- Какая разница, кого я убила, ведь это был английский солдат. - Я не виню тебя, дитя. В тот раз я наблюдал за тобой, видел, что ты целилась не в друга, в Элдрика. Но последующие два случая заставили меня сомневаться. Еще два промаха! Этого я вынести не мог, поэтому и выстрелил сам, исправил твои ошибки. - Но почему вы не убили Элдрика? - Я всю жизнь добивался лишь одного: сделать тебя лучшей из лучших, таким воином, каких нет среди людей. Мой приказ должна была выполнить ты. Я выстрелил в других лишь с целью снять напряжение из-за разочарования в тебе. - Он широко улыбнулся. - Теперь я доволен. Скажи, как тебе удалось выбраться из плена и оказаться здесь? Как ты все же убила шпиона Элдрика? - Он лишил меня оружия, поэтому оставалось только дать ему настой. - Отравила. Что ж, похвально. - Он окинул взглядом ее шею с полоской запекшейся крови. - Я воспитал хорошего воина. Все же я не понимаю, зачем ты ранила меня, когда я схватил Бьюкенен из клана Колкахун? Я ведь любил тебя больше остальных людей. Мы были так близки к завершению миссии, тогда весь мир был бы у наших ног. Отец никогда не поймет, если она скажет, что невыразимо сочувствовала убитой горем Мейрид, поэтому лучше не пытаться ему объяснить. Она уже понесла наказание, но, кажется, раны на шее отцу кажется недостаточно, а заявление о том, что Элдрик мертв, воспринял как должное, словно в этом нет ее заслуги. Что ей сделать, чтобы вернуть расположение и добиться похвалы сэра Ричарда? - Вынимайте нож, отец. - Крессида опустилась на колени и склонила голову. Обычной процедуры мало, значит, она должна пойти дальше. Холод ледяных досок пола пробирался под кожу. Теперь она знала, что делать. Она еще раз подставит свое тело для ударов, вытерпит любую боль, лишь бы получить возможность спасти от этой участи свою сестру. - Что ты задумала? - Сэр Ричард удивленно вскинул бровь. Крессида задрала рубаху, открывая покрытую шрамами спину. - Я много зимних ночей провела на дереве вдали от огня, замерзая, но настоящий холод ощутила лишь сейчас - холод вашего пренебрежения. Вы не доверяете мне, я готова любой ценой вернуть ваше расположение. Пустой кубок упал на пол, затем она услышала звук извлекаемого из ножен оружия. - Да. Да, этим ты очень меня порадуешь. Крессида позволила себе взглянуть на отца исподлобья, увидела маниакальный блеск в его глазах и вспомнила, что наблюдала такое и раньше, выражение лица при этом оставалось спокойным, оно было словно каменным. Она поежилась, внутренне готовясь к тому, что сейчас произойдет. Крессида поняла истинную суть сэра Ричарда, любое его действие оставит шрамы не только на теле, но и в ее душе. Она готова на все, чтобы спасти от жестокой участи единственного родного по крови человека в этом мире - свою сестру. Вернуть девочку в семью, к любящим родителям, которых никогда не было у нее самой. Укол в спину. Крессида предполагала, что он будет резать по старым, зажившим ранам. Она медленно выдохнула, готовясь к худшему. - Что ты принесла в мой дом? - медленно произнес отец, делая новый надрез, слегка углубив лезвие. Внезапно за спиной раздался треск сломанной деревянной доски, и в комнату ворвался Элдрик. В темной одежде, с мрачным лицом, лишь синие глаза сверкали и горели ненавистью. Враг, жаждущий мести, человек, которого здесь никто не ждал. Глава 15 Увидев, что происходит, Элдрик едва не лишился чувств. Крессида стояла на коленях, выгнувшись и опустив голову. Из раны на ее спине стекала на пол алая кровь. Чуть ниже - еще свежий и знакомый ему шрам. - Нет! - Он рывком бросился вперед, выбил нож из