Умная она, эта Лучница. Сонный настой подходит в такой ситуации как нельзя лучше. Возможно, там была валериана, которую он не заметил из-за насыщенного вкуса медового напитка. Ошибка лишь в том, что мужчине его сложения снадобья нужно вдвое против обычного человека, если она хотела отправить его в сон надолго. Еще немного - и в голове прояснится, вернется способность рассуждать и строить планы действий. Решения предстоит принять трудные. Крессида уверяла, что отец не отступится и непременно захочет убить его. Не он, так это непременно выполнит король Эдуард, если он не приведет к нему Лучника. Сейчас прежде всего надо защитить Крессиду и девочку, которую она намеревается похитить у отца. Глава 13 - Ну, здравствуй, дочь моя. Опершись на бревно, Крессида сделала в воздухе сальто и приземлилась прямо перед отцом. Прошло немало месяцев после ее последней встречи с сэром Ричардом Хау, также известным в определенных кругах как Англичанин. Он любил это прозвище, смаковал с удовольствием и радовался, что для многих противников его личность остается тайной. Крессида отметила, что седых волос прибавилось, а морщинки у глаз стали глубже. В целом сэр Ричард выглядел усталым. И кажется, стал терять хватку - она не ожидала, что найти его будет так просто. Большой, просторный дом был таким же, каким она его помнила: толстые выбеленные стены, крепкие балки из темного дуба, резная мебель, текстиль в зеленых тонах. Пристройка для охранников была такой же просторной, но обустроена проще, сейчас в ней расположилось значительно меньше людей, чем бывало прежде, не больше четверти от прежнего числа. Именно в этом доме они раньше отдыхали между переездами из лагеря в лагерь. В положении сэра Ричарда остановиться здесь было не очень разумно. - Смотрю, вы не далеко уехали. Отец дернул плечом. - Люблю эту часть Франции. Много причалов, движение людей. Торговцы меня забавляют. Много раз они ночевали на корабле или около причалов. Туда стекались люди, а значит, было много разговоров, можно было раздобыть нужную информацию, услышать свежие сплетни. Но сейчас отца держала здесь не возможность получить нужные сведения, остановка здесь наверняка была частью большого плана. - И какие теперь у вас забавы? - Ты. Я ждал тебя, полагал, прибудешь раньше. Так и сделала бы дочь, которую он вырастил. Однако вмешался Элдрик, она попала в плен, и каким-то образом все изменилось. Все к лучшему. Отец был совсем не таким, каким она его считала, впрочем, она тоже была далека от той, какой хотела быть. И у нее никогда бы и не получилось стать другой - шрамы напомнили бы о той Крессиде, которую воспитал отец. Ничто в ее жизни не изменится чудесным образом, только ей это под силу. Нет больше надежд, возлагаемых на Элдрика, все кончено; руки ее всегда были в крови, их не отмыть. Единственное, что она сейчас может сделать, - убить отца и вернуть украденного им ребенка. И она с радостью подставит свою грудь под нож Элдрика, ведь он обязательно будет ее искать и найдет. Она много лет несла смерть людям и заслужила только смерть. - Где она? - Ты так уверена, что она существует? Мои люди сказали, ты сомневаешься, верны ли слухи. - Я все поняла из записки, она жива и у вас. - Скорее всего, уверенность в тебе укрепило не мое послание, а наблюдение за ней вчера вечером. - Отец довольно рассмеялся. - Что, думала, не узнаю? Ты всю ночь следила за зданием, а сейчас день. Я был бы разочарован, если бы к этому времени тебе не было доподлинно известно, где ее прячут. Как она ни старалась скрыть свои мысли, отец всегда с точностью их угадывал. Раньше она была уверена, что причина в том, что он ее любит, сейчас же поняла: он знал о ней все, знал ход ее мыслей потому, что сам же обучил и тренировал. Сейчас он просто позволил ей угадать, где находится сводная сестра, вероятно, это тоже входит в его планы. Он безумен, совершенно безумен. Он держал девочку в комнате за соседней дверью, ее охраняли пятеро. Крессида лишь раз заглянула в окно, не решившись на большее, - боялась себя выдать. Повернувшись спиной, предоставив идеальную возможность для нападения, он прошел в другой конец комнаты, к столу, на котором стояла тарелка с остатками