– Стоп! – прервал дискуссию Гуров, когда устал слушать перечисляемые варианты. – Что из вещей в первом случае бросалось в глаза в первую очередь? – А мы там не были, – напомнил Стас. – Может, не будешь умничать? – На лестничной площадке я сначала заметил осколок автомобильного плафона и розовый обмылок, а у автомойки мне бросилась в глаза воткнутая икона. Это места, рядом с которыми произошло убийство, – пояснил Лев. – А в машине я сначала обратил внимание на моток провода. И то только потому, что он был скотчем прикреплен к сиденью. Значит, для определения района и улицы у нас остались значок и сабля. – Легче не стало, ваше сиятельство, если честно, – съязвил Крячко. – А тут как очередность определить? Что было первым, а что последним? – Ну-ка, ну-ка… Сабля после удара залетела почти под переднее сиденье, а вот значок, который и вовсе должен был затеряться внутри салона, лежал ровно в центре резинового коврика. Может быть, он тоже к нему был прикреплен? – Дайте-ка я на значок еще посмотрю! – потребовала Мария и, не дожидаясь, пока ей протянут фотографию, сама взяла ее со стола. – Это хищная птица. И, по-моему, она больше всего на сокола похожа. Тут и думать нечего! На значке птица сидит на вершине скалы, а сабля где-то внизу валяется. Соколиная Гора, проспект Буденного! Глава 5 Отправляясь утром на работу, Гуров не прекращал заново прокручивать в голове все версии возможного места запланированного убийства, которые можно было получить из комбинации значка с птицей и игрушечной сабли, но все равно вариант Марии подходил лучше всего. Привыкший изучать все возможные варианты исследования доказательств, он вынужден был согласиться с тем, что убийство должно произойти в районе Соколиной Горы на проспекте Буденного. А вот с мотком изолированной проволоки трудности возникли определенно. Неизвестный убийца действительно усложнил свои собственные загадки. Сознательно или нет он это сделал, пока большого значения не имело, но каждая из загадок становилась труднее предыдущей, словно преступник, играя с Гуровым, давал ему понять, что дальше будет все труднее и труднее их разгадывать. Вот только Лев не собирался допускать даже возможности, чтобы преступник продолжал в том же духе. Последнюю загадку нужно было разгадать на сто процентов достоверно, чтобы не только предотвратить следующее убийство, но и закрыть киллера в тюрьму, далеко и надолго. Именно поэтому нельзя было допустить ошибки с тем, что может означать изолированный провод, прикрепленный скотчем к спинке сиденья в брошенной «десятке». Гуров почему-то был уверен, что четвертого убийства еще не произошло. Преступник, разыгрывающий с ним непонятную партию, каким-то образом следит за сыщиком и ждет, пока он сможет разгадать еще одну загадку. А поскольку два последних убийства непосредственно были связаны с расследованием нападения на Астахову, он либо знал, кто его совершил, и знал, что в определенное время Гуров пройдет по имеющемуся следу, либо вовсе сам его организовал, чтобы заманить сыщика в какую-то ловушку, о которой тот пока даже не догадывался. А связь между серией убийств (хотя в заключении экспертов говорилось, что у автомойки человек повесился без посторонней помощи!) и нападением на Астахову говорила о том, что если Гуров выйдет на бандитов, то и до неизвестного убийцы будет рукой подать. И именно следующий шаг в расследовании дела Астаховой даст подсказку, что может означать моток изолированной проволоки. Пока у этого предмета из головоломки было слишком много толкований, учитывая длину проспекта Буденного. Это мог быть и магазин автозапчастей, и Институт медицины труда, и крупный концерн, располагавшийся на пересечении проспекта Буденного и шоссе Энтузиастов… Да это могло означать что угодно! Вплоть до Дома культуры или будки подстанции. И пока не удастся найти следующую ниточку в деле нападения на Астахову, полной уверенности в том, что имел в виду преступник, оставляя в машине кусок провода, не будет. А времени, чтобы понять это, оставалось меньше недели. Приехав в Главк, Гуров первым делом затребовал у Суркова данные по Сердарову и Ларионову, которые просил вчера собрать, а также приказал проверить связи охранника финтес-центра Харитонова, а сам связался со службой такси, чтобы узнать, куда именно отвозили