и чуть позже, когда американская сторона имела почти прямой доступ ко всей документации советских инженеров и ученых в военной области, кое-кто сумел спрятать некоторую документацию о давних многолетних советских разработках. Естественно, не поставив в известность свое руководство. То, что американской стороне передали, представляло собой хлам… Попытки разработок шестидесятых годов прошлого века… Все приборы были основаны на лампах, хотя у американцев тогда уже вовсю использовались транзисторы и другие современные комплектующие. Потенциального противника те разработки совсем не заинтересовали. В итоге американцы были спокойны и уверены, что русские оружейники отстают от них лет на двадцать-тридцать, и свернули собственные исследования, не желая тратить понапрасну средства. А потом, когда наши умы смогли доработать и создать современное оборудование, они хватились и теперь утверждают, что отстают от нас на те же тридцать лет. Чтобы себя оправдать, они и придумали эту историю с использованием российскими оружейниками инопланетных технологий. – Я предполагал, что дело обстоит примерно таким образом, – согласился Радиолов, одновременно с разговором наблюдая, как группа его «волкодавов» садится в микроавтобус. Но никто из бойцов не решался поторопить его, понимая, что у командира идет серьезный разговор. Трубки шифрованной связи для бытовых нужд не используются. – Еще один важный момент. Ты блефовать умеешь, капитан? – Обязательно, товарищ генерал. Как всякий военный разведчик обязан уметь это делать. – Ну и хорошо. Тогда у меня нет необходимости объяснять тебе, что активация системы самоуничтожения американских ракет – это наш «вброс» в умы американских военно-политических стратегов. Сначала вроде бы кто-то проговорился. Потом нечаянно появилась в Интернете статья с намеком на подобные дела. Потом еще несколько раз. И ни разу не было произнесено все полностью. Ну, как обычно делается, когда вызывают только широкую игру воображения. А здесь воображение еще и подпитывается страхом. Короче говоря, американцы убедили сами себя, что это уже непреложный факт, и друг друга запугивают. Хотя наши ученые умы только-только начинают понимать саму систему самоликвидации американских ракет. Уже что-то понимают, но не полностью. Тем не менее недавно на полигоне в Абхазии, в районе Гудауты, испытывали комплекс РЭБ «Ртуть БМ»[9], которая позволяет заставлять ракеты с радиоуправляемым взрывателем взрываться в полете. Американцы об этом знают, их спутники фиксировали результаты учения, и в электронной прессе сообщения появлялись. Они сильно напуганы и ждут, что же у нас появится дальше. Вот здесь нам и понадобится умение блефовать. Будем пугать потенциального противника тем, чего в реальности не имеем, но заиметь надеемся. Нам необходимо только время выиграть. При этом следует иметь в виду, что американцы и без того основательно напуганы. Конечно, другая система, система внутреннего запугивания, в США нацелена на одно – выбить или выклянчить у государства деньги на собственные разработки. Причем одновременно денег требуют разные конкурирующие солидные компании. Какие-то громадные средства были срочно выделены, но сделано, как показала практика, пока очень мало, тем не менее это малое способно свести на «нет» многие наши разработки. Они окажутся отсталыми. Конкретно те, что начались после доставки в нашу страну неповрежденных американских ракет. А сами американцы сделали только то, что система самоликвидации теперь стала дублированной. Скажем, пилот запускает ракету и видит, что она летит не туда. Раньше он мог бы самостоятельно включить механизм самоликвидации ракеты, а теперь механизм включает он, а диспетчер, который полет ракеты контролирует, или дает подтверждение команде пилота, или отвергает ее. При этом диспетчер, в отличие от пилота, в состоянии самостоятельно включить самоликвидацию. Через три дня начинаются первые испытания. Там же, в Сирии, по нашему примеру. В дальнейшем, по результатам нынешних испытаний, диспетчеров с земли планируют пересадить на самолет, возможно – один из АВАКСов. По крайней