– Не помешал бы презерватив. – Не переживай, – говорю я. – Я начала принимать противозачаточные год назад, чтобы бороться со спазмами и всякими высыпаниями на теле. – Так ты любишь грязные разговорчики, значит? – с прищуром обращается Дом ко мне. – А у тебя это хорошо получается. Я издаю удивленный смешок: – Упс. Слишком много информации? Он делает еще шаг навстречу. Я же отступаю назад. Мне нравится, как он со мной играет в кошки-мышки. – Ничего из того, что ты мне скажешь, не будет считаться лишней информацией. Хочу знать тебя лучше, чем ты саму себя. Дом делает ко мне еще один шаг. Я ударяюсь поясницей о забор. Дыхание перехватывает одновременно и от хихиканья, и от купания в холодной воде, и от поцелуев. Боже, какой кайф! Он прижал меня к ограждению, уперев руки по обе стороны от меня. Его лицо так близко к моему, что я могу языком ощутить его дыхание. Нет ничего на свете, чего бы я хотела больше прямо сейчас, чем заняться сексом с этим мужчиной. – Я здоров, – прохрипел он. – Я тоже. – А ты, де..? – …девственница, ты имеешь в виду? – я пытаюсь сдержать улыбку. – Жаль тебя расстраивать, но нет. – Просто хотел убедиться. Не уверен в способности быть нежным прямо сейчас, – он ласково улыбается. Я нащупываю между нами бугорок, дразняще провожу по нему указательным пальцем, останавливаясь на головке. – Хм-м, знаешь что? Я так понимаю, что я тебе тоже нравлюсь, – напоминаю ему о нашем разговоре в колдовском магазинчике пару недель назад. – Виновен по всем пунктам. Себе же во вред я чувствую, как я без ума от тебя, Линн. Дом опускает меня на песчаную дюну, своим ртом движется по моей челюсти, опускаясь все ниже. Он проводит линию своим жарким языком между моей грудью и направляется все ниже к пупку. Я зарываюсь пальцами в его волосы. Холодные, погруженные в песок, мы тонем в этом идеальном моменте. Он нежно проникает в меня своим языком, целуя меня там, где я больше всего в нем нуждаюсь, там, где мне так хочется чувствовать его. Мои ноги раздвигаются. Я выгибаюсь бедрами вперед, желая большего. Он не торопится, ласкает меня языком расслабленно, и вскоре я, вцепившись в его плечи, теряю самообладание, как физическое, так и эмоциональное. – Прошу тебя, Дом. Он приподнимает свой корпус и входит в меня безо всякого предупреждения. Сразу. Проходит пару секунд, но никаких других движений внутри меня не последовало. Видимо, так он дает мне время привыкнуть к его размерам. Но потом он начинает целовать мое лицо, и, к своему ужасу, я понимаю, что плачу. – Линн, милая моя, – шепчет он, поймав губами очередную слезинку. – Мне жаль, что последние несколько лет дались тебе нелегко. Я здесь, чтобы изменить это. Доверишься мне? Кивнув в ответ, я целую его. Возможно, Дом понял мой кивок, ведь он знает, что я не намерена останавливаться. Вместо того чтобы отстраниться, он начинает входить в меня все резче и быстрее. Мне требуется пару секунд, чтобы собраться, но после нескольких толчков я постепенно расслабляюсь. Чтобы насладиться этим. Я извиваюсь под ним от удовольствия и впиваюсь в него, и тут очередная волна наслаждения накрывает меня. Дом достигает оргазма вместе со мной. Обессилев, он рухнул на меня. Я еще глубже погружаюсь в песок, прижимаясь к нему. Дