Джейн. Джейн. Джейн. Как если бы, думаю я потом, он хотел запечатлеть его в своем сознании. После, когда мы лежим рядом, я вспоминаю, о чем недавно читала. – Какой-то человек приносит сюда цветы. Он сказал, что они для некоей Эммы, которая тут погибла. Это ведь как-то связано с лестницей, правда? Его рука, лениво поглаживающая меня по спине, не прекращает движения. – Верно. Он тебе докучает? – Да нет. К тому же если он потерял близкого человека… – Он винит меня, – помолчав, говорит Эдвард. – Он убедил себя, что в этом как-то виноват дом. Но вскрытие показало, что она была выпивши, а когда ее нашли, был включен душ. Она, наверное, сбегала по лестнице, а ноги мокрые были. Я хмурюсь. Покой дома на Фолгейт-стрит не слишком располагает к бегу. – То есть она от кого-то убегала? Он пожимает плечами. – Или спешила кого-то встретить. – В статье говорится, что полиция кого-то арестовала. Кого, не сказано. Но его потом все равно пришлось отпустить. – Правда? – Его светлые глаза непроницаемы. – Я не помню всех подробностей. Меня тогда здесь не было. – А еще он сказал, что кто-то, мужчина, отравил ее разум… Взглянув на часы, Эдвард садится. – Прости, Джейн, я совсем забыл: мне надо ехать на объект. – Что, даже не перекусишь? – спрашиваю я, расстроенная тем, что он уходит. Он качает головой. – Спасибо, но я уже опаздываю. Потом позвоню. Он уже тянется за одеждой. 4. Мне нет дела до тех, кто не стремится стать лучше. Верно ? ? ? ? ? Неверно Тогда: Эмма Мы ведь, напористо говорит Брайан, не можем сформулировать наши задачи, пока не решим, каких ценностей держаться. Он с вызовом оглядывает собравшихся в переговорной. Мы собрались в кабинете 7b, коробке со стеклянными стенами, такой же, как 7а и 7с. Кто-то написал на маркерной доске цель нашего совещания: Формулирование задач компании. На стекле еще висят листки бумаги с предыдущего. На одном написано: Круглосуточное реагирование? Работа складов в аварийных ситуациях? Уж поинтереснее, чем у нас. Я больше года стремилась попасть в отдел маркетинга. Я подозреваю, что то, что я сегодня здесь, наверное, больше связано с тем, что я дружу с Амандой и, соответственно, с Солом, чем с заинтересованностью во мне Брайана: Сол – большой человек по части финансов. Всякий раз, как Брайан смотрит в мою сторону, я стараюсь энергично кивать. Мне почему-то казалось, что в маркетинге будет как-то побольше блеска. Кто-нибудь хочет побыть хроникером? спрашивает, глядя на меня, Леона. Я понимаю намек, вскакиваю с места и встаю к доске с маркером в руке – ревностная новенькая. Вверху листа я пишу: ЦЕННОСТИ. Кто-то предлагает: Энергичность. Я послушно записываю. Позитивность, говорит кто-то другой. Раздаются другие голоса. Ответственность. Динамичность. Надежность. Чарльз говорит: Эмма, ты Динамичность не записала. Динамичность предложил он. А это не то же самое, что Энергичность? спрашиваю я. Брайан хмурится. Я записываю: Динамичность. Мне кажется, мы должны задаться вопросом: в чем высшая цель «Флоу»? говорит Леона, самодовольно глядя по сторонам. Какой уникальный вклад в жизнь людей мы, сотрудники «Флоу», можем сделать? Долгое молчание. Доставка бутилированной воды? предлагаю я. Я говорю это потому, что «Флоу» занимается поставкой баллонов воды для офисных кулеров. Брайан снова хмурится, и я зарекаюсь раскрывать рот. Вода необходима. Вода – это жизнь, говорит Чарльз. Запиши, Эмма. Я смиренно подчиняюсь. Я где-то читала, добавляет Леона, что мы сами состоим в основном из воды. Так что вода – это буквально большая часть нас. Водный баланс в организме, задумчиво произносит Брайан. Несколько человек кивают, я в том числе. Открывается дверь, и к нам заглядывает Сол. А, маркетинговой креативный гений в деле, добродушно говорит он. Как продвигается работа? Брайан хмыкает. Мучаемся с задачами компании, говорит он. Сол смотрит на доску. А что тут, собственно, гадать? Избавить народ от необходимости вертеть кран и взять за это втридорога. Иди, куда шел, смеется Брайан. Без тебя забот хватает. Все хорошо, Эмма? весело спрашивает Сол, подчиняясь. Он подмигивает. Я вижу, как голова Леоны поворачивается ко мне. Она-то не знала, что у меня есть друзья в руководстве. Я пишу: В основном из воды и Водный баланс. Когда совещание наконец заканчивается – похоже, задача и высшая цель «Флоу» такая: Сделать так, чтобы люди чаще беседовали возле кулера – ежедневно и повсеместно; эту идею все признали в достаточной мере креативной и яркой, – я возвращаюсь за свой стол, жду, пока офис в обеденный перерыв опустеет, и набираю номер. «Монкфорд партнершип», произносит поставленный женский голос. Соедините меня, пожалуйста, с Эдвардом Монкфордом. Тишина. Музыку в «Монкфорд партнершип» не играют. Потом: Эдвард слушает. Мистер Монкфорд, это Эмма. С Фолгейт-стрит. Просто Эдвард. Эдвард, мне нужно кое-что спросить насчет нашего договора. Я знаю, что с этим нужно обращаться к Марку, агенту, но мне кажется, что он расскажет Саймону. Боюсь, что правила обсуждению не подлежат, Эмма, сурово говорит Эдвард Монкфорд. Правила меня не смущают, говорю я. Наоборот. И я не хочу съезжать. Пауза. А зачем вам съезжать? В этом договоре, который мы с Саймоном подписали… Что будет, если один из нас больше не будет там жить? А другой захочет остаться? Вы с Саймоном расстались? Мне жаль это слышать, Эмма. Я пока… так спрашиваю, теоретически. Просто интересно, что было бы в таком случае, вот и все. В голове у меня стучит. От одной мысли, что мы с Саймоном расстанемся, у меня возникает странное чувство, вроде головокружения. Это из-за ограбления? Из-за разговоров с Кэрол? Или из-за самого дома, его могучих пустот, в которых все вдруг так проясняется? Подумав, Эдвард Монкфорд отвечает: в принципе, это нарушение договора. Но, наверное, вы могли бы подписать дополнительный договор об изменении условий, чтобы взять всю ответственность на себя. Любой опытный юрист составит такой за десять минут. Вы одна сможете платить за аренду? Не знаю, честно говорю я. Дом один по Фолгейт-стрит, может, и сдается по смехотворной для такого великолепия цене, но с моей зарплатой это все равно многовато. Ну, я уверен, мы что-нибудь придумаем, говорит он. Вы очень добры, говорю я. И теперь мне кажется, что я поступила совсем вероломно, потому что Саймон, если бы слышал этот разговор, сказал бы, что я позвонила Эдварду Монкфорду, а не агенту, потому что именно на такой результат и рассчитывала.