женщину, с которой встречался в ресторане Астахов. Конечно, об этой незнакомке можно было бы спросить и самого банкира, но, во‑первых, он бы узнал, что за ним велась слежка, а это сейчас ни к чему, а во‑вторых, Гуров предпочитал сначала самостоятельно собрать всю возможную информацию, прежде чем показывать фигурантам дела, какие козыри у него есть в рукаве. Он нисколько не удивился, когда в сервисной службе такси ему ответили, что их машина высадила пассажирку в том самом районе, где когда-то сам Гуров потерял машину Сердарова, когда пытался проследить, куда направляется Астахов. Лев тут же связался с Вадимом Лаврентьевым и попросил съездить по указанному адресу и попытаться узнать, где именно проживает таинственная знакомая банкира и как ее зовут. Биография Сердарова оказалась абсолютно ничем не примечательна, если бы не одно «но»: владелец зеленого «Brilliance» почти непрерывно работал в тех же организациях, в которых служил Ларионов, всегда исполнял обязанность личного водителя последнего. Где, как и когда оба познакомились, Суркову узнать не удалось, но, судя по фотографиям, которые оба выкладывали в соцсети, отношения между ними были скорее дружеские, чем те, какие обычно бывают у начальника и подчиненного: оба довольно часто вместе фотографировались на пикниках и праздниках. А вот подробная информация на самого Ларионова и обо всем, что с ним связано, заставила Гурова изменить свою точку зрения в отношении этого человека. Если первоначально он считал его этаким зиц-председателем, который ничего не решает, но при этом отвечает за все, то полная информация Суркова показала, что Ларионов не так прост, как кажется. Дважды он оказывался на скамье подсудимых за экономические преступления и оба раза отделывался незначительными наказаниями, а вот те, кого обвиняли вместе с Ларионовым, получали реальные сроки. Кроме того, каждый раз в неизвестность исчезали солидные денежные суммы, которые никаким образом не удавалось ни отыскать, ни возместить. Гуров не был специалистом в экономических вопросах, да и самих материалов дел на Ларионова, из которых можно было бы понять, каким образом велось расследование, у него на руках не было. Да, если честно, не было ни времени, ни необходимости. Того, что он узнал, оказалось достаточно, чтобы понять: Ларионов не так прост, как кажется, и вполне способен быть организатором преступлений. Дополнительно это подтверждала и скрытность финансиста – даже его родственник-банкир практически ничего не знал о личной жизни Ларионова. Поэтому предположение о том, что Ларионов мог организовать ограбление Астаховой для каких-то своих непонятных целей, вполне имело право на существование. Вот только не очень-то верилось, что именно финансист был тем человеком, который затеял с Гуровым опасную игру в шифровки, убивая при этом абсолютно посторонних людей. И тут Льву пришло в голову, что все три жертвы, ставшие частью головоломки, могли иметь что-то общее друг с другом, помимо стремления к постоянству. Если преступления и вправду были связаны с расследованием нападения на Астахову, настолько изощренному убийце было бы опасно полагаться на случайность, выбирая очередную жертву в толпе. Другое дело, если он хорошо знал тех, кого намеревался убить, чтобы быть уверенным в том, что жертва в нужное время окажется в нужном месте. Гуров тут же позвонил Суркову и попросил старшего лейтенанта проверить телефоны погибших, а также постараться найти в них общие контакты. Затем на всякий случай связался с сотрудниками ГИБДД, хотя и без этого звонка понимал, что объявление в розыск машины Сидорчука пока результата не принесло, поскольку ему наверняка бы сообщили, если бы зеленый «БМВ» Е 30 где-нибудь «засветился». Естественно, в управлении ГИБДД сыщику ответили, что поисками машины занимаются, но результат пока нулевой. Конечно, сейчас было крайне важно выйти на след Сидорчука, если автомобиль и сейчас находился именно в его пользовании, но и без этого Гурову было чем заняться. К примеру, пообщаться с Харитоновым и узнать, что именно связывает охранника и владельца «Brilliance», или допросить бомжа, до разговора с которым руки так и не дошли, но ни того, ни другого сделать он не успел. Нарушая его планы, позвонил Станислав, который утром так и не появился в Главке. – Слушай, Лева, я жрать хочу, а тут такую классную забегаловку мне посоветовали, что я просто не мог удержаться, чтобы тебя с собой не пригласить, – раздался в трубке веселый голос Крячко. – Подруливай ко мне. Думаю, очень доволен будешь. Это касается Сидорчука. И, вполне возможно, нашего маньяка-шифровальщика тоже. Я сейчас неподалеку от проспекта Буденного, и есть вероятность, что встречу тут нашего украинского друга. Тебе это о чем-то говорит? – Называй адрес. Сейчас приеду, – торопливо проговорил Лев. – Только поспеши. У тебя есть час, а то все веселье пропустишь, – ответил Станислав и назвал адрес столовой на улице Буракова, в двух шагах от проспекта Буденного. Столовую Лев нашел довольно быстро. Заведение общепита располагалось в здании Центра метрологии и выглядело снаружи не слишком презентабельно. Впрочем, ему приходилось бывать в заведениях куда хуже этого. И, между прочим, в некоторых из них весьма вкусно кормили. Естественно, об обеде он подумал в последнюю очередь, пока выглядывал из окна машины забравшегося в тенек Крячко. В этот день август словно вспомнил, что он хоть и последний, но все-таки летний месяц, и к обеду разогрел московский воздух так, что о предыдущем похолодании напоминал лишь легкий ветерок, изредка налетавший из подворотни. Гуров заглушил мотор и не спеша отправился к Крячко, выкуривавшему вторую или третью сигарету в ожидании друга. – И что мы здесь с тобой делаем? – подходя к нему, спросил Лев. – Ждем Сидорчука, – пожал плечами Крячко. Оказалось, что вчера вечером, после беседы с Гуровым и Марией, Станислав отправился совсем не к себе домой и не на очередную ночную тусовку, а в одно из мест, где по собранной им информации мог находиться Сидорчук или один из его близких друзей. Еще вчера днем, побывав на последнем известном месте работы украинского гастарбайтера, регулярно наведывающегося в Москву, пока его не выдворили за нарушение паспортного режима, Крячко кое-что узнал. Прораб строительной компании, у которого работал Сидорчук, очень хорошо его помнил, поскольку и внешность у Романа была приметная (он все время выглядел мрачным, даже когда шутил), да и работал он очень хорошо. Как говорится, был мастером на все руки. А вот друзей среди других строителей украинский визитер заводить не спешил. Прораб назвал лишь одного человека, который был близок с Сидорчуком, но данных о нем не помнил почти никаких, кроме имени, фамилии и места, где они с украинцем любили бывать. Приятеля Сидорчука, Федора Пьяных, можно было найти в одной из бильярдных Москвы, в которой для своих еще и стояли покерные столики. По словам строителя, Сидорчук и Пьяных часто упоминали это место, но брать туда с собой кого-то еще категорически отказывались. По крайней мере, когда кто-то из бригады набивался к ним в компанию, говорили, что именно сегодня туда идти не планируют. Играли они там только в бильярд или перекидывались в картишки, прораб не знал, правда, с остальными строителями ни в «козла», ни в «очко» приятели не играли. Крячко попросил знакомого полицейского с того участка, на котором располагалась бильярдная, собрать ему максимально полную информацию об этом заведении и, получив ее, не откладывая в долгий ящик, решил отправиться туда и попытаться если не отыскать самого Сидорчука, то хотя бы что-то узнать о нем. И вновь Станиславу повезло: отыскать нужного человека ему удалось достаточно быстро, а втереться в доверие – еще проще. Впрочем, Стас всегда прекрасно умел находить общий язык с любой категорией людей и быстро становился своим человеком в каждой компании. Уже через час после того, как он лично познакомился с Федором Пьяных, последний начал считать его своим другом. – Слушай, а мы с тобой ведь точно пересекались где-то! – заявил Крячко, когда они с новым знакомым выпили по стопке водки. – Ты на стройке в Кунцеве не работал? Года два назад? – Работал, – кивнул Пьяных и посмотрел на Станислава, пытаясь его вспомнить. – Только тебя не припомню. – Да ладно?! – наигранно возмутился Крячко. – Я на соседнем с вами объекте у Пантелеймона в бригаде калымил. Ты еще с хохлом этим мрачным терся всегда. Как его? Фамилию забыл… – Сидорчук, – расплылся в улыбке Федор. – А-а-а! Вспомнил я тебя. Ты там у каменщиков главным был. Вечно мужикам бухать не давал, а сейчас