– Мне показалось, ты в опасности. – Каким образом? – пожелал знать Фирлес. Он указал на распростертое на полу тело. – Я поджаривал его руку в кипящем масле! Вишез глубоко вздохнул, засунул пистолет за пояс и положил чемоданчик на ближайший разделочный стол. – Ну ладно, ладно! Хорошо. Но на самом-то деле он не был нужен нам живым. Мы просто хотели взять его живым. – Он снял свой сшитый на заказ пиджак и подошел к Фирлесу. – Для Додда самое главное, что чемодан в безопасности. Фирлес закатил глаза. Его друг был прав, но легче от этого не стало. – Я все еще не могу поверить, что ты его убил! Вишез опустился на колени рядом с телом стрелка и стянул с него лыжную маску. Стрелку на вид было лет двадцать пять. Если не брать в расчет россыпь веснушек, его лицо было довольно непримечательным. Вишез покосился на приятеля. – Узнаешь его? Губы Фирлеса расплылись в саркастической ухмылке. – Да это же старина Билл! Мы вместе выросли в Восточном Тарсисе! Поверить не могу, что я сразу не узнал Билли-боя. Все, можно идти домой. Мы знаем, кто убил Слейд. Дело закрыто. Вишез закатил глаза. – Очень смешно. – Он снова повернулся к телу. – Может, у него при себе есть документы. Он обыскал карманы брюк стрелка, но не нашел ни документов, ни бумажника, ни даже скомканной квитанции. Этот парень оказался настоящим призраком. Вишез почесал в затылке. Он зашел в тупик. – Закатай ему рукав, – посоветовал Фирлес. – Зачем? – Потому что у него могут быть какие-то отметины. Татуировки. Многие члены семьи сейчас носят их в знак верности. Вишез затаил дыхание. Не хотел бы он увидеть одну конкретную татуировку… Но выбора не было. Он медленно закатал рукав… и обнаружил совершенно чистую кожу. – Никаких отметин, – выдохнул он. Фирлес пожал плечами. – Ну да, на одной руке. А я только что отгрилил ему вторую. Не забыл? Вишез крепко стиснул челюсти. Черт. – О, точно. Фирлес заметил чувство, промелькнувшее в глазах друга. Это не было не разочарование, нет. Это чувство он видел нечасто – Вишез нервничал. Их прервал чей-то голос, донесшийся из обеденного зала. Фирлес сразу узнал этот тон. Когда растешь на улице, быстро с ним знакомишься. Он принадлежит супер-пупер-авторитетному придурку, считающему себя пупом земли. То есть копу. – ВСП! Выходите с поднятыми руками! ВСП означало «внутрисистемная полиция». Они не шибко хорошо справлялись со своей работой. Большинство их расследований оставались нераскрытыми из-за чистой лени или того, что кто-то подкинул достаточно вулонгов, чтобы след остыл. Но как же они мечтали засадить за решетку кого-нибудь из «Красного дракона»! Друзья переглянулись. Им нужно было убираться оттуда. Немедленно. Фирлес схватил чемоданчик. Они выскочили через заднюю дверь кухни, разминувшись с копами всего на несколько секунд – кавалерия уже штурмовала другой вход. Друзья пронеслись по темному переулку в сторону проезжей части. Перед рестораном, чтобы поглазеть на место преступления, собралась шумная пьяная толпа, сбежавшаяся из соседних ночных клубов. ВСП не удавалось удержать зрителей на расстоянии, что позволило Фирлесу с Вишезом легко смешаться с зеваками. Пронесло. На этот раз. Фирлес повернулся к Вишезу. – Слушай. Нам нужно связаться с Доддом до того, как он узнает из других источников, что главный поставщик наркотиков «Красного дракона» мертв, а мы при этом присутствовали. Но Вишез, похоже, его не слушал. Он покачал головой. И произнес: – Мы не будем звонить Додду. – О чем ты говоришь? – Нам нужно убираться из Тарсиса. Сегодня же. Фирлес затащил приятеля в ближайшую нишу, служившую входом в аптеку. Встретился с ним взглядом. – Да что с тобой такое? С тех пор как мы вышли из ресторана, у тебя такой вид, словно ты привидение встретил. Вишез нервно вздохнул. Затем тихо произнес: – Не думаю, что стрелок пытался убить Слейд. Мне кажется, он хотел убить меня. Фирлес искоса глянул на друга. – Это невозможно. Но Вишез только покачал головой. Затем вывалил все: – Прошлой ночью. В лапшичной. Я пошел в туалет. Вышел в коридор. И столкнулся там с тем пьяным парнем в татуировках. Мы обменялись парой слов. Он помочился мне на ботинок. А потом что-то случилось. – Что ты имеешь в виду? Вишез глубоко вздохнул. Сейчас. – Я его ударил. И не мог остановиться. Я даже не помню, когда я остановился. И жив ли он. – Что? Фирлес огляделся, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает. Затем снова повернулся к другу. – Твою мать, Вишез! Ты совсем рехнулся? – Фирлес ударил кулаком по ближайшей стене. Он был чертовски зол, но быстро начал мысленно гасить пламя злости. – Тебя никто не видел? – Нет. Не думаю. – Нет, не видел? Или нет, думаешь, что не видел? – Никто меня не видел. – Вишез нервно сглотнул, затем добавил: – Есть еще кое-что. – Что? Фирлес уставился в него. Он ожидал худшего. Он всегда ожидал худшего. Пару секунд Вишез разглядывал свои ботинки. Затем поднял взгляд. – У него была татуировка на предплечье. Греческая женщина верхом на быке. Никогда не видел такой раньше. Но после того, что ты сказал в ресторане… – Я видел их раньше, – перебил его Фирлес. Он на мгновение замер, словно все возможные последствия того, что натворил Вишез, разом промелькнули у него перед глазами. Затем он посмотрел другу в глаза. – Это клан «Европа». Глава 5. Звонок Он всегда ел в одиночестве, но не по своей воле. Не было и никакого инцидента, который заставил бы других мальчишек отсаживаться от него подальше в этом вечно протекающем, кишащем тараканами убожестве, которое почему-то называлось кафетерием. Ребята просто знали, что рядом с ним лучше не садиться. Это было что-то вроде неписаного правила. На самом деле с тех пор, как кто-то в последний раз пытался завести с ним разговор, прошло уже столько времени, что некоторые пацаны вообще никогда не слышали его голоса. Его звали Фирлес. И его все боялись. – Я слышал, он зарубил своих родителей топором, – произнес Ирландец. Напротив него сидели Беловолосый и Пятнадцатый – мальчик, которого все остальные по-дружески прозвали Леваком из-за отсутствующего правого глаза. Ну, так себе прозвище, конечно. Они втроем сидели в дальнем углу кафетерия, жевали бутерброды с синтетическими сардинами и одной-единственной каплей горчицы и запивали их просроченной газировкой со вкусом голубой малины. Левак закатил глаз, словно бы говоря: «Опять ты за свое!» – Ни хрена-то ты не знаешь. – А ты что знаешь о Фирлесе, умник? – огрызнулся в ответ Ирландец. – Я слышал, что он был в рабстве у пиратов. Родители продали его каким-то налетчикам на Ио, когда он был еще совсем маленьким. Он научился сражаться на кораблях, а потом сбежал и в конечном итоге оказался здесь. Ирландец недоверчиво уставился на Левака: – Ты хочешь сказать мне, что кучка пиратов обучила Фирлеса карате?