мере, такое значится у американцев в планах. Всерьез рассматривается вариант и с применением передающего звена в виде высотного «беспилотника» или даже специального спутника. Пока же, на первом этапе, диспетчер будет работать именно с земли, из стационара или скорее из специальной машины, с диспетчерского пункта. – То есть, товарищ генерал, диспетчер во время полета ракеты находится под таким прикрытием, что его положение считается безопасным? – Радиолова интересовали не технические параметры американской новинки техники, а только боевые. – Да, это почти так. Тем не менее уязвимость в этой установке все же есть. И существенная уязвимость. Дело в том, что сигнал на самоуничтожение посылается по лазерному лучу. Для самолета – это понятно. Самый краткий путь к ракете, значит, скорость выполнения приказа максимально возможная. Но пилоту, как в песне, «сверху видно все». А вот диспетчер пока может действовать только тогда, когда ракета находится в пределах видимости радаров, когда он ведет ее на мониторе. Загоризонтных радаров американцы в Сирии не имеют. Вернее, ведет ракету не диспетчер, ведет компьютер, который цепляется за ракету лучом. Короче говоря, пока весьма даже ненадежная система, в которой я лично, по недостатку знаний, и разобраться-то толком не могу. Система, что будет изначально испытываться, способна работать только на ограниченной дистанции. Но это первые испытания. Изучается принцип. Ведь самолет, по большому счету, может и должен улетать за несколько сотен километров, даже, возможно, за десятки сотен километров, и там вести боевые действия, иначе надобности в нем не будет никакой. Но нам важно, чтобы финансирование этой программы было прекращено. Предлагались различные варианты, вплоть до диверсионных операций. Но остановились все же на наиболее простой, где весьма сложно «засыпаться» на открытых действиях. Слушая генерала, капитан Радиолов с трубкой у уха прогуливался по пляжу вдоль кромки шумливой воды и ловил на себе недоуменные взгляды отдыхающих из тех, что не разбежались после стрельбы. Но ему не было никакого дела до этих людей. Он по-прежнему сосредоточенно слушал генерала, который перевел дыхание и продолжил: – Нам ставится прямая задача. Следует добиться того, чтобы испытания были признаны крайне неудачными. То есть настолько неудачными, что и думать не хочется об уже потраченных средствах. При этом допускается даже наличие жертв среди испытателей. С этим вопросом все понятно? – Так точно, товарищ генерал, все понятно. Кроме главного – как действовать. – Об этом скажу особо. Теперь к вопросу о прибытии нового оборудования. Это не простые средства РЭБ, которые мы привыкли видеть и с которыми уже привычно умеем взаимодействовать. По большому счету, это системы отражения ракетной атаки. Конечно, и многие другие средства отражают ракетную атаку. Но они сбивают с курса, ломают и расщепляют лазерный луч, разрушают систему связи ракеты и пусковой установки и выполняют другие точно такие же операции. В данной же ситуации наша система РЭБ на достаточно непродолжительный период времени перехватывает управление ракетой. И даже в состоянии заставить ее сделать круг и направить в обратную сторону. Хоть на самолет, который ракету выпустил, хоть в сторону диспетчера, которого тоже несложно обнаружить по контрольному лазерному лучу. При этом сама ракета уже будет не в состоянии выполнять никакие команды по самоуничтожению. Такую команду будет невозможно подать при подавлении средствами РЭБ. Это пока одно из немногих полезных свойств, которые наши специалисты смогли извлечь из попавших им в руки американских ракет. А самое главное – часть комплекса будет переносной. Вернее, система управления будет переносной. И пусть пока речь идет о разных ракетах, тем не менее системы самоуничтожения у них, как я уже говорил, унифицированы. Американцы, как всегда, хоть на чем-то, но попытаются сэкономить. Вот и сэкономили… Дали нам возможность вместо нескольких проектных работ вести единственную. Но это все предварительные наметки. Специалисты уточняют задание и передадут тебе через полковника Черноиванова… Глава третья – Я так и не понял, товарищ генерал, – откровенно произнес капитан Радиолов. – Нашей группе отводится роль уничтожения диспетчеров или ракет или просто, как вы сказали вначале, охраны российских станций РЭБ? – Охрана станций РЭБ – это официальная задача. Так сказать, ваше прикрытие, – сердито объяснил генерал. Он, должно быть, посчитал, что все уже доходчиво объяснил этому непонятливому капитану, а оказалось, что тот толком ничего и не понял. – Да и то эта задача ставится исключительно через головную контору ЧВК «Волкодав» для выявления «крота». Идет проверка людей, имеющих доступ к информации. А в реале, по предварительным прикидкам, задача будет соответствовать твоей бывшей основной профессии военного разведчика и наводчика на цель. Ты со своей группой и с приданным группе специалистом – оператором наведения, вероятно, должен будешь в совершенно скрытном режиме производить наведение американских же ракет на американских диспетчеров. Теперь я понятно объяснил? Двоякого толкования здесь быть не должно. Если что непонятно, спрашивай сразу. Хотя операцией будет командовать полковник Черноиванов. Он на месте все объяснит. – Так точно, товарищ генерал! Кажется, я понял. Корректировка огня – это как раз работа военного разведчика, хоть бывшего, хоть настоящего. Но полковник Черноиванов – он что, будет с нами на задание выходить? – Я так не сказал. Он будет только командовать посредством системы связи. Но учти сразу, что это будет, по большому счету, даже не корректировка. Дается только один шанс, без всякой пристрелки. «Недолет» и «перелет», как при обычной корректировке, здесь недопустимы. Только точное попадание. С разных самолетов будет выпущено шесть испытательных ракет класса «воздух – земля». Все шесть попасть точно в цель не смогут, но хотя бы половина попасть обязана, иначе это не будет признано системной ошибкой и не застопорит работы американских специалистов. Ошибка должна выглядеть именно системной… – А как я смогу определить, какой диспетчер какую ракету ведет? Мне это не совсем понятно. К сожалению, я не умею взглядом рассмотреть лазерный луч наведения. – Это и не твоя задача. Я повторяю: с тобой будет оператор-наводчик с соответствующими приборами. Он и определит, он все и выполнит… – В таком случае, товарищ генерал, я не совсем понимаю задачу моей группы. Я понимаю, что наводчик будет выполнять свою работу. А мы-то там зачем в этом случае? Объясните… – А ты что, хочешь послать в стан противника бойца научной роты одного? Его там первый же часовой перехватит… – В таком случае нам просто отводится роль проводников? Так, товарищ генерал? – Если тебе так нравится… – Трофимов откровенно сердился, но это мало трогало Радиолова. Капитан хорошо понимал, что такое вести в стан врага физически неподготовленного человека и стараться при этом оставаться незамеченными. Задача, как правильно сказал генерал в начале своего продолжительного вступления, практически архисложная, почти невыполнимая. – Можешь и так это называть… – Не проще было бы обучить меня или кого-то из моих «волкодавов» работе с приборами и отправить нас одних, без оператора? – У тебя есть в кармане диплом технического училища имени Баумана? – вопросом на вопрос ответил генерал. – Или у кого-то из твоих бойцов есть такой диплом? Есть в голове необходимый запас знаний? Вот в этом-то и вся соль… Вы не сможете произвести сложные расчеты, даже имея перед собой компьютер. А знания в этом деле необходимы. У меня все, капитан. Задачу я тебе поставил. Памятуя, что ты человек все еще частично военный, я не спрашиваю твоего согласия на участие в операции. Это приказ. И категоричный. И идет он не от меня, а свыше. Что будет непонятного, полковник Черноиванов разъяснит. – А разве я пытаюсь отказаться? – удивился Радиолов.
– Нет? Ну и молодец! – Генерал вроде бы сменил свой напористый тон в разговоре на нормальный, человеческий. – У меня, как я уже сказал, все. Вот полковник Селиверстов напоминает, что ждет твоего звонка. Конкретное задание с временным графиком исполнения получишь в разведотделе военно-морской базы от Черноиванова – он вскоре туда прибудет. В крайнем случае… Мало ли что, война все же кругом… Обращайся сразу к капитану первого ранга Разумову. Это начальник разведотдела. Он в курсе задания. Должен быть, по крайней мере, в курсе, я ему отправил подробнейшую шифротелеграмму. Капитана Радиолова подмывало сказать Трофимову, что, если в шифротелеграмме рассказывается все так же путано, как в телефонном разговоре, то капитан первого ранга может ничего и не понять. Но он не рискнул высказаться так в разговоре с генералом, тем более с человеком, который старше капитана, наверное, в два раза. Вместо этого только ответил, что с капитаном первого ранга Разумовым знаком, уже успел пообщаться, и Разумов произвел на Радиолова впечатление делового человека, с которым можно работать. Да так оно в действительности и было… – Не смотри на меня глазами поросенка, которого не сумели одним махом кастрировать, – садясь в машину, ответил капитан на взгляд пленника, которого, похоже, мучили не столько простреленные ноги, сколько связанные в неудобном положении руки. – Кастрировать тебя еще успеют, не переживай. Сделают, чтобы не плодил больше всякую мразь типа себя. – Что там, командир? – спросил старший лейтенант Ласточкин, имея в виду длительный телефонный разговор Радиолова. – Потом расскажу, – показал глазами на пленника капитан, объясняя взглядом, что при нем разговаривать на служебные темы не будет, несмотря на то, что пленник в данный момент находится под серьезной охраной. – Поехали… Последнее слово было обращено к водителю – младшему сержанту морской пехоты. Микроавтобус, черный, блестящий, отлично ухоженный, к тому же еще и бронированный, сильно отличался от всего транспорта на улицах приморского портового города. Сирийские машины были повально старыми не столько по возрасту, сколько по внешнему виду, поголовно были в разной степени побиты. Вообще у Радиолова давно уже, с первых дней пребывания в стране, сложилось мнение, что каждый сириец, покупая машину, предварительно посыпает ее мелкой песочной пылью снаружи и изнутри, в багажнике и под капотом, а потом начинает пробовать прочность углов в своем дворе, стукаясь обо все, что в состоянии оставить след. Видимо, таковой была местная мода. А машины российской военно-морской базы можно было выделить не только по черным номерным знакам государственной регистрации, но и по ухоженности. Морские пехотинцы за своим транспортом следили ревниво. Так, Радиолов видел, что в то время как «волкодавы» плескались в море, водитель мыл машину морской водой из ведра, сооруженного из трети автомобильной камеры. Просто таскал воду из моря… – Сева, – спросил он санинструктора группы лейтенанта Крамолова, – как состояние пленника? – А хрен ему сделается, командир! – отозвался санинструктор. – На той и на другой ноге сквозное ранение мягких тканей. Дезинфекцию я провел сразу, кровь остановил быстро. Будет, урод, жить. И к хирургу его водить не вижу необходимости. А руки, как развяжут, через час уже не будут помнить про боль. Но жить ему все равно осталось, думаю, недолго. – Товарищ капитан, – обратился к Радиолову водитель. – За нами какая-то машина с самого пляжа едет. То появится, то исчезнет… – Уверен? – спросил Ласточкин, быстрый на поступки. – Дать по ним очередь, тогда отстанут… – Уже отстали… – Водитель бросил взгляд в боковое зеркало заднего вида. – На перекрестке налево свернули, в сторону города. Радиолов задумался и всю оставшуюся короткую дорогу до базы ехал с опущенной головой. Никто его мысли прерывать не решался. Знали, что так командир принимает какие-то серьезные решения, строит важные планы. Микроавтобус на КПП узнали, наверное, и по номеру, и по водителю. Но ворота сразу не открыли, здесь режимность объекта охранялась всерьез. Причину этому капитан Радиолов уже знал по рассказу начальника отдела контрразведки, хотя дело происходило задолго до его командировки в Сирию, значит, слышал еще от кого-то. Дело было в самом начале гражданской войны, еще до вторжения в Сирию из Ирака ИГИЛа и «Джабхат ан-Нусры». Тогда какая-то из банд непримиримой оппозиции, науськанная