– Дождись того момента, пока не отведаешь здешних булочек. Это любимое место легендарной миссис Г. – Миссис Г? – Миссис Грейвс. Моя мама. Ее зовут Джемма. Мои родители каждый год по традиции привозили нас сюда на летние каникулы. Ну, за исключением пары раз… Уже, наверное, догадываешься, по какой причине. За исключением тех дней, когда он был болен. Как только мы попадаем внутрь, меня переполняет еще большее чувство радости, а хозяйка гостиницы, женщина по имени Дана, представляет нам наш номер. Мы с Домом следуем за ней, держась за руки. Я уверена, что улыбаюсь как полная идиотка, когда замечаю, с каким молчаливым одобрением она смотрит на нас. Дом признается ей, что неоднократно бывал здесь. Она же рассказывает, что руководит этим заведением лишь первый год. Перед уходом она вручает нам брошюрку. Дом забирает ее и клянется попробовать хотя бы парочку из предложенных Даной занятий. Он открывает дверь. Номер небольшой, но выглядит роскошно. С резными элементами, коврами в восточном стиле и живописью на морскую тематику. С балкона простирается вид на поле для гольфа. Дом подходит к тумбочке и берет в руки маленький деревянный кораблик. На его губах заиграла улыбка. Я обнимаю его сзади, прижавшись головой к его спине. – Эй, Дом. – Слушаю. – Как поживает мой самый идеальный парень в мире? – Пожалуйста, не называй меня так. Из-за тебя я кажусь Крисом Эвансом, а он выглядит как болван. – Он ставит маленькое деревянное изделие на место и разворачивается, чтобы зажать меня в объятиях. – Заметила тот маленький кораблик, который я держал в руках? – Ага. – Заглядываю ему за плечо, чтобы получше рассмотреть тот самый кораблик. Он изготовлен вручную из палисандрового дерева, снабжен длинной мачтой и украшен желтым льном. – Когда мы с Сефом были маленькими, то приходили сюда и все время играли с этим корабликом. В этой самой комнате, если быть точнее. Вот почему я попросил заселить нас сюда. Мы каждый раз пытались украсть этот кораблик, собираясь уезжать, а мама всегда ловила нас и уговаривала вернуть его на место. Это было невыносимо, – он слегка засмеялся. – И восхитительно в том числе, – добавляю я. – Безусловно. Так проходили наши первые десять лет. И это тянулось аж до моего поступления в колледж. Рассмеявшись, я целую его подбородок. – И ты так и не смог найти его копию? Он покачал головой. – Для того чтобы выполнить одну такую модель, очевидно, требуются сотни часов, а сам проект принадлежит мастеру по дереву, который скончался десятки лет назад. Я находил модели, которые были близки к оригиналу, но они так и не могли сравниться с этим. В любом случае, дело здесь в ностальгии. Этот корабль ассоциируется у меня с тем, как я кувыркался колесом по пляжу, поедал роллы с омарами[10] и как мама с папой целовались, думая, что мы не смотрим. – Он комично вздрагивает. Зависть будто вонзает в меня свои когти, стоит мне представить эту картину. Они похожи на самую обычную семейку. Я напоминаю себе о том, что все они перенесли немало бед. И также о том, что у меня тоже есть ценнейшие воспоминания с моей семьей. Даже если они теперь опечалены тем, что я с ними сделала. – Итак, какие планы сегодня на вечер? – спрашиваю я, повернувшись к Дому спиной, чтобы распаковать вещи. Да и потому что не хочу, чтобы он видел все мои мысли на лице. – В планах сегодня ты, и только ты, – отвечает он мне с каменным лицом. – Шутка. Есть одно местечко неподалеку. Тебе там точно понравится. У них самые вкусные фаршированные моллюски. А потом отведаем мороженого из омара. Невозможно не заметить шутку в словах Дома. Не то чтобы мне это не приходило в голову. Он привел нас сюда, чтобы заключить выгодную для себя сделку. Как Шон Данэм, еще один мой бывший, только у Дома это получается с большим изяществом. Это вам не «Ритц-Карлтон» после пары недель дурачества, а уже наоборот: чарующая, навевающая ностальгию гостиница спустя четыре недели. Но все же… я пока не уверена, что мне по душе решение Дома заняться сексом. Ведь оно было принято единолично. – Мороженое из омара? – я аж поперхнулась. – Такое вообще существует? – Еще как, и это лучшее изобретение со времен появления нарезанного хлеба, – уверяет он меня, затем плюхнулся на матрас и