– Я оставляю тебя работать. * * * Он вышел из кабинета и возвратился к приёмной. Там его ждал мужчина. – Добрый день, Жак де Ларрьер, директор больницы. Это человек довольно крупный, около пятидесяти. Физически он очень ослаблен. Жир повсюду, живот, второй подбородок. Но он не мягкий, и чувстсвуется сила, которой пышет его тело. Это злодей, убийца. Он тщательно одет. Его галстук довольно утончён, хотя и пёстрый. Если он осмеливается надеть такое, это значит, что он уверен в своём вкусе и силе. – Комиссар Жорж Барде. – Какое несчастье, какое несчастье, я хорошо знал профессора. Эта смерть очень неприятна для больницы. Профессор был весьма уважаемым человеком. Его потеря крайне тяжела для нас. И плюс при таких обстоятельствах. Это ужасно. Это создает нам очень плохую репутацию, и это неприятно. Я знаю, что каждый человек имеет свою теневую сторону. Но, честно говоря, заниматься подобным в больнице… – На данный момент мы склонны думать о преступлении с довольно плохой постановкой. Комиссар перебил его. То есть больница всё знает. Короткие слухи, раздутые, искажённые. Нет необходимости подкармливать их. – Но мне сказали… – Мы слишком много говорим. Учитывая личность жертвы, я желал бы некоторого благоразумия в отношении умершего. С другой стороны, общайтесь, занимайте умы. Давайте побольше информации о его достижениях, это убьёт все остальное. Директор больницы задумался, но быстро принял решение. – Комиссар, я считаю, что нам лучше работать вместе в поисках истины. Я хочу, чтобы мы сотрудничали. Мои службы и я лично в вашем распоряжении. Вот моя визитка. После этого он повернулся и ушел. * * * Вновь появился инспектор Лямотт. Комиссар Барде обратился к Лоранс Барагар. – У вас есть место, где мы могли бы собраться? – Я открою вам библиотеку. Она встала, взяла ключи из ящика, прошла мимо комиссара и открыла дверь. Это была библиотека с полками, заполненными медицинскими журналами. На столе – микроскоп, подключённый к проектору. Здесь должны были проходить научные конференции. Лямотт и Брюнель сели, и комиссар Барде закрыл дверь. – Ну, это настоящее дерьмо. Постановка преступления, личность умершего, его значение. Мы ни с кем не общаемся. Я буду безжалостен, если произойдет утечка. А теперь я вас слушаю. Инспектор Брюнель взял слово: – Сегодня утром Лоранс Барагар обнаружила тело. Она прибыла в семь часов, как обычно, когда проходит экстемпоральное исследование. Вопросительные взгляды. Но здоровяк Брюнель предвидел это. – Так происходит во время операции. Хирург забирает фрагмент, и анатом немедленно исследует его, чтобы определить степень и характер поражения. В общем, повреждение раковое и всё ли удалено? Это позволяет решить, что необходимо. В данном случае, они были едины. Это редкость для Ламара, но больной – это ребенок, трудный случай, операция на мозге профессором Дюигу. Считается, что он лучший – тот, кто может дать больше шансов. – Вопросы. Его убили здесь? Если да, то есть ли следы крови, борьбы? Отпечатки пальцев? Я полагаю, что с учётом ухудшения состояния здания, тут мало камер, а те, которые существуют, не должны работать. Если его убили в другом месте, то как он сюда попал? В машине скорой помощи – я не вижу других вариантов. Где одежда, где его телефон? Много вопросов, я жду ответов. Инспектор Лямотт взял слово. – Когда он находился здесь, его кабинет часто был открыт. Это не было святилищем, туда все заходили. Туда приносили образцы, чтобы посмотреть под микроскопом. Конечно, он получал все административные документы, отчёты, которые должны были быть подписаны… Думаю, там должны быть сотни отпечатков. Нет никаких следов борьбы. Честно говоря, мы теряем время. Что-то пошло не так. Похоже, его задушили, когда они трахались. – Давайте проясним – я возглавляю расследование. С самого утра мне твердят, что это была садо-мазо игра, которая пошла не так. Может быть, но прежде, чем делать выводы, мы проведём свою работу. – Да, господин комиссар. – Вы возвращаетесь в комиссариат. Занимаете кабинет номер один. Скажите, что дивизионный комиссар Бельмар разрешил. Всё разместите на стене. Сначала – его семья, откуда он, женат ли, есть ли дети, я хочу знать всё. Потом его нравы. Садо-мазо постановка выглядит слишком театральной. Я в это не верю. Потритесь в его кругах. Его враги, которых он должен иметь в больнице в качестве председателя правления. Изучите политику, он был заместителем мэра. Проверьте строительство новой больницы. Там имеет место задержка, так что, вероятно, есть и нарушения. Стук в дверь. Доктор Павар просунул голову. – Мы уезжаем. Я позвоню. – Ищите сопутствующие принадлежности, – продолжил комиссар Барде. – Он ведь – заметный персонаж. И последнее, найдите мне информацию о двух женщинах, о Лоранс Барагар и о Шанталь Мартон. Есть кое-что, что меня огорчает, я их не чувствую. Встреча в половине первого. * * * Комиссар Барде остался один. Ничего не происходило, ничего не имело смысла. Если бы хотели устранить