Они решили перекусить в деревенском бистро. Там подавали тушёное мясо и розовое вино, они были единственными посетителями, и хозяин скучал. В конце концов, он взял стул и подсел к полицейским из Экса, чтобы завязать разговор. – Мари-Жанна? Враги? У неё был тот еще характер, но из-за этого убивать… Есть Фернан, который доставлял ей неприятности из-за оливковой рощи, которая выглядит как язва посреди его виноградников. – Неприятности? Какого рода? – Он ездил к ней на своих тракторах. Он сделал все возможное, чтобы иметь право проезда. С его-то землями! Но лучше спросить Жанно Боннафу. Это он пахал и помогал Мари-Жанне. – Не заметил ли я чего необычного вчера вечером? Я не двигался отсюда. Подождите… До закрытия, в десять часов, я видел, что пришел Арно. Его болтало во все стороны. Он опрокинул два стакана и ушел. Он всегда проходит в пятницу вечером, поесть и сыграть в белот с Жанжаном, хозяйкой и со мной, но он никогда не приходил на неделе. В четверг мне это показалось странным. * * * Комиссар Барде отправился углубиться немного в местные хроники в мэрию, в то время как инспектор Лямотт занялся Арно Брюэлем и сыном Картефажа. Мэр сидел за большим столом, заваленным кадастровыми планами. Он знал о преследовании Фернана Картефажа. Мари-Жанна приходила несколько раз жаловаться, что он двигает её северный межевой столб, чтобы ездить, а южный совсем пропал. Но он отказал в принятии к рассмотрению её ходатайства по праву проезда по оливковой роще. После этого он её не видел, у него был инфаркт. А хозяйством занимался сын. На карте комиссар узнал район Вантабрана. Мэр показал ему участки Катрефажа и Мари-Жанны. Действительно, оливки представляли собой разрыв в красивом ковре. Мэр объяснил, что это проект раздела. Шоссе на Авиньон привлекло много народа. – Вот тут – это участок Боннафу, это – Картефажа, а здесь – Сулажа. Я бы предпочел избежать проезда через деревню. Но разработчик не хочет попрошайничать. Если Мари-Жанна не продаст свой участок, Катрефаж останется в дураках. Он был настолько увлечён своими мыслями, что комиссар вынужден был напомнить ему, что Мари-Жанна сейчас принимает оплату в морге в Эксе. – Ах! Тогда надо иметь дело с наследниками… «Интересно, – подумал комиссар Барде. – Вот он убийца! Катрефаж-сын устранил мешавшую ему и выиграл джек-пот». Затем он вернулся в штаб, с нетерпением ожидая встречи со своим помощником. * * * Большой парень, лет сорока, тощий, загорелый, мужественный, с большими зелёными глазами и решительным подбородком, толкнул дверь без стука. Он отказался от предложенного стула и сухо начал: – Антуан Катрефаж. Я получил ваше сообщение. Что вы от меня хотите? – Комиссар Жорж Барде, полиция Экс-ан-Прованса. Вы знаете мадам Мари-Жанну Рамель? – Эту гадюку? Она снова обратилась с жалобой? – Она была убита вчера вечером. Что вы делали в период между двадцатью и двадцатью двумя часами? Он поражённо посмотрел на полицейского. Его удивление было неподдельным или очень хорошо сыгранным. Он сел. – Вы не знали? – Я вернулся из Мариньяна, там у меня были дела. В половине восьмого я пошел носить саженцы в сарай. Она пришла в ярость, оскорбила меня, опять обвинила в том, что я передвинул её межевой столб. Но я клянусь, что я не прикасался. Ни к столбу, ни к старухе. Это все проблемы моего отца. Спросите Арно. – Обязательно спрошу. – Потом я отвез Арно к бакам для их чистки, а затем высадил его на краю дороги. – В какое время? – Примерно в половине девятого. Затем я поехал повидать жену и детей – они на каникулах в Сен-Шама. Она была совершенно безумна, но я не убийца. На виноградники мне наплевать. Моя жена не выносит деревню. Как только моего отца не станет, я продам всё и открою кемпинг на берегу озера. Там хотя бы зимой можно будет расслабиться. «Интересно, – подумал комиссар, поглаживая свои шикарные усы. – Он хочет всё продать. Если раздел произойдет на его участке, он избавится от земли, и это все знают. Теперь мне хотелось бы послушать версию бестолкового. Сомневаюсь, что они в сговоре». – Не покидайте деревню без предупреждения. * * * Инспектор Лямотт вернулся с Арно Брюэлем. Человек с чёрной шевелюрой и кожей, трёхдневная борода, сухой, коренастый, мускулистый от работы в поле. Боевой бык. Он смотрел на всё, кроме полицейских. И комиссар Барде атаковал. – Где ты был вчера вечером? Он заморгал, перекосил рот в нервном тике. – В сарае. – Один? – Приезжал хозяин. После работы… «Ну, это не шутка, этот Арно, – вздохнул комиссар. – Придётся изучать график его работы. Кроме того, у него нет часов. Прощай точный тайминг». – Он оставался долго? – Нет, вряд ли. Он отвез меня к бакам. – И после, что ты сделал? Он не ответил, его глаза вращались в своих орбитах. – Потом? Ты пошёл в бистро? Он неохотно согласился. – Ты прошёл по дороге, по той, что проходит по оливковой роще? Он не ответил. – Ты видел что-нибудь? Кого-нибудь? Он сморщился, кивнул головой, а потом закрылся, словно устрица. Комиссар не вытянул из него ничего. «Надо будет заглянуть к нему. Эмэмэска прокурору, я быстро смогу получить ордер». * * * Перед сараем удалось найти саженцы лозы и бутылки, которые сушились на тисе. Брюэль, очень нервный, больше ничего не сказал, но его лицо искажалось от гримас. Инспектор Лямотт сунул нос за тис и возвратился с двумя бутылками, наполненными прозрачной жидкостью. – Ты гонишь самогонку? Подошел комиссар Барде, его взгляд привлекло содержимое кадки. – Сейчас не сезон посадок, не так ли? Кусок ткани торчал между комами земли. С бахромой и разноцветными завитками. Комиссар поднял его палкой. – Это что? Арно Брюэль не ответил, и вдруг пустился наутёк между кустами. Началось преследование. Инспектор Лямотт толкнул его на землю, а подбежавший чуть позде комиссар приковал его наручниками к дереву. Под кроватью полицейские нашли рубашку, запятнанную кровью. – Готов держать пари, шеф, – сказал Лямотт, – что это кровь жертвы. – Это твоё?