распластался. – Только не обижайся, если вдруг меня прилюдно стошнит, как только я его попробую. – Я раскрываю чемодан и тут обнаруживаю, что Нора набила его немыслимым количеством белья, и причем не моего. На нем все еще прикреплены бирки. Некоторые из этих вещей прямо-таки украшены дырками в тех местах человеческого тела, к которым никто не имеет права прикасаться. Я чувствую, как краснеют мои уши. Молниеносно застегиваю чемодан, пока Дом не увидел это. Остроумие – явно не конек моей соседки. – Не стошнит, – успокаивает меня Дом. – Мы же понимаем друг друга. – Ты правда так думаешь? – я обращаюсь к нему. Он отрывает голову от кровати и смотрит на меня. – Ну разумеется. Еще вспомнишь мои слова: к концу сегодняшнего вечера мороженое с омарами превратится в твое самое любимое блюдо в жизни. * * * Мороженое из омара оказалось ужасным на вкус. Напоминает больше мороженое в песочном тесте, но вместо Oreo – частички рыбы. Оно вызывает у меня воспоминания о пирожных с глазурью, которые обычно продают на футбольных матчах. Именно такое десертное безобразие порождает сомнения относительно доверия людей к еде. Фаршированный моллюск тоже не оставил после себя хороших впечатлений. Он оказался нечто большим, чем обычным кулинарным недоразумением. Но это как-никак серьезный момент для наших отношений. Мы с Домом просто обязаны понимать друг друга. Ни одна моя вторая половинка не согласится считать эту пародию на мороженое законным десертом. Я все еще пытаюсь забыть его выкрутасы в машине с Nickelback. Прислушайся к себе, Эвер. Похож ли он на вменяемого человека? Поэтому я концентрируюсь на хороших сторонах Доминика. Волшебство все-таки существует. В то время как мы, взявшись за руки, идем обратно к гостинице по Центральной улице, я замечаю, что в воздухе чувствуется легкий морозец. Наблюдаю за тем, как океан мерцает в темноте, будто засыпан крошечными черными бриллиантами. А мужчина, который ласкает мою шею, напоминает диснеевского принца. И я не имею в виду Кристоффа или принца Фердинанда. Доминик больше походит на обворожительного принца Эрика или красавца Навина. Я вспоминаю, что всем этим Дом меня все еще посвящает в свое детство, в свою семью, чуть ли не в ДНК своей души. Ну и, конечно, он любитель морепродуктов, спорных сортов мороженого и Nickelback. Каждая из этих вещей несет в себе определенный ностальгический груз. Я стараюсь представить, каково бы мне было, если бы Дом признался, что ненавидит «Разукрашенных леди» (это те самые викторианские домики в Сан-Франциско), или каково бы мне было, если бы Дом ненавидел группу Oasis, или «Эпл Джекс», мой любимый сухой завтрак. Я бы в таком случае повалила его на пол и заставила забрать свои слова обратно. Нельзя сказать, что все в нашем свидании прошло отвратительно. Мы попали на живой концерт, и Дом уговорил меня станцевать на столе, и я почувствовала себя самой раскрепощенной девушкой на свете впервые с тех времен, как я проколола носовую перегородку. В какой-то момент ему позвонил брат, и Дом взял трубку, перевел телефон на громкую связь и сказал: – Сеф, передай этой девушке, как я без ума от нее! Человек на том конце провода ехидно усмехнулся и отказался выполнять просьбу, но в ресторане раздалось хлопанье и свист. И кто-то в зале даже закричал нам: – Выходи за него замуж сейчас же, детка, или это сделаю я! На обратном пути в гостиницу Дом внезапно притягивает меня к себе, и мы вместе перебегаем дорогу к пляжу. Пытаясь догнать его, я спотыкаюсь. – Ты что задумал? – спрашиваю я его. – Побежали купаться голышом, – предлагает он. – Это самое уединенное место на всем мысе Код, и будь я проклят, если мы не наделаем здесь воспоминаний. Мое сердце сейчас будто выпрыгнет из груди. Сама обстановка и запах моря напоминают мне о Джо. Чувства нахлынули, навалились на меня, как снег. Но я соглашаюсь на авантюру. Если наша с Домом любовь кажется совершенно не такой, как с Джо, это же не означает, что она хуже, верно? Мы раздеваемся до трусов и за руки бежим к океану. Я вскрикиваю, отчаянно сопротивляясь ледяной ноябрьской воде. Я не сбавляю ход, даже когда Дом окунается в воду, унося меня с собой. Выныриваю из воды первой. Следом за мной всплывает Дом. – С ума сойти, вода ледяная! – завопила