На мгновенье Кэрол задумалась. – Сразу после чая, – ответила она. – Она хотела меня видеть, и я отнесла вниз ее поднос. Не думаю, что я пробыла в ее комнате больше десяти минут. Должно быть, я ушла от нее около пяти часов. Суперинтендант кивнул. – В каком она была настроении? Она производила впечатление, что счастлива, в депрессии, или?.. Кэрол слабо улыбнулась. Суперинтендант определил горечь в ее улыбке. При этом он отметил, что на ее лице не было следов слез. – Она казалась очень бодрой, – ответила девушка. – Она с нетерпением ждала, когда сможет подняться. Она просто хотела поговорить со мной о мелочах, связанных с работой прислуги, и я пробыла с ней очень недолго. – Ее бодрость – это важно, – суперинтендант пристально взглянул на девушку. – И когда она должна была подняться?.. – Сегодня. Суперинтендант никак это не прокомментировал и лишь переглянулся с сержантом Вейлом. – Миссис Лакланд была вашей бабушкой? – продолжил опрос Литтлджон. – В известном смысле. То есть она была второй женой моего дедушки, – пояснила Кэрол. – На самом деле она не была кровной родственницей ни мне, ни кузине. – Ясно. Как долго длилась болезнь миссис Лакланд? – О, практически всю весну и лето. В марте ей стало нехорошо, а в начале апреля доктор Фейфул приписал ей постельный режим. Она очень сильно болела следующие два месяца, – в голосе Кэрол появилась грустная нотка. – В начале мая мы думали, что она умирает. Суперинтендант выглядел соболезнующим. – Но она очень быстро выздоровела, не так ли? – Да. Когда в конце прошлого месяца она пошла на поправку, ее состояние быстро улучшалось. Доктор был очень доволен. – И сегодня она должна была подняться? – Ну, с ней такое уже бывало. Более недели назад доктор Фейфул сказал бабушке, что она достаточно окрепла, чтобы ненадолго вставать. Так что она уже спускалась в гостиную и казалась поправившейся. – Тогда почему она снова оказалась прикованной к постели? Как это случилось? – На выходных она заболела. В субботу. Доктор решил, что ей лучше отдохнуть еще день-другой, так что большую часть этой недели она провела у себя в спальне. – У этой болезни была какая-то особая причина? – Нет. А может, и да. Доктор считает, что она могла съесть что-то лишнее. У нее был гастрит, и ей нужно было проявлять осторожность. – Хорошо, – суперинтендант сделал мысленную пометку «расспросить доктора Фейфула как можно скорее». – Ну, вернемся к сегодняшнему дню. Мисс Квентин, как вы провели вечер после того, как оставили бабушку? Кэрол приподняла бровь. – Здесь, – холодно ответила она. – Я имею в виду в доме. Не выходил никто из нас, за исключением мисс Буллен. Суперинтендант вопросительно взглянул. – Это компаньонка бабушки, – пояснила Кэрол. – По четвергам у нее свободный вечер. Литтлджон кивнул. – Значит, вы с кузиной и слугами оставались дома. Кэрол молчала, но что-то в ее глазах побудило полицейского спросить: – Мисс Квентин, здесь был кто-то еще? Девушка улыбнулась. – Ну, конечно, вы должны знать. Здесь не было никого, ведь бабушка возражала… Но к ужину у нас был гость – друг кузины, мистер Карновски, киноактер. – О, да. И во сколько он пришел? – Должно быть, вскоре после семи. – А ушел? – Думаю, около десяти. – Ну, а насчет чего возражала миссис Лакланд? Кэрол снова замешкала с ответом. – Ну, прошлым вечером она не возражала, так как не знала, что он придет. Но, – увидев удивление Литтлджона, поспешно продолжила она, – это не имеет никакого отношения к смерти бабушки, и если вы хотите узнать что-то о мистере Карновски, то лучше расспросите кузину. – Почему? – Но ведь он же ее друг. Но, в