сам за шиворот закладываешь! – На работе – работать, а бухать – в Бухаре! – грубовато пошутил Стас. – Верно говоришь, братан! – хлопнул его по плечу Пьяных. – Мы тоже с хохлом на работе бухать себе не позволяли. Только скурвился он сейчас. – Скурвился? Это как? Он же вроде в Хохляндию с того объекта обратно свалил. – Свалил. А потом вернулся. Меня попросил, чтобы я его проживать где-нибудь пристроил. У него там какие-то проблемы с паспортом были. Я его как друга у себя поселил. Поначалу все чики-чики было, а потом он в какую-то секту, что ли, попал. Бухать перестал, по ночам за компом торчал, сюда ходить отказался. Я с ним по-братски, по-мужски попытался поговорить, а он: «Не лезь не в свое дело!» В общем, слово за слово, разругались мы с ним, и он свалил куда-то. Где сейчас, понятия не имею. – Хреново, – разочарованно вздохнул Крячко. – А я думал, ты мне помочь можешь. Дело у меня к этому хохлу на тыщу баксов есть. – Че за дело? Может, я помогу? – У Пьяных алчно загорелись глаза. – На хрен этого Сидорчука, скурвился он. – Да он давно скурвился, – хмыкнул Станислав, подстраиваясь под пьяную и развязную манеру разговора собеседника. – Хочешь вместо него мне помочь? Тогда долг гони, который мне хохол в карты проиграл. Он экспромтом выдал придуманную тут же историю, очень надеясь, что не попадет впросак и Сидорчук действительно окажется карточным игроком. Так и вышло. Но Пьяных очень удивился тому, что украинец проиграл Станиславу в карты крупную сумму. По его словам, Сидорчук всегда играл очень осторожно. Впрочем, помочь своему новому товарищу Федор не отказался и сообщил, что в последнее время Сидорчук работал нелегально в какой-то «шараге» на проспекте Буденного и ходил обедать в ту самую столовую, около которой сейчас они и находились. По словам Пьяных, они несколько раз там обедали вместе, когда строитель работал на ремонте одного из объектов поблизости от Центра метрологии… – Вот так, Лев Иванович, – самодовольно подвел итог своему рассказу Крячко. – Пока вы там от мощных дум лоб свой гранитный морщили, мы, сирые и убогие, ножками да язычком отыскали вашу пропажу. – Ах, какой ты молодец, возьми с полки пирожок, – усмехнулся Гуров. – Только тебе не кажется, что все слишком гладко получается? Поехал на стройку, нашел прораба, который прекрасно одного из гастарбайтеров помнит. Пошел в кабак, встретил того, кого и искал, а тот сразу тебе все пароли и явки выложил? – Лева, ты слишком мнительный стал с этим маньяком-шифровальщиком. Везде тебе заговоры и подставы мерещатся, – поморщился Стас. – Это называется оперативная работа, если ты забыл, дорогой! – Я не о том. Смотри, что получается. Неизвестный совершает убийства именно там, где я с минуты на минуту должен появиться, и оставляет загадки, которые я обязательно должен заметить и разгадать. Видимо, он уверен, что прекрасно знает, какой именно шаг я в следующий раз сделаю, и заранее делает все, что приведет меня именно в то место и в то время, какое он запланировал. Может быть, вся эта легкость, с которой ты вышел на столовую в Центре метрологии, это тоже часть плана серийного убийцы? Тем более что и проспект Буденного здесь, неподалеку, куда он нас и завлекал… – По-моему, ты переоцениваешь умственные способности этого ублюдка, – пожал плечами Крячко. – Конечно, он может что-то предполагать и что-то планировать, но чтобы завлечь в свой план столько людей, да еще при этом заставить их поступать вопреки своей воле, к тому же оказываться там, где нам надо, для этого колдуном нужно быть. – Возможно, мы тут с самим дьяволом и столкнулись, – проворчал Гуров. – Лева, у тебя не горячка? – озабоченно потрогал лоб друга Стас. – С каких это пор ты в сверхъестественные силы верить начал? – Да не верю я в чертовщину, – отмахнулся Лев. – Просто начинаю понимать, что противник у нас чрезвычайно серьезный, а вот его методы понять не могу! Ладно. Не буду размахивать шашкой, мы еще поборемся! А для начала сделаем так, как наш оппонент и представить себе не мог. Уедем отсюда! – И направился к своей машине. – Лева, ты не сдурел?! – возмутился Станислав, догоняя его. – А если этот твой маньяк нашего подозреваемого сегодня грохнет? – Во-первых, маньяк не мой, а общий, – фыркнул Гуров. – А во‑вторых, если он и собирается убить Сидорчука, то