я. Обычно я так не кричу. Но я уже представляю, что такие девушки Дому по вкусу. Ему больше нравятся неженки, нежели девушки с перчинкой. «С каких это пор мы ориентируемся на ожидания парней?» – слышу в голове голос Пиппы. Или мамы. В любом случае, они не были бы рады моим воплям. – Бедняжка Линн, – тихо произносит Дом, прижавшись своим телом к моему. Мы подплываем ближе к берегу. В последний раз я усвоила для себя много после того, как полезла в большой водоем посреди ночи. Дом обхватывает мощными пальцами мои ягодицы. Я почти машинально обвиваю ногами его торс. Во время поцелуя мы стучим зубами от холода. Мои соски упираются в его твердую грудь. Он и раньше видел меня обнаженной, но сейчас ощущения совсем другие. Хочу большего. Я перестала испытывать необъяснимое желание превратиться в Вирджинию Вульф. Абсолютно пропало желание набить карманы камнями, прежде чем войти в воду. И я считаю это большой победой над собой. – Сыграем в признания, – произносит он и захватывает мою нижнюю губу зубами. От соприкосновения холодной воды с нашими разогревшимися от поцелуев губами меня пробирает дрожь. – Ну же, порази меня. – Когда я впервые увидел тебя в тот самый день, ты выглядела такой классной, веселой, очаровательной, что я сразу был готов сделать тебе предложение. – Но… с чего бы вдруг? – Я не могу избавиться от ощущения, что я не такая, какую он ищет. Дело не в том, что я сама о себе плохого мнения. Просто мы априори не подходим друг другу. – Ты ведь такая великолепная, – он покрывает поцелуями мой подбородок, шею, кончик носа, – и милая. Заботливая. А еще ты так сильно воодушевляешь меня собой. В тот день, когда ты оказалась в моей квартире, я не хотел, чтобы ты уходила. Я все время думал, как хорошо, что ты не умеешь читать мои мысли, потому что тогда бы ты подумала, что я какой-то отморозок. И потом, когда мы снова встретились в ту ночь, когда я потерял свою пациентку… милую Анну… мне казалось, что Бог послал мне знак. И я чувствовал. Чувствовал, что наши сердца сотворены из одного и того же материала. Треснули в одних и тех же местах. Но даже при этом они бьются в едином ритме. Мы лбами прижимаемся друг к другу. Закрываю глаза, трепеща от удовольствия. Он так прекрасно обо мне высказывается. Хочется верить каждой крупице того, что он произносит. И я понимаю, что в часть из этих слов я все же верю. Я не в силах отрицать, насколько сильно изменилась моя жизнь с тех пор, как в нее вошел Дом. Нора права. Ну и что, что нам не нравится одинаковая музыка или одни и те же фильмы. Ну и что, что у нас нет общих увлечений? Дом быстро стал моим лучшим другом. Еще и таким привлекательным. – А что ты в тот момент обо мне думала? – интересуется он, пока его пальцы ласкают мои ляжки. – Я про первый раз, когда мы встретились. Решаю сказать ему правду: – Ну, я чувствовала себя до боли заурядной по сравнению с тобой. – От этого он захихикал. – Ты выглядел таким сексуальным, ухоженным и невероятно дерзким. А еще я думала, что у нас с тобой нет ничего общего по жизни. Он наклоняет голову, чтобы окинуть всю меня взглядом. На его ресницах – темных, длинных и несправедливо доставшихся парню – застыли крохотные капельки воды, похожие на падающие звезды. – Надеюсь, теперь все изменилось. В ответ я крепко целую его. Мы тремся друг о друга под водой. От волн, ласкающих мою кожу, и трения наших тел я чувствую, что уже на грани. Моя грудь прижимается к его, тяжелая и мягкая. Он опускает голову, берет мой сосок губами и начинает его посасывать. Его горячий язык так обхватывает мою похолодевшую от воды грудь. Я стону, наблюдая, как мои пальцы пропадают в его густых волосах. – Я хочу войти в тебя. – Он проводит зубами по моему соску, отчего тот становится еще более чувствительным. Я беру его за руку, и мы оба направляемся обратно к берегу. Я выпрыгиваю из своего промокшего нижнего белья и иду спиной вперед и приглашающе зову его пальцем. Он следует за мной, но больше не выглядит как очаровательный принц. Теперь он больше похож на огромного злого волка. – Линн, – в голосе Дома звучит угроза. Он приближается ко мне, прижимая к деревянному забору. Чувствую себя сейчас настолько живой, кислород словно прожигает меня изнутри. – А?