иностранными спецслужбами, украла номер с российской машины, выехавшей в город и на время оставленной водителем без присмотра, повесила на другую, той же марки, и пыталась проникнуть на территорию базы, начиненная взрывчаткой. Хорошо, что на посту оказался солдат комендантского взвода, хорошо знакомый с водителем машины, у которой украли номер. Сообразив, в чем дело, и зная, по слухам, о манерах водителей «джихадмобилей», солдат, ради безопасности собственной и своих сослуживцев, без разговоров расстрелял водителя автомобиля прямо через лобовое стекло, в котором отражалось в этот момент заходящее за море золотистое солнце и мешало рассмотреть, кто за рулем. Но бдительность солдата на посту смогла сохранить многие солдатские жизни. Как показало следствие, в машине на пассажирском сиденье находился пульт управления взрывным устройством. Террорист, скорее всего, не собирался взрывать себя, как это часто стали делать впоследствии его единомышленники, а думал проехать через весь портовый городок к солдатской столовой – об этом говорил от руки нарисованный на листке бумаги план части военно-морской базы с указанием маршрута движения и места, где следовало оставить машину. А когда строй морских пехотинцев проходил бы мимо, возвращаясь из столовой в казарму, террорист, встав где-то в стороне, нажал бы на пульте кнопку. В этот раз у ворот дежурил тот же сержант морской пехоты, что выпускал «волкодавов» за территорию. Он поднял руку, приветствуя водителя, после чего открыл дверцу салона, чтобы заглянуть внутрь. – А это кто? – спросил сержант, глянув на связанного пленника. – А это представитель славного народа Дагестана. Позвони Юшенкову, пусть встретит. Ему передадим бандита для допроса, – сказал Ласточкин и, для наглядности, с силой ткнул бандита глушителем своего пистолет-пулемета «ПП-2000» под ребра. – Капитан второго ранга Юшенков ушел в офицерскую столовую, – сообщил сержант. – Время обеденное. Он всегда перед обедом на КПП заглядывает, нас проверяет… Вы мимо будете ехать, загляните, сообщите ему… – А капитан первого ранга Разумов где? – спросил Радиолов. – А кто ж его знает, – передернул плечами сержант. – Я за штабом следить не приставлен. Мне одних ворот хватает. Проезжайте… – и двинулся к воротам, чтобы открыть их. Микроавтобус проехал. – К офицерской столовой, – распорядился капитан. Офицерская столовая располагалась рядом с солдатской, сбоку, и имела отдельный вход с высоким крыльцом. Машина остановилась перед этим крыльцом, огороженным перилами, сваренными из обыкновенных водопроводных труб. – Не будем торопить товарищей старших офицеров, пусть отобедают спокойно, – решил Радиолов, откидываясь на спинку сиденья. – Побыстрее бы… – прошептал пленник. – Руки отваливаются, скоро совсем отсохнут. – А на хрена они тебе теперь сдались? – пренебрежительно бросил лейтенант Крамолов. – Все одно – тебя расстреляют… – За что? – удивился дагестанец. – За все хорошее, – ответил Радиолов. – За подготовку нападения на группу российских военнослужащих. Тебя это устраивает? – Я ничего не сделал, – прошептал Надир, – я только отдыхал на пляже… – А следы от отдачи приклада у тебя на плече и на руке откуда? – спросил Крамолов. – Упал недавно… – Удачно упал, – констатировал капитан. – Когда тебе ноги прострелили… Из двери офицерской столовой в окружении трех морских офицеров вышел всегда держащий себя неестественно прямо капитан первого ранга Николай Алексеевич Разумов, начальник разведотдела базы. Радиолов выпрыгнул из микроавтобуса. Увидев его, Разумов что-то сказал офицерам, спустился с крыльца и двинулся к машине. – Как поездка, Алексей Терентьевич? – спросил он, но ответа дожидаться не стал. – Пойдем ко мне в кабинет. Дело есть. В отношении твоей группы пришла шифротелеграмма. Хочу отдельные моменты с тобой обсудить. – Мы, товарищ капитан первого ранга, дожидаемся Юшенкова. Передадим ему пленника. Нужно рассказать товарищу капитану второго ранга обстоятельства. Потом я сразу к вам… Я уже в курсе дела. Мне генерал Трофимов по телефону сообщил.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!