любом случае, это не важно. – Знаете, об этом судить буду я, – добродушно заметил суперинтендант. – Не хочу вмешиваться в посторонние дела, что может показаться вам неуместным, но я был бы рад, если бы вы поделились своим мнением о возражениях вашей бабушки против этого джентльмена. Кроме того, разве вы не хотите оказать услугу кузине, избавив ее от необходимости рассказывать? – Полагаю, что вы скажете ей то же самое, – хитро заметила она. – Ну, если я ничего вам не скажу, вы придадите этому большее значение, чем оно того стоит. Это и правда пустяки. Бабушка не одобряла нашу дружбу с мистером Карновски, так как она была театральной актрисой, а он снимается в фильмах, тогда как она презирала кинематограф. Она была очень старой и очень упрямой. – И это все? – удивился суперинтендант. – Ну, возможно, не вполне. Миссис Лакланд была нашей опекуншей. Согласно завещанию дедушки, мы не могли выйти замуж без ее согласия. И она была очень подозрительна по отношению ко всем нашим друзьям мужского пола. После этих слов наступила гнетущая тишина. Суперинтендант нарушил ее, сделав полузамечание – полувопрос: – Ее сомнения основывались на том, что друзья мужского пола могли… – Оказаться охотниками за приданым, – закончила фразу Кэрол. – Да. Это было отвратительно и нелепо. Пару секунд суперинтендант ни о чем не спрашивал. Затем задал вопрос: – Дадите адрес мистера Карновски? – Ох, но вы же не можете думать, что его необходимо вмешивать во все это! Просто абсурдно, – возмутилась Кэрол, впервые проявив явную тревогу. – Мисс Квентин, это просто рутина – я обязан поговорить со всеми, находившимися в доме во время смерти миссис Лакланд. – Я не знаю его точного адреса. Где-то в Челси, но, боюсь, это слишком неопределенно. – Спасибо, – ответил Литтлджон. – Я уточню. И я должен знать, во сколько ужинала ваша бабушка. – В семь часов. С точностью до минуты. – Кто из слуг отнес ей ужин? Кэрол снова слегка улыбнулась, и ее улыбка снова была горькой. – Никто. Его отнесла моя кузина. Суперинтендант не потребовал объяснений. – Теперь насчет лекарств, – продолжил он. – Мы обнаружили пустой пузырек. Доктор Фейфул говорит, что он дал миссис Лакланд порцию, когда днем посещал ее. Мисс Квентин, сколько оставалось в пузырьке? – Я не уверена. Почему бы вам не спросить самого доктора? – Это не ответ, – прямо заметил он. – Мне нужно ваше собственное наблюдение. Но если вы не уверены, то оставим это. Ваша бабушка должна была принимать его и на ночь? – Да. Но доктор сказал, что когда пузырек опустеет, в тонике не будет нужды. Не знаю, могла ли она из-за этого принимать его не так тщательно. – Она принимала его регулярно? – Да. Но он ей не нравился, и ей приходилось напоминать. – Понятно. Буду признателен, если теперь вы расскажете, что именно происходило после ужина и до момента, когда вы обнаружили бабушку при смерти и вызвали доктора. Просто расскажите все, что вспомните – неважно, насколько незначительным это может казаться. Начнем с того, каков был обычный распорядок дня миссис Лакланд после ужина? – Вы имеете в виду, чем мы занимались в другие вечера? Ну, обычно бабушка вызывала кого-нибудь звонком, чтобы поговорить. Или она просто читала, конечно, когда ее состояние позволяло. Затем, в девять вечера, миссис Бидл, кухарка, относила ей стакан горячего молока. Для того из нас, кто присматривал за ней в тот вечер, это было сигналом к тому, что нужно подняться и проверить, насколько удобно она устроилась на ночь. – У вас не было заведено пожелать ей доброй ночи? – Нет. Она не хотела никого видеть, если ей не было нужно о чем-то сказать.