– Петр, если он тогда подполковником был, ему сейчас никак не меньше 70 лет, – сочувственно посмотрел на генерала Гуров. – Ты думаешь, он какие-то реальные детали дела вспомнит? – Между прочим, у старых людей память совсем по-другому работает, – недовольно фыркнул Орлов. – Они могут забыть, что вчера на обед ели, а то, что 40 лет назад произошло, могут помнить, как будто это только что с ними случилось. – Это называется начинающаяся деменция, или болезнь Альцгеймера. Даже если твой Хохлов жив, я только время потеряю, выслушивая его путаные сказки. – Лева, я тебе помочь как-то пытаюсь, а ты… – махнул рукой Орлов. – Да делай что хочешь! – И вышел из кабинета. Увидев осуждающий взгляд Крячко, Гуров хмыкнул и произнес: – Ладно-ладно. Наведу справки об этом Хохлове и пообщаюсь. Потом Петру спасибо скажу. Но не сейчас. Решив немного отвлечься от разгадывания головоломок, он взялся за изучение тех материалов по Сидорчуку, которые принес Сурков. Информация оказалась достаточно интересной, но очень неполной. Сидорчук родился и вырос в Украине, там же и провел всю свою молодость. Незадолго до развала СССР в 1991 году был судим за грабеж. Получил два года строгого режима и спокойно отсидел свой срок в одной из украинских колоний. А вот дальше в его биографии пошли большие прорехи. Еще в колонии Сидорчук получил украинское гражданство и несколько раз въезжал на территорию России на заработки. Судя по длинному списку работодателей, брался Роман Олегович практически за любую работу, начиная от отделочника и заканчивая водителем такси. Потрудившись в России от нескольких месяцев до года, Сидорчук вновь возвращался в Украину, и данных о том, чем он занимался на территории бывшей советской республики, не было никаких. Как и информации о том, привлекался ли он в соседнем государстве к новой уголовной ответственности. В Москву Сидорчук приезжал нерегулярно, оставался в столице на разные сроки, а последний раз и вовсе был экстрадирован из страны за нарушение паспортного режима. Причем это случилось буквально через несколько дней после того, как он приобрел по доверенности генеральные права на старенький «БМВ» Е 30 Валяева. После этого, согласно официальным данным, Сидорчук границу Российской Федерации не пересекал. Получалось, что либо он сейчас находился на территории страны нелегально, либо зеленым «БМВ» все это время пользовался кто-то другой. А это совершенно запутывало дело. В любом случае получалось, что очень хороший и четкий след в деле Астаховой внезапно обрывался, и оставалось только одно: объявить в розыск зеленый «БМВ» Е 30 с номерным знаком «С084МК 50 RUS». – Стас, у меня к тебе просьба, – проговорил Гуров, протягивая другу список, составленный Сурковым. – Проверь места работы Сидорчука. Начни с последних. Попытайся узнать, были ли у него там друзья, с кем он контактировал и, может быть, поддерживает контакты сейчас. Только постарайся поменьше светить корочки. Вполне возможно, этот украинец сейчас в Москве нелегально, а нам нужно попытаться его найти. – Как ты любишь говорить? Не учи отца шнурки завязывать? – рассмеялся Крячко, забирая документы на Сидорчука. – Сиди тут и кисни над своими головоломками, раз помощи не хочешь принимать, а я тебе пока покажу, как профессионалы работают. Он ушел, а Гуров позвонил Суркову и поставил задачу еще раз тщательно собрать всю информацию на Ларионова, Сидорчука, Валяева и Сердарова, которые были прямо или косвенно замешаны в деле Астаховой, а сам принялся искать данные на подполковника в отставке Хохлова. В полицейской базе было все, что нужно: и адрес, и возраст бывшего следователя, и Лев, несмотря на свой скепсис, решил все-таки пообщаться с ним. Несмотря на то что Хохлову было почти семьдесят пять лет, бывший следователь умудрился не стать в 90-е преступником и не погиб от рук тех, кого раньше арестовывал. Не спился, как случилось со многими отставниками после развала СССР, и не выжил из ума, как это тоже бывало. Он оказался седым как лунь сухоньким старичком, но вполне бодрым и способным адекватно воспринимать окружающее. – Как же, помню то дело, – проговорил Александр Петрович, когда Гуров представился и объяснил, зачем он пришел. – Правда, подробности-то из моей старой головы повыветривались со временем, но все, что помню, то расскажу. Спрашивай. Гуров практически ничего, кроме рассказа Орлова и тех кратких материалов по делу, что уже успели внести в электронную базу данных, о серийном