еды. Видимо, в ожидании появления дочери он спокойно утолял голод. Махнул рукой и велел принести кувшин с вином и два кубка. - Тебя не мучает жажда? Не желаешь выпить? Она должна действовать спокойно и рассудительно. С отцом надо тщательно продумывать следующий шаг. Если в комнате появятся охранники, они определенно будут на его стороне. - У меня есть вопросы. Она вдруг отметила про себя, что ведет себя как Элдрик. - Вопросы? - Отец вскинул бровь. - Хочешь поговорить о сестре? Полагаю, ты знаешь ответы. Совсем недавно да, но все так быстро меняется. Если слухи верны, если Элдрик прав… Поговаривали, что семья Ворстоун разделилась, часть отошла от дел. Отец должен на время поступить так же, он не любил рисковать. Пусть она плохо знает отца, но готова поклясться, что он не будет спешить, станет действовать осторожно. - Раз считаете, что со мной потерпели неудачу, может, не стоит и эту девочку воспитывать так же? Едва уловимая усмешка тронула губы. - Ах, дитя мое, ты ранишь меня в самое сердце. Раньше у тебя не водились подобные мысли. Что же произошло с тех пор, как мы расстались? Расстались. Он произнес слово так, будто это была ее воля. А ведь казалось, жизнь закончилась в тот момент, когда отец отверг ее. Сердце ее разрывалось, когда она читала записку с пожеланиями смерти. - Кто она? Отец вздохнул и покачал головой: - Скажи, что происходит? Ты учиняешь мне допрос, словно мы чужие друг другу? Разве ты не пришла сюда, чтобы убить меня? Убить отца и не услышать ответы? Вот уж нет. - Странно слышать такое. Вы ведь любите поучать и объяснять, а сейчас ведете себя так, будто не имеете желания говорить. Он посмотрел на нее с прищуром. - А ты кое-чему действительно научилась. Да, несколько часов разговоров с одним человеком ее изменили, но она не станет признаваться в этом. - Решила идти по стопам отца. Нахмурившись, он попятился и остановился, натолкнувшись на стул. - Она принадлежит мне - это все, что тебе надо знать. Но ей нужно больше. - Хотите меня убить? Почему бы сначала не рассказать, что утаили? Неожиданно она увидела, как заблестели глаза отца, такое случалось лишь в моменты, когда он ею гордился. - Присядь, дитя. Поговорим откровенно. У меня тоже есть к тебе несколько вопросов. Начнем сначала, пожалуй? Я удовлетворю твое любопытство. Спрашивай. - Скажите, почему вы всегда наказывали меня, когда я спрашивала о матери? Отец медленно прошел к дивану и сел. - Твоя мать ничего для меня не значила. Она была лишь одной из многих, которых я выбирал для развлечений. - Забирали их себе, не спрашивая согласия. - Мне всегда нравились те, которые готовы драться. Я выбирал тщательно. Мне не нужны были бастарды, но родилась ты, девочка. Возможно, были и другие, я не проверял, а в твою деревню вернулся через год, чтобы посмотреть, какой ты получилась. Я увидел твои глаза и волосы! Сомнения не было, что ты мой ребенок. Потом я устранил твою мать и забрал тебя к себе. Дал ее имя, вернее, то, каким я ее называл. Странное имя, с двойным смыслом, как мне казалось, тебе оно подходило. Ведь, по правде говоря, ты не должна была родиться. - Сядь. - Он указал на место рядом. Крессида ненавидела свое имя, догадывалась, что произошло с матерью. Она уперлась взглядом в пол, чтобы отец не видел ее глаз. - Я предпочитаю стоять. Он понимающе цокнул языком и кивнул. - Мать этой девочки, - он кивком указал в сторону комнаты, - тоже не была мне интересна, если не считать древних корней и чудесных рыжих волос. Когда я вернулся в их деревню, у нее был муж, что меня удивило и позабавило. Разумеется, он совсем не знатен, видимо, поженились, когда она была беременна. Крессида не желала слышать о браках и убийствах матерей. - Вы предполагаете? - Тебе, своей дочери, я могу рассказать об этом. Не представляешь, как меня поразил ее вид, - она была счастлива. Ты можешь представить? Всегда в обществе отца внимание ее сосредотачивалось на нем одном, теперь она поняла почему. Его харизма, его умение вести диалог так, будто, кроме собеседника, никто в мире ему не был интересен в этот момент. Теперь она очень хорошо понимала его двуличие, видела, какую игру он ведет. На этот раз она станет ему достойным противником.