- Давай не будет говорить об отце. Не сейчас. - Нет, именно сейчас. Скоро на горизонте покажется Франция, надо разработать план, как действовать, а для этого мне необходима информация. - Я хочу пить. Выпьешь со мной меда? - Возможно, он будет кстати. Элдрик встал к ней спиной и принялся подбирать вещи и одеваться. Крессида отвернулась и стала готовить напиток, добавляя специи. Элдрик ее поймет. Потом поймет. Спрятанного в сапоге пузырька с настоем с лихвой хватило бы на то, чтобы убить человека. Но все же не такого большого и крепкого, как Элдрик, он, скорее всего, просто крепко заснет. Если им суждено еще встретиться, она готова извиняться до конца дней, но сейчас поступит так, как задумала. Крессида была почти уверена, что ей известно место, куда отправится отец, перебравшись через пролив. Это был обычный дом, ничем не отличавшийся от соседних, с той лишь разницей, что у него есть еще пристройка для размещения воинов и его охраны. Она развернулась и прямо перед собой увидела Элдрика. - Ты должен знать, я ничего не планирую. - Она будто спохватилась, протянула ему кружку и сделала глоток из своей. - Но будет лучше, если ты останешься здесь, на корабле. Так безопаснее для тебя и… - А для тебя? Как приятны его слова. Как трогательно, что рыцарь хочет ее защитить. Элдрик взял кружку обеими руками, помедлил и залпом выпил содержимое. Сердце Крессиды подпрыгнуло и забилось сильнее. Оторвав взгляд от кружки, он посмотрел на нее так, что сразу стало ясно - по-прежнему уже не будет. Она предала Элдрика. Может, все же не стоило давать ему снадобье? - Ты сильная, Крессида, очень сильная. Не представляю, как отец с такой легкостью тобой управляет? Как ему удалось тебя подчинить? С помощью плетей? Или угроз? Она выпустила стрелы мимо, подлила в мед снадобье и сделала бы все, что могла, лишь бы он остался на этом корабле. Надо заставить Элдрика понять и согласиться. Она, не задумываясь, шла на риск, когда дело касалось его. Всегда. Он был ее тайной, ее любовью. Она несколько лет ограждала его, защищала и сейчас поступит так же. - Тебя мой отец уничтожит не задумываясь. Он нахмурился. - В чем же причина? - Он приказал мне убить тебя, потому что слышал, как ты даешь согласие шпионить для Эдуарда. Отец осведомлен обо всех агентах короля. Выжить удавалось немногим. Он считает их своими врагами. - Изменник! - Элдрик сжал в руках пустую кружку. - Мы должны каким-то образом сообщить королю. - Мы должны? Я не знаю всех тайн отца, мне неизвестно, по каким причинам он так поступает. Он скрытный и… хитрый. - Двуличный мерзавец. Но отец любил тебя. - Да, почти всю мою жизнь, то того дня… - Крессида запнулась, будто натолкнулась на стену. - Я не желаю говорить об отце. - Вероятно, король осведомлен о его измене. Он велел мне привезти тебя к нему. - Он потер лоб. - Голова раскалывается… Я… Она обязана убедить его. Больше всего на свете она мечтала, чтобы он согласился с ее доводами и отказался от борьбы с отцом. - Элдрик, прошу, выслушай меня. Отцу ничего не известно о моей слежке за тобой. Он отдал приказ убить, и я сделала вид, что подчинилась, выпустила стрелу так, чтобы все выглядело неудачной попыткой, промахом. Я ранила тебя лишь для того, чтобы ты ушел с поля, стал вне досягаемости стрелы. Так и вышло. И не один раз. Пойми, Элдрик, я спасала тебя. - Но убивала других. Она хотела сказать, что смерть Томаса была трагической случайностью, объяснить, что отец был готов устранить всех вокруг Элдрика, чтобы добраться до него самого и уничтожить. И вновь в душе Лучницы возникло необъяснимое чувство, которое ее сдерживало. Так случалось часто, когда она думала об Элдрике. Порой казалось, что все это сон, невозможно представить, что все происходит с ней в реальной жизни. Ей так хотелось, чтобы он любил ее, несмотря на то, что она убивала людей, его друзей. Томас все же погиб, пусть и случайно. От ее стрелы пали многие воины, тогда она была моложе. Отец утверждал, что ей нужно практиковаться как можно больше. Он указывал ей на мужчину, говорил, что он враг, и она верила, думая только об этом, когда мастерила стрелы. Теперь она взрослая, и отец не отдает ей приказов. Он отказался от нее, не объяснив причины. Скорее всего, она потеряла его доверие, якобы промахнувшись при попытке убить Элдрика. Возможно, хотел ее помучить, понимая, как долго она будет страдать и задаваться вопросом. Ее нельзя считать хорошим