руки Ричарда и повалил мужчину на пол. Почему он сразу его не убил? В чем причина? Не в испуганном ли возгласе Крессиды? В нем он увидел все, что нужно было знать, понял все, что она думает по поводу его появления. Светлые волосы падали на лицо, неожиданно спокойное, лишенное каких-либо эмоций. В ней не было той трогательной утонченности, которая так его привлекала. Перед ним была другая женщина, не та, которую он целовал, с которой провел сладостные минуты в каюте корабля. Крессида сейчас выглядела как настоящая женщина-воин, такой он ее почти не знал. Лучница, его враг, ненавистный убийца дорогих друзей, холодная и выдержанная, словно в отлитой из стали броне. Взгляд ее был таким же острым, как клинок ножа, которым она владела безупречно. Только одежда на ней была та же. Рубаха перетянута ремнем так же, как в последние минуты их встречи. Теперь она задрана, чтобы открыть доступ к телу для зверских истязаний. Элдрик надавил коленом на грудь отца Крессиды и сильнее заломил руку, лишая его возможности пошевелиться. - Отпусти его, воин. Иначе я расценю твои действия как нападение на нас обоих и буду обороняться. Ее голос. Она никогда не говорила с ним таким тоном, с холодностью и вежливостью леди, даже когда притворялась лекарем, когда не была еще для него Крессидой. Элдрик смотрел в ее пустые глаза и не мог оторвать взгляда. Не верил, что это она говорит столь властным тоном, произносит пустые, ненужные слова. Что произошло за то время, пока он приходил в себя, боролся с охраной, чтобы проникнуть в дом? - Ты отравила меня, сбежала с корабля. Он твой отец, верно? Он теперь в моей власти. Говори, что с ним сделать? - Что сделать? - Она удивленно распахнула глаза. - Я полагаю, опоив тебя, я предельно ясно дала понять, чью сторону выбираю. Кстати, я сделала именно то, чего ты от меня ожидал, ты должен был к этому подготовиться. Она отравила его, чтобы задержать на корабле и защитить от этого ничтожества, от его охраны, которую он уже убил. Все предельно просто. Им надо забрать ребенка и вернуться на корабль. Там он объяснится и принесет Крессиде извинения. Он слышал разговор отца и дочери. Тайны открыты. Теперь осталось лишь посвятить ее в свои секреты, рассказать ей все, что он скрывал. Элдрика озадачивало лишь ее поведение. Как вести себя с женщиной, которая так тщательно скрывает под маской холодности себя настоящую? Он здесь, рядом, отчего она не хочет признать, что все худшее позади? Он оглядел комнату и внимательно прислушался - ничего подозрительного. Возможно, ей известно то, что пока скрыто от него. Следует действовать осторожно. - Я никогда не предполагал, что ты можешь меня отравить. И никогда к этому не готовился. Губы едва заметно изогнулись в улыбке, но взгляд не потеплел. - Я сделала то, что всегда хотела, что ты заслужил. Элдрик любовался ее глазами. Как они прекрасны! Он никогда не забудет их, даже если больше никогда не увидит. Господи, какой же он болван! Крессида не изменилась, не стала другой, она лишь составила некий план и действует согласно ему. Как он мог сразу не понять? И конечно, ее ранили его слова и отношение к признаниям. Ему не стоило так себя вести. Прошлое не изменить, но хочется верить, что у него есть шанс исправить ошибку. Мужчина под его коленом дернулся, пытаясь освободиться. - Отпусти его, - произнесла Крессида. - Иначе пожалеешь, что не умер от яда. За то недолгое время, что она здесь, отец ранил ее уже дважды. Об этом напоминала теплая струйка, стекающая по спине, и саднящая рана на шее. Освободить его после всего, что он сделал и наверняка сделает