Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 5 из 39 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– О Жозефе Жубере, о серийном убийце! – У вас есть доказательства того, что вы утверждаете? И тогда Луазон рассказал о визите Жубера, о сомнениях Натали и их посещении среди ночи лаборатории, где работала подруга Натали, где они смогли исследовать слюну, оставленную на стакане Жубера. – Когда будут результаты? – Они у меня, комиссар. – Так быстро? – Я знал, что искал, и это было срочное дело. – И что же? – Генетическая карта идентична, это наш человек. – Ничего себе! Хорошо! Луазон, я исправлюсь, я тут же возобновлю расследование. – Комиссар, сделайте анализ еще раз. Я не сомневаюсь в результатах, но не стоит рисковать, что меня обвинят в предвзятости. Официально я в это дело не вмешивался. – Положитесь на меня! * * * – Алло, комиссар Барде? Это Луазон. Поздравляю, вы стали настоящим героем, пресса говорит только о вас, о вашем упорстве в поиске истины… – Не издевайтесь… Но я сам собирался позвонить вам. Думаю, мне нужно вам кое-то сказать… Вы не прочтете это в газетах… Это – совершенно секретно… Вы мне клянетесь? – Хорошо, и о чем идет речь? – Жюльен Фабр… У него была опухоль головного мозга, и жить ему оставалось всего несколько дней… Может быть, пару недель… И он таким образом покончил с собой. Но подтолкнув Жубера к новому преступлению, он подарил нам возможность передать этого мерзавца в руки правосудия. Замороженный Комиссар Барде чувствовал, что он уже на грани. Во-первых, сегодня для него начался его пятый день без табака (он бросал курить много раз, использовал для этого различные способы, но каждый раз срывался и начинал все с начала), а потом нестерпимая жара, свирепствовавшая в Провансе, помешала ему нормально заснуть. И чтобы совсем мало не показалось, у него еще и противно ныл зуб. Он ехал, держа все окна в машине открытыми. В Эксе было еще раннее утро, но от палящего солнца невозможно было спрятаться. Оно проникало повсюду, даже сквозь судорожно сжатые веки, расстилая перед глазами багровую пелену. Комиссар тяжело дышал, и по его красному лицу струились ручьи, а кожа на спине, казалось, уже начала медленно поджариваться. Нервничая, комиссар начал постукивать по рулю раздраженным указательным пальцем, а затем, без всякого перехода, яростно срубил ударом кулака свой несчастный GPS-навигатор. Дело в том, что дама, укрывшаяся там, уже второй раз после его выезда из дома предложила ему своим омерзительным голосом заехать в тупик. «Чертова технология…», – пробормотал комиссар. Затем он схватил бесившее его электронное приспособление и швырнул его через открытое окно машины. Однако его жертва еще не закончила подпрыгивать по тротуару, как комиссар яростно затормозил и припарковался рядом. Мадам Барде ругалась каждый раз, когда он позволял себе подобного рода поступки. Она всю жизнь работала в системе «Гринпис», и она ни за что не допустила бы, чтобы ее муж-комиссар отпустился до такого, не понеся за это никакой экологической ответственности. Итак, он отправился забрать свой выброшенный навигатор, потом вернулся в машину, сварливо теребя свои шикарные военного типа усы, и бросил устройство в ящик для перчаток. И лишь тогда он позволил себе улыбнуться – в первый раз с момента пробуждения. Его позабавило то, что он сделал такой подарок фантому его дражайшей Жизель Барде. Вдалеке мигалки прерывистыми сполохами обливали стены домов. Архитектор из отдела градостроительства этого мерзкого пригорода, похоже, сделал все, чтобы превратить его в запутаннейший из лабиринтов, но комиссар Барде был очень упрямым человеком, и он держал курс на этот сине-красный свет, который всегда был не только его призванием, но всей жизнью. Его рука в сотый раз отправилась на поиски никотиновой жвачки. Врачи давно объяснили ему, что