человеком, только оттого, что она была лишь оружием в чужих руках. И все же надежда теплилась. Элдрик знает ее, он поймет. Снадобье действовало. Элдрик несколько раз сонно моргнул и слушал рассеянно. - Я выпустила стрелы в них, чтобы спасти тебя. Возможно, мои поступки эгоистичны, но разве они делают меня чудовищем? Он должен был сказать «нет», потому что отлично понимал: она выпускала стрелы, лишь когда приказывал отец. Однажды она услышала, как Элдрик насвистывал мелодии, и поняла, что жизнь может быть легкой и прекрасной, в ней есть приятные и веселые моменты, а не только тяжесть долга и боль. - Да. Потому что у тебя все же был выбор! Был, Крессида! Что бы сделал отец, ослушайся ты приказа? Отрубил пальцы? Руку? Ты могла бы остановиться. Что в сравнении с жизнью потеря руки? Она видела гнев в его глазах, ощущала его кожей. Борясь со сном, он жмурился и с усилием поднимал веки. Она была не готова к его упрекам, хотя сама стала тому причиной. Она проиграла и теперь видела это все отчетливее. Осталось мало времени, надо убедить Элдрика, найти слова, которые помогут ему все понять. Он целовал ее так нежно, был так внимателен, неужели сейчас не сможет принять ее решения? - Полагаешь, я об этом не думала? Конечно, потеря руки несравнима с потерей жизни. Но, не будь меня, отец нанял бы другого убийцу, и тот не промахнулся бы. Элдрик несколько раз моргнул и отставил кружку. Покачнулся, нахмурился и вновь посмотрел ей в лицо. На этот раз глаза его горели яростью. - Ты не понимаешь. Они были моими друзьями! Я должен был умереть, я, не они! Я должен был умереть вместо них! Крессида в тот день лишилась доверия и опеки отца. Она пыталась измениться, стать другим человеком. Отец предполагал, что она пойдет одной с ним дорогой, она же выбрала иной путь, мечтала всегда быть рядом с Элдриком, слушать его мелодии и смех. Жаль, что он оказался не таким, каким был в ее девичьем воображении. Пусть он силен и красив, но невозможно быть вместе, раз он не принимает ее без условий, так легко осуждает и безжалостно отталкивает. Элдрик опустился на стул, было видно, как трудно ему держать глаза открытыми. Всплеск сочувствия сменился злостью. Он не заслуживал ее любви и доброго отношения. Крессида подошла и встала прямо перед ним. - Да, я тебя опоила. И сделала бы это еще раз, если бы понадобилось. Осторожно подцепив пальцем защелку на двери, она побежала вверх по лестнице, оставив Элдрика из Хоксмура в одиночестве. Невозможно было открыть глаза, пошевелить ногой или рукой. Сон затягивал в темную пучину, хотя сознание и разум оставались светлыми. Он слышал быстрые шаги Крессиды по ступенькам. В голове мелькнула мысль, что он непременно найдет ее, если сейчас наверху ее никто не остановит. Найдет жестокую, двуличную Лучницу, умудрившуюся его обмануть. Еще одна волна, с которой он отчаянно боролся, накрыла каюту черной пеленой. Кажется, он все же спал и во сне боролся с дурманом. Как жаль потерянного времени! Однако ему удалось выбраться. В голове немного просветлело, видимо, помог гнев и горечь предательства. Он рассказывал ей о детстве при дворе короля, и глаза ее всякий раз вспыхивали, когда он, порой неловко, шутил. Она ведь была женщиной, с которой он танцевал прошлой зимой на празднике. Ему так хотелось рассказать Крессиде, что она значила для него, но слова не находились, тело сделало это намного лучше. И она раскрылась ему навстречу, в каждом прикосновении он ощущал ответное чувство. Лучница убила двух его друзей и опоила его самого! Воспоминания закружились в голове. Он не мог даже предположить, что она так поступит. Будь у него малейшее подозрение такой вероятности, он нашел бы способ перелить свой мед в ее кружку. Она добавила в напиток яд прямо после того, что было между ними. Когда он задавал ей вопросы об отце, беспокоясь, как построить фразу, чтобы не ранить, она уже знала, что подольет ему настой. Все происходящее было невероятным, невозможным. Она же уверена, что делала все ради него, защищала. Следовало внимательнее отнестись к ее признаниям. Например, о том, что она начала следить за ним в детстве, но не по приказу отца. Когда она увидела его впервые? Что могло заинтересовать в нем ребенка? Скорее всего, внушительные размеры. Однако она ни разу не дала понять, что это ее пугает или озадачивает. Похоже, его телосложение беспокоило ее меньше, чем его самого. Он непременно снова ее поймает, и