убийце из 80-х не знал, поэтому просто попросил рассказать о том, что бывший подполковник сам помнит о том деле. Оказалось, достаточно много. После первых убийств никто и не заподозрил, что в Москве появился серийный убийца. Во-первых, для того времени это явление было довольно большой редкостью, а во-вторых, все преступления почти ничего не связывало, кроме трех вещей: все убитые были молодыми мужчинами с довольно плохой репутацией, ни с одного из трупов не пропало ни единой вещи, и рядом с убитыми всегда несколько слов, написанных мелом. Кроме того, так и не удавалось найти ни орудий преступлений, ни каких-либо следов убийцы. Поначалу надписи на стенах рядом с трупами показались следователям белибердой, а затем один из шифровальщиков сообразил, что это просто фразы, написанные задом наперед. Оказалось, это цитаты из Библии. Хохлов только и мог вспомнить, что фразы были взяты из Откровения Иоанна Богослова. Поначалу это тоже ничего не дало, и лишь он сумел заметить, что все надписи располагаются строго в определенном направлении, образуя собой что-то вроде защитного круга. – Вот так я его и вычислил, – завершил свой рассказ Александр Петрович. – Все убийства происходили примерно на одинаковом расстоянии от определенного места. Мы вычислили дом, где жил преступник, а потом и на него самого довольно легко вышли. Оказалось, этот сумасшедший считал, что наступает конец света, а себя называл всадником Апокалипсиса. Убивая молодых правонарушителей, он был уверен, что создает себе личную гвардию из их душ, а этими убийствами очерчивал круг своих владений, который и должны были защищать покойнички. Невменяемым его тогда признать отказались и без лишних разговоров дали на суде «вышку». А у тебя что за беда? Подражатель обнаружился? – Если бы это было так, я бы даже обрадовался, – чуть разочарованно усмехнулся Гуров. – Похоже, у меня совсем другой случай. И все же спасибо вам за рассказ. Надеюсь, мне поможет ваша история. Несмотря на уговоры старика попить с ним чаю, Лев поспешил покинуть его, понимая, что время не ждет. Головоломки не разгаданы, и преступник может нанести новый удар в любой момент, но где и когда, он пока вычислить не мог. Если прав Крячко и лично с ним все три смерти никак не связаны, то новую жертву маньяка районные следователи могут просто не связать с этими преступлениями, не найдя аналогичных случаев или не обратив внимания на детали. А может быть, попросту обнаружив улики против третьего лица, как это произошло в случае с бомжом. Поначалу Гуров собирался поехать в Главк, чтобы затребовать всю информацию об убийствах в Москве за последний месяц и сопоставить их с теми тремя смертями, но затем передумал. Разговор с Хохловым натолкнул его на мысль о том, что нужно заново осмотреть места преступлений и попытаться найти в них какую-то закономерность – одну маленькую деталь, которую он пропустил вначале. Посмотрев на часы и прикинув время, которое придется потратить на дорогу, он решил начать с Молокова, а закончить собственным подъездом. Повторный допрос бомжа, обвиняемого в смерти его соседа, пришлось отложить на завтрашнее утро. Добравшись до Казанской церкви в подмосковном селе, Гуров выбрался из машины и осмотрелся. Собственно говоря, он и сам толком не знал, что здесь надеялся увидеть, но тот, кто совершил убийство прохожего перед храмом, наверняка не один день наблюдал за окрестностями и, может быть, даже расспрашивал здесь людей. Возле самой церкви место было достаточно открытое, поэтому оставлять поблизости машину несколько дней подряд означало бы привлечь к себе лишнее внимание. Зато чуть дальше по улице, в сторону поселковой администрации, находились здание почты, продуктовый магазин и небольшая летняя кафешка, где легко было оставлять машину. А здание почты настолько заросло кустами и деревьями, что из этих зарослей можно было свободно вести наблюдение за большей частью улицы, оставаясь незамеченным. Лев решил поспрашивать людей, работавших в этих заведениях, не видели ли они поблизости какого-нибудь незнакомца, регулярно появлявшегося здесь. Опрос персонала почты, магазина и кафе практически ничего не дал. Да, они видели подозрительных и незнакомых людей!.. Да, эти люди приезжали сюда по нескольку раз!.. Да, они были до того, как Петровича сбила машина!.. Но сотрудники каждой организации описывали этих людей по-разному, и появлялись они в разное время. В общем, из ответов персонала Лев сделал