снова? Он причинил столько вреда ему и Крессиде, а также девочке, которую похитил, и ее семье. Элдрик никак не мог с ней согласиться. Впрочем, женщина перед ним совсем не та Крессида, которую он знал. Пожалуй, пока они не объяснятся, лучше ей не перечить, сделать, как просит. Этот мужчина, как бы отвратителен ни был, все же вырастил и воспитал ее. Выругавшись, Элдрик поднялся, отпустил сэра Ричарда и встал у двери. Крессида стянула со стола скатерть, присела перед отцом и принялась осматривать его руку. Замотав ее скатертью, ободряюще улыбнулась. - Она не сломана, все в порядке. Вместо того чтобы подняться, мужчина остался лежать на полу, морщась от боли. На лбу его выступил пот. Между отцом и дочерью прослеживалось определенное сходство, только волосы его были чуть темнее, чем у Крессиды, а глаза, пожалуй, даже бледнее. На лице много морщин, следы усталости, и странный блеск в глазах. Возможно, причина в боли. Охрана намного лучше подготовлена, чем хозяин. Он едва одолел пятерых вооруженных солдат. Не будь эффекта неожиданности, мог бы и не справиться. Но, вступая в схватку с ними, Элдрик не испытывал страха, который сдавливал сердце при одном взгляде на лежащего на полу мужчину. В нем не было грации дочери, но ледяной взгляд пробирал до костей. - Ты же говорила, что убила его, - процедил сэр Ричард. - Помоги мне подняться. - Простите, отец. Элдрик внимательно следил за каждым ее движением. Пустившись на ее поиски, он понимал, что их встреча не будет теплой, она не бросится в его объятия, но не предполагал, что будет смотреть с такой холодностью, почти с ненавистью. Такое впечатление, что его появление повергло ее в бешенство. Честно говоря, радость в глазах была бы уместнее, в конце концов, он спас ей жизнь. Сложно понять, как можно с таким спокойствием оставаться рядом с человеком, причинившим ей столько боли. Пожалуй, стоит действовать осторожнее и сдерживать внутренние порывы. Кровь еще кипела в его жилах после недавней схватки, рука, дернувшись, легла на рукоятку меча. Сейчас он с удовольствием выплеснул бы гнев в поединке, но надо быть благоразумным и ждать. - Многие бы ошиблись. Моему организму надо столько яда, что никому бы не пришло в голову отмерить такую дозу, - сказал он, глядя на ее отца, будто предупреждал, если тот решит исправить ошибку дочери. На самом деле им двигало желание оправдать Крессиду. Ведь пока неизвестно, что она задумала. - Жаль, - произнес в ответ сэр Ричард. - Было бы проще, будь ты сейчас мертв. Но лекарство - сложная штука, изготовление и снадобий, и ядов требует точности. - Он перевел взгляд на дверь и продолжал: - А как ты сюда попал? - Убил стражников, отец, - ответила за него Крессида. В глазах мужчины вспыхнул огонь. Теперь он смотрел на Элдрика в упор, размышляя. Разумеется, ведь он один стоил десятка. Такой взгляд льстил самолюбию. Особенно учитывая, как странно вела себя Крессида. Несколько минут назад она склонялась перед отцом, подставляя спину лезвию ножа, а теперь стояла рядом, поддерживая. Ей было известно, что Элдрик убил солдат отца. Он изо всех сил сжал рукоятку, но усилием воли сдержался и не вынул меч. Мужчина перед ним - воплощение зла, в нем нет и толики доброты и человечности. Он истязал свою дочь, кровь до сих пор сочится из ее раны и уже пропитала рубаху. Поразмыслив, Элдрик пришел к выводу, что Крессиде все известно, возможно, даже больше, чем ему. Он обязательно принесет извинения, но позже, наедине. Расскажет о себе правду. Назовет ее своей дамой сердца и вверит жизнь. Иисусе, сейчас он желал этого больше всего на свете!