на этот раз выведает все. Теперь он видел ряд несоответствий в рассказе Лучницы. Стоило задуматься об этом раньше, ведь он знал, на что она способна, как много убийств совершила. Кто же такая Крессида на самом деле? Как сложить картину ее личности, обладая той информацией, которой он теперь владеет? На мгновение Элдрику показалось, что он ошибается, что все, сказанное ею, - правда. Он ведь успокаивал ее, держал на руках, как ребенка, когда она плакала. По интонациям и выражению ее лица видел, что она сожалеет о прошлом, о том, сколько горя принесла ему и другим людям. Тогда он был уверен в ее искренности. Но все же она не решалась ослушаться отца и шла на убийства, а он поступил опрометчиво, не сосредоточив на этом внимания, набросился на нее, радуясь возможности забыть о горе и предаться плотским радостям. К тому же его сводила с ума мысль о возможности обладать женщиной, о которой грезил много месяцев. Теперь, обвиняя ее, желает ли он ей смерти? Пожалуй, нет. Но самым ужасным было то, что он на ее месте поступил бы точно так же. Крессида права. Ее смерть или поступки, отличные от тех, что она совершила, вызвали бы больше смертей, возможно, нелепых и бессмысленных. И, как следствие, больше боли. У нее чистая душа. Теперь он знал, почему глаза ее такие светлые, как безоблачное летнее небо, а волосы похожи на солнечный свет. Жизнь научила Элдрика, что люди бывают либо хорошими, либо плохими, и никак иначе. Только добра и зла в каждом больше или меньше. Преследуя Лучника, он сразу причислил его к врагам, ведь друзья его были хорошими. Хитрый, будто демон, он направлял стрелы на него и на тех, кто рядом. Элдрик полагал, что все это для Лучника лишь игра, он развлекается, убивая его товарищей. Схватив ее, он продолжал придерживаться собственной теории. Тот факт, что перед ним женщина, ничего не менял, лишь сначала ненадолго сбил его с толку. Лучница поняла, что ситуация не так проста, у его действий более глубокие причины, но не подала виду. Впрочем, это никак не повлияет на результат, он любой ценой доставит ее к королю Эдуарду. И не только ради сохранения собственной репутации и ради своих друзей, ведь рано или поздно король может усомниться в их кончине. Еще раз обдумывая произошедшее, Элдрик вынужден был признать, что много лет ошибался - в жизни нет только добра и зла, только хорошего и плохого, они всегда рядом, близко, даже переплетаются. Жизнь устроена иначе, не так, как он считал. Например, Роберт и Хью. Они пошли на измену, но на то у каждого была веская причина. И Крессида тоже, у нее тоже были свои причины. Она спасла жизнь мужчины, которого защищала много месяцев, бросила вызов отцу. В совершенных ею плохих поступках много хорошего. А как она плакала! Это были душераздирающие стоны дочери, потерявшей отца. А с какой решимостью она пытается вырвать из его лап невинного ребенка! Он был слеп, сам возвел разделившую их стену. Для чего? Как он мог так поступить? Он не спросил о тех днях, когда на поле боя она ранила его в руку. До сего момента не задумывался, почему она так поступила. Внутренний голос подсказывал, что все, считавшееся истинным, оказалось ложью. Когда Крессида вспоминала о Томасе, в глазах ее стояли слезы. Она убила его, но не намеренно, и сожалела об этом, хоть и не так сильно, как он. И ведь она не призналась в убийстве остальных товарищей… Настало время просить прощения у погибших друзей, ведь сейчас он не уверен, что сможет сдержать данную клятву отомстить. Они наверняка посмеялись бы над тем, в каком он оказался положении, сложном и полном противоречий. Ведь до этого он ни с чем подобным не сталкивался, жизнь его была простой и понятной, на поле боя всегда ясно, кто друг, а кто враг. Крессида полностью зависела от отца, подавлявшего ее, но все же умудрялась находить лазейки, принимать собственные решения. Она хотела жить по-своему и старалась делать это, как могла. Элдрик вспомнил, с какой гордостью она говорила о своих успехах, о том, какого мастерства достигла. Какой же он болван! Каждый раз, вскидывая лук, она боролась с собой. Тот факт, что она делала это постоянно, говорил о том, как много она страдала, принимая решение подчиниться приказу. Не ему, воину, отобравшему на поле брани сотни жизней, судить ее. Это не вправе делать даже святой. Крессида ушла, чтобы сразиться с отцом, спасти похищенного ребенка - девочку, которую считала сводной сестрой.