совсем немного выводов: либо человек, следивший за церковью, вел свои наблюдения не отсюда, либо он очень хорошо гримировался. Не добившись ничего от работников кафе, почты и магазина, он решил наведаться к Валяеву. Тот хотя и приходил в церковь уже после окончания вечерней службы, а уходил перед началом утренней, все равно мог видеть или слышать что-то, что могло бы навести на след. И его надежды частично оправдались! Церковный сторож вспомнил, что примерно за неделю до ДТП, в котором погиб прихожанин храма, на церковные службы стал регулярно приходить незнакомец, которого он раньше никогда не видел, да и потом тоже нигде не встречал. Мужчина приходил на каждую вечерю и уходил из храма последним, иногда подолгу беседуя с кем-нибудь из прихожан. Лица его Валяев толком описать не смог, лишь отметил, что у незнакомца была довольно внушительная родинка на носу с левой стороны, и посоветовал поговорить с кем-нибудь из тех, кто лично общался с этим человеком. – Вы приходите в храм после заутрени или вечерни. Пообщаетесь с людьми, может, кто-то его получше опишет. – Возможно, я так и сделаю, – ответил Лев. – Не буду размахивать шашкой, мы еще поборемся!.. Из Молокова Гуров отправился к автомойке на 3-й Институтской улице, где перед его приездом обнаружили повешенного. С продавцами из магазина, куда постоянно заходила жертва, он тоже пообщался, но те ничем помочь не смогли. По их словам, в день к ним часто заходят незнакомцы, лица которых тут же выветриваются из памяти, а вот постоянных покупателей они помнят прекрасно. И, по их мнению, Сергей (так звали вторую жертву преступника) не был похож на человека, который собирается повеситься. Напротив, в последние пару недель он стал выглядеть более спокойным, а иногда даже совершенно довольным. А на вопрос продавцов, что вдруг изменилось в его жизни, Сергей размыто отвечал, что наконец встретил человека, который смог ему помочь. – Да бабу завел. Вот и вся причина счастья! – вмешался в разговор продавцов грузчик магазина. – Ему с такой рожей большего для поднятия настроения и не требовалось. Он ведь не бухал даже. Всякую дрянь безалкогольную покупал. Продавщицы с грузчиком согласились, и, ничего более внятного от них не добившись, Лев отправился на стоянку у автомойки, где нашли тело. В этом месте уже ничего не напоминало о том, что еще пару дней назад здесь работали сотрудники полиции. А почти там, где обнаружили повешенного, сейчас была припаркована машина. Лев едва не поперхнулся от неожиданности: это был тот самый зеленый «Brilliance», который забирал Астахова от банка. Он достал из кармана телефон и набрал номер Лаврентьева, которому вчера поручил слежку за Астаховым и, по возможности, за машиной. – Лев Иванович, я вас слышу и вижу, – тут же ответил оперативник. – Я через дорогу, между магазином и жилым домом. Серая «Шкода». Гуров убрал в карман телефон и пересек улицу. Лаврентьев, которому начальник Ломоносовского отдела полиции поручил находиться в распоряжении полковника, пока тот сам не даст «отбой», не дождавшись утром распоряжений от своего нового начальства, решил проявить инициативу: проводив Астахова до банка, взял под наблюдение зеленый «Brilliance» и весь день колесил за ним, записывая, куда ездил Сердаров и с кем встречался. Вот так, собственно, он сюда и попал. По поводу вчерашней слежки за Астаховым Лаврентьев много информации предоставить не смог. По его словам, банкир поехал с работы в ресторан, где встречался с какой-то женщиной. Вместе они пробыли недолго – чуть больше получаса, затем Астахов посадил ее в такси, а сам поехал домой. Больше оттуда банкир не выходил. По крайней мере, до десяти часов вечера, когда утомившийся оперативник решил прекратить наблюдение. Номер такси, на котором уехала из ресторана незнакомка, а также время ее убытия Лаврентьев записал, поэтому установить, куда именно ее отвозили, будет довольно просто. – Молодец, Вадим! – похвалил его Гуров. – Продолжай следить за Сердаровым. Завтра дашь подробный отчет по сегодняшнему дню. Приезжай в Главк с утра, там и определимся, что дальше будешь делать. Он дождался, пока Сердаров отъедет со стоянки, а затем вернулся к автомойке, чтобы осмотреть место преступления. Место на стене, где была написана абсурдная фраза, покрасили, и никаких следов надписи не осталось. Лев достал из папки фотографии предметов, которые собрали рядом с трупом эксперты, и, сопоставив все на местности, отметил для себя, что