Ламара, это могло бы быть сделано незаметно, легко было сымитировать несчастный случай или сердечный приступ. Подобной постановкой хотели вызвать нездоровые эмоции. Комиссар направился в кабинет и сел на место профессора Ламара. Дверь была открыта, и он мог прекрасно видеть любое движение в лаборатории. Ничто не могло ускользнуть от него. Если его убили здесь, его не застали врасплох. Либо он знал своего убийцу, либо преступление произошло где-то в другом месте. Комиссар Барде склонялся к этой последней гипотезе. Постановка здесь была нужна только для того, чтобы отвлечь внимание. Пустив расследование в садо-мазо направление, просто хотели отвести от истины. Комиссар больше всего ненавидел, когда чувствовал, что им манипулируют. Он закрыл дверь и возвратился в кресло Ламара. Это было кресло эпохи Людовика XV – это уж точно не больничная мебель. Он умел жить. Комиссар закурил трубку, открыл ящики, проверяя их содержимое. Ничего необычного. Ручки, картриджи, дыроколы… В любом случае, комиссар сомневался, что убийца оставил какой-то намёк. Справа – микроскоп, слева – компьютер. Его взгляд пробежал по помещению. Выполненная на заказ библиотека занимала все доступные стены. Издалека книги были прекрасно классифицированы, имелась даже некая цветовая гармония. Появилось первое впечатление о Ламаре: он был строгим и организованным. Все медицинские книги у него были классифицированы по специальностям. Поскольку паталого-анатомия является изучением тканей всех органов, там были книги по всем органам. Пыль была нетронута, и ничто не указывало на то, что их недавно трогали. Комиссар протянул руку к задней части книг, прилагая небольшое усилие. Он сделал это везде – снизу вверх. Три тома не были вставлены до конца. Два из них – вероятно, из-за необычного формата. Оставался третий. Пространство, оставленное между книгой и задней стенкой, меньше сантиметра. Не было никаких сомнений в том, что Ламар знал об этом. Таким образом, эта книга была поставлена недавно, в особых условиях, и Ламар не сделал это совершенно правильно. Он также мог предоставить другому это действие, но комиссар решил, что он вряд ли не контролировал результат. То есть это он. Он вставил на место две другие книги и возвратился, чтобы сесть за стол. Это работа по неврологии на английском языке. На титульной странице – подпись Ламара и дата приобретения. Также имелся стикер. Он немного торчал, и его красный конец был хорошо виден. «Позвони мне сегодня, это срочно». За этим предложением следовал номер мобильного телефона. Этот жалкий листок вызвал эмоции у Ламара, который вообще-то не должен был быть впечатлительными. Комиссар закрыл глаза. Книга была вынута из стеллажа и поставлена обратно уже со стикером. Самое простое, что её у него одолжили. Он должен был одалживать свои книги с осторожностью. То есть он знал этого человека и ценил его. Кроме того, этот человек обязательно должен был иметь отношение к медицине, и, вероятно, по специальности, заниматься мозгом. «Идём дальше, – думал комиссар, – заимствование было лишь предлогом для передачи сообщения. При своей безобидности оно было воспринято как угроза Ламару. Стикер был оставлен на месте. Либо у него имелся номер телефона, либо он не хотел звонить, либо – и то, и другое. Под влиянием эмоций он поставил книгу, не убедившись, что она полностью на месте. Таким образом, разгадка таилась в медицинской среде…» Комиссар Барде положил книгу в полиэтиленовый пакет и запечатал его. После этого он вышел из кабинета. – Эта книга вам о чем-то говорит? Ответила Лоранс Барагар: – Я думаю, она из библиотеки профессора. Нет, ничего не говорит. Он обратился к другим. – А вам? – Нет. Шанталь Мартон ответила, даже не дав себе времени поднять нос. Книга явно обеспокоила её. – Я знаю. Это женщина лет тридцати, сохранившая подростковый вид. Кажется, она очень слабая, только что вышла с полотна Данте Россетти. Оттенок кожи у неё полупрозрачен, а длинные волосы немного развеваются. – Это уже старая книга, но она по-прежнему актуальна. Это работа по функциональному моделированию мозга. Даже для нас это интересно. – Вы её недавно брали? – Нет, профессор Ламар очень давно заставил меня её прочитать. Ему её одолжил профессор Брусси. Названное имя создало ощутимое напряжение. – Брусси, психиатр? Комиссар Барде удивился, что задал этот вопрос, как будто он не знал ответа. Он ненавидел себя за проявление слабости. Он встряхнулся, надеясь, что никто не заметил его смущения. И вдруг появился доктор Павар. – Ты что-то забыл? – Можно с тобой поговорить? Комиссар присоединился к нему, и они направились в кабинет профессора Ламара. – У меня был странный звонок. Начальство попросило меня не делать вскрытие и представить фактологический отчет. Я сказал, что сделаю всё возможное. Но они меня не испугают. Я проведу вскрытие и докажу, что он был убит. Это мой долг перед Ламаром. Я ничем не рискую в моем возрасте. Но ты, я тебя предостерегаю. Жорж, ты принял решение?