у него начинается гипертоническая болезнь, и посоветовали больше отдыхать и бросить курить. Для этого за день необходимо было «сжёвывать» примерно десять этих дурацких пластинок, а для избавления от зависимости рекомендовалось употреблять никотиновую жвачку в течение двух месяцев. Да комиссар и сам чувствовал, что это необходимо сделать, но все откладывал на завтра. И вот теперь пошёл пятый день его борьбы с самим собой, и он от этого стал нервным, неуверенным, возбужденным, раздражительным… Огни полицейских машин становились все более яркими, комиссар приближался к своей цели. Когда он смог наконец припарковать свой автомобиль за древней «Рено-14» инспектора Лямотта, он кипел до такой степени, что был готов отчитать своего подчиненного по любому поводу и даже вообще без такового. – Доброе утро, комиссар… Хорошо выспались? – Привет, Морис. Я надеюсь, что у тебя имеются самые веские причины для того, чтобы заставить меня встать с кровати посреди ночи. – При всем уважении, шеф, уже начался день… – Я заблудился, Лямотт… Ты можешь в такое поверить? Совершенно заблудился… Послушай… Прежде чем приступить к нашему новому делу, скажи, что ты используешь в качестве навигатора? – Вы хотите поговорить о тех женщинах, что так достают нас? Вроде той, что болтает без остановки в вашем автомобиле?
– Э-э-э?.. Да, если тебе так угодно! – У меня ничего такого нет, комиссар. Мой отчим мне как-то дал такую, несколько лет назад, но закончилось это плачевно. – Неужели! – Да, он нам сделал подарок во время нашего пребывания у них в Порту. Мы установили это устройство, чтобы вернуться во Францию, но мадам Лямотт лично раздавила его каблуком прямо на автостраде, в районе Бургоса. – Мадам Лямотт? Но это же самая мягкая из всех женщин в мире. – Да… Это действительно так, но устройство тараторило только на португальском, и она вынуждена была мне все переводить. Естественно, она постоянно ошибалась, и кончилось все тем, что мы заорали друг на друга… Почему вы улыбаетесь, патрон? – Да так просто, хотя… Я просто представил себе эту сцену. Короче говоря, вы чуть не развелись из-за другой женщины. Не правда ли, в этом скрыт некий романтический смысл. – Не смейтесь, шеф. А знаете ли вы, что, согласно статистике, эти женщины из GPS-навигаторов являются причиной очень многих разводов… И даже нескольких убийств… – Хорошо, забудем об этом, Морис. Это моя вина… Отдадимся теперь целиком нашей работе… Итак? Что мы имеем на этот раз? – Леденящая штука, шеф! – Скажи мне, Лямотт, что это за фраза? Ты хорошо себя чувствуешь? – Да, а что? – Ничего… Ничего… И что же там такого леденящего? – Замороженный. – Что значит – замороженный? – Труп в виде гигантской сосульки. – Сосульки?! – Да, рабочие скотобойни нашли труп сегодня ночью, заступая на свой пост. – И это похоже на сосульку? – Да, на гигантскую… В форме гроба. – В форме гро… Обалдеть можно! Я хочу сам это видеть, Лямотт. * * * – Вот, патрон! – Скажи-ка мне, Морис, как тебе это удается? – Что удается? – Оставаться без пиджака, в одной рубашке. Там же минус шестьдесят внутри, и рабочие вынудили меня надеть два свитера и еще эту куртку весом в восемь килограммов, специально предназначенную для больших морозов… А ты, ты идешь в одной рубашке… И тебе не холодно? – Да, шеф, я бы солгал, утверждая обратное. Но я вырос возле Сен-Флура. Это департамент Канталь, что в Оверни. Еще ребенком мама меня мыла каждое воскресенье в реке, которая протекала недалеко от нашей фермы. Она это делала и зимой, и летом. – Каждое воскресенье? – Независимо от того, грязный я был или не грязный. – И ты продолжаешь сохранять эту частоту? – Вот именно, патрон. – Хорошо, пусть это наше расследование и затянется, но я буду, по крайней мере, знать тайну твоего запаха, Лямотт… – Не понимаю вас, шеф!
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!