все улики располагались практически на одной линии, а не были беспорядочно разбросаны. Вот только направление этой линии ни с одним из двух других мест преступлений связи не имело. Поэтому способ, которым разгадал в 80-х преступление Хохлов, на этот раз не годился. Закончив осмотр стоянки у автомойки, Гуров вернулся к себе домой и с удивлением увидел машину Крячко рядом со своим подъездом. Неторопливо припарковавшись, он подошел к ней и легонько постучал в окно. Станислав, что-то увлеченно колдовавший над планшетом, в котором Гуров узнал свой собственный девайс, невольно вздрогнул и рефлекторно потянулся к пистолету в заплечной кобуре, который всегда носил с собой. – Лева, не подкрадывайся так. В следующий раз пристрелить могу. Совершенно случайно, разумеется, – предостерег друга Крячко, когда выбрался из машины. – А ты мух не лови, когда кого-то караулишь, – усмехнулся Лев. – Тебя какая нелегкая сюда принесла? – Собственность твою решил доставить. В целости и сохранности, – ответил Станислав. – Игорь все проверил, но, к сожалению, никаких шпионских программ не нашел. – Почему к сожалению? – Потому что это упростило бы поиск преступника. – А мы простых путей не ищем. Ну, раз уж приехал, пошли ко мне. Заодно и на место преступления посмотришь. Одна голова – хорошо, а две – лучше. Может быть, вдвоем увидим то, что я сам мог просмотреть. В подъезде Гурова надпись на стене тоже закрасили. Правда, сделали это так аккуратно, что отличить покрашенное место от общего тона стены подъезда было практически невозможно. Впрочем, и тут тоже надпись и предметы, уложенные рядом с трупом, располагались на одной линии. И опять она не имела связи с остальными местами преступлений. Крячко предложил пообщаться с женой убитого соседа, но Лев отказался. Он посчитал, что сейчас для этого неподходящее время, да и ни о чем конкретном пока спросить вдову было невозможно. А зарождать в женщине сомнения относительно вины арестованного бомжа, пока не хотелось. По крайней мере, до беседы с последним. Естественно, Крячко напросился на ужин к другу. К удивлению обоих и радости, Мария оказалась дома. Строева загнала обоих в ванную умываться, а сама, не спрашивая ни о чем, отправилась накрывать на стол. – Так, господа полицейские, – строго заявила актриса, когда друзья закончили приводить себя в порядок. – Я к вам ни стряпухой, ни официанткой не нанималась, поэтому оба со мной расплатитесь за работу по моей обычной актерской таксе – 200 000 за премьеру. Впрочем, если будете умненькими и хорошенькими мальчиками, сделаю вам скидку – месяц обедов в ресторане «Турандот»! – Ни хрена себе скидочка! Да там одно блюдо тысяч двести стоит! – возмутился Крячко и, увидев гневный взгляд Строевой, сдался: – Уговорили, сударыня. Сделаю вам еще более щедрое предложение за вашу заботу о нас, неблагодарных: пять пирожков из столовой в 71-м ПТУ! – А вот за это сейчас кто-то точно без ужина останется, – пригрозила Мария, а затем рассмеялась. – Как у вас сегодня день прошел? – В рабочем порядке, – улыбнулся Лев. – А у тебя что нового? Сегодня странных поклонников не появлялось? – Ни странных, ни обычных поклонников не было, – ответила она. – Сегодня вообще репетиции пришлось отменить. Весь вечер свет в театре отключался. Наш бедный электрик материться устал. Утверждал, что против него кто-то заговор устраивает. – Ну, заговоры не мой курятник. Стас, докладывай, что по Сидорчуку удалось узнать? – потребовал сыщик, усаживаясь за стол. – Есть какие-то наметки, но о чем-то конкретном говорить пока рано, – покачал головой Крячко. – Я завтра еще денек в этом покопаюсь, а затем можно будет выводы делать. Ты сам лучше расскажи, чего сегодня нарыл. На этот раз даже Марии было интересно услышать, что удалось узнать из головоломок, и друзья отошли от традиции не разговаривать о работе во время ужина. Гурову похвастаться особо было нечем. Он рассказал о встрече с Хохловым, о незнакомце с родинкой, ходившем в церковь, и еще об одном совпадении, когда около автомойки он наткнулся на зеленый «Brilliance». А закончил свое повествование рассказом о том, что удалось узнать о личности повешенного. – Тебе, Стас, завтра-послезавтра проверить его личную жизнь придется, – сказал Лев. – Возможно, в деле замешана какая-то женщина. По крайней мере, так грузчик из магазина предположил. Он говорил, что умерший не выпивал, но стал куда счастливее в последнее время. – Странно все это, – пожал плечами