не здесь и не сейчас. – Поясни, – потребовал Крячко. – Ты же сам предполагал, что серийные убийства связаны с расследованием дела Астаховой и происходят тогда, когда ты нападаешь на очередной след в поисках бандитов. Почему это сейчас, когда мы именно это и делаем, убийца поступит по-другому? – Где твоя логика, Ватсон? – с наигранной грустью посмотрел на него Лев. – Включай голову. Стас замер на месте и задумался. – Даю подсказку, – сжалился Лев. – Никто из тех, кто мог мне дать следующую зацепку для раскрытия нападения на Астахову, еще не умирал. По крайней мере, до того момента, пока не встречался со мной. – Ну, всегда можно сделать исключение. Особенно для такого уважаемого человека, как ты, – съязвил Крячко. – Возможно, что ты прав. Вот только одного не учитываешь: а что, если ниточек больше нет? Что, если Сидорчук и есть тот бандит, которого мы ищем? Что, если именно он и даст ответы на все наши вопросы? Тогда логичнее было бы его убрать и спрятать все концы в воду. – И завершить игру? Я так не думаю. Пока у этого кукловода есть хоть малейшая возможность дергать марионеток за ниточки, он со мной играть не перестанет. Не буду размахивать шашкой, мы еще поборемся! Гуров объяснил, что он имел в виду. Впрочем, Станислав и так понял ход его мыслей. Просто перечислив факты, как и когда совершались три предыдущих убийства с головоломками, Лев предположил, что в самой столовой Сидорчука они не найдут, как и того человека, который бы мог им дать наводку на то место, где работает или живет украинский нелегал. В противном случае здесь бы уже был очередной труп, с новым набором предметов и бессмысленной надписью на стене. Пока Сидорчук был самым главным подозреваемым в нападении на Астахову. Все остальные персонажи, так или иначе замешанные в этом деле, не имели ни ярко выраженных мотивов, ни склонностей к совершению подобных преступлений. Исключение составлял только Ларионов, но и он казался скорее манипулятором, чем бандитом, спокойно запихивающим родственницу в машину и отбирающим у нее кошелек. Конечно, если Сидорчук действительно был замешан в нападении на жену банкира, а не отдал, продал или проиграл свой «БМВ» кому-то другому, у него должен быть сообщник. Вполне вероятно, что именно этот сообщник и возглавлял мини-банду, а украинский гастарбайтер выполнял лишь роль водителя. Как бы то ни было, Сидорчук – единственный след к главарю. И если следовать логике серийного убийцы – любителя головоломок, украинец должен был дать очередную наводку в любом случае, прежде чем умереть. Для того чтобы дальше пойти по следу бандитов в деле Астаховой, на этот момент было лишь два способа. Первый – идти по тем хлебным крошкам, которые оставил за собой Сидорчук. А второй – отыскать его машину с помощью «гаишников», камер видеонаблюдения или любым иным способом. И опять же, опираясь на анализ поступков неизвестного маньяка, очередная головоломка должна была ждать Гурова именно тогда, когда ему останется сделать лишь шаг до решения этой дилеммы. – Если бы Сидорчук продолжал ходить в столовую и у нас был бы шанс сегодня с ним поговорить, то сейчас бы мы разбирались с очередным трупом, – спокойно констатировал Лев. – Раз его тут нет, в этой забегаловке нам дадут лишь очередную наводку, где искать украинца, и не более того. – А ты, значит, решил играть по своим правилам и не собираешься пользоваться подачкой? – усмехнулся Стас. – Хочешь проверить окрестные камеры видеонаблюдения и найти, откуда приходил сюда Сидорчук? А ты не думаешь, что с того времени записи попросту могли стереть или перезаписать что-то поверх этих файлов? – Хм, я об этом и не подумал. В смысле, о камерах. Раз ты такой умный, то и займись этим вопросом. Проверь все записи обязательно. А я лишь предположил, что, раз Сидорчук сюда ходил обедать, он попросту работал где-то поблизости, и я собирался пройти все организации вокруг и выяснить, в какой из них работал украинец. – А вот этого тебе как раз лучше не делать, – посоветовал Крячко и пояснил: – Преступник наверняка знает тебя в лицо, знает, где тебя следует искать. Если он может получить доступ к окрестным камерам видеонаблюдения, хакнуть их, например, то легко поймет, что ты не пошел на его приманку, а значит, нарушаешь правила игры. Тогда и он станет непредсказуемым.