Крячко. – Из практики выходит, что непьющие люди куда меньше совершают случаев суицида. Мне вот интересно, как вообще можно было заставить этого молочника повеситься?.. – Почему молочника? – удивилась Мария. – Ну как почему? – пожал плечами Стас. – Не пил, да еще и коробку из-под молока рядом с собой оставил. Кто он, как не молочник?.. – А ну-ка, подожди! – оборвал его Лев и схватил папку с фотографиями вещдоков. Он уже все понял, но ему потребовалось подтвердить свою догадку. Осмотрев фотографии коробки из-под молока, Лев обнаружил то, что предполагал найти: адресом производителя напитка было одно из сел в Подмосковье! – Твою же мать! Какой же я тупица! Эта скотина не только о месте убийства мне сообщала, но даже на способ, каким собирается убивать, намекнула! Дайте мне фото с газетой… Так и есть! Даже дата убийства указана!!! Не знавшая деталей Мария не сразу поняла, о чем говорит ее муж, а вот Крячко сообразил почти мгновенно. Коробка из-под молока, разлитого в Московской области, указывала на район готовящегося убийства: село Молоково, а воткнутая в асфальтовую трещину икона Казанской Божьей Матери абсолютно точно называла место: Казанская церковь. Камни в коробке, конечно, можно было считать намеком на способ убийства (задавит на дороге), но все же Станислав склонялся к тому, что они там были просто затем, чтобы служить балластом и не дать пустой коробке куда-то улететь. А вот дата на газете в кармане хоть и была двухгодичной давности, но точно совпадала с тем календарным днем, когда неизвестный и убил свою третью жертву. – Охренеть! – не удержалась Мария от крепкого словца. – Что там было рядом с трупом нашего соседа? И тут оказалось, что все легко и просто разгадывается. Осколок автомобильного плафона и розовый обмылок теперь просто кричали о том, как просто было понять, что они означают автомойку. Старый студенческий билет, на котором не было фотографии, да и имя с фамилией его владельца разобрать было невозможно, откровенно указывал место, где эта автомойка находится, – 3-я Институтская улица. Лишь обрывок от коробки с томатным соком поначалу смутил всех. Крячко предположил, что это был намек на то, что повешенный был мужиком непьющим, но Мария оказалась прагматичней. – Единственная ценная информация, которая есть на этом огрызке, это срок годности! – торжествующе заявила она, ткнув в фотографию пальцем. – Дата та же, что и в день убийства. Тут даже год совпадает! Ну-ка, что ты нашел рядом с третьим трупом? Но оказалось, что разгадать загадку, когда знаешь, что именно она должна означать, куда проще, чем решить головоломку, не имея никакого представления, на какое место она указывает. Поломав голову над этим, друзья решили сначала определиться с датой события, а единственной из вещей, на которых были какие-то цифры, в этом случае оказался билет в кино. Но и тут их ждало разочарование. Это был не просто билет, а подарочный сертификат от одного из кинотеатров, дающий право на посещение одного сеанса в течение недели премьерного показа. И эта неделя начиналась с сегодняшнего дня! – Похоже, убийца с каждым разом усложняет задачу, – задумчиво проговорил Гуров. – Если в первом случае он четко указывал на дату готовящегося убийства, во втором завуалировал ее прошедшим годом, а в третьем – сделал разброс в неделю. Выходит, он мог убить кого-то и сегодня, если, конечно, не ждет от меня определенного шага. – Хочешь сказать, он таким способом тебя за ниточки дергал и продолжает это делать? – предположила Мария. – Мастер марионеток, блин! – выругался Крячко. – Не буду размахивать шашкой, мы еще поборемся! – проговорил Лев. – Давайте с местом готовящегося преступления разбираться. А вот это оказалось самым трудным. Понять, какой из трех предметов – моток изолированной проволоки, значок с птицей или игрушечная сабля – указывал на район преступления, оказалось совсем непросто. Друзья начали с того, что попытались понять, где в Москве или в Подмосковье есть места, которые можно как-то ассоциировать с этими предметами, но быстро поняли, что таких – бесконечное множество вариантов. Начиная с сел и улиц, название которых могло бы ассоциироваться как с саблями (село Царево, село Мечниково, улица Каховка, набережная Тараса Шевченко и так далее), так и с птицами (села Птицыно, Воронки, Снегири, районы Зябликово, Сокольники, Воробьевы горы), а уж с электропроводкой и вовсе можно было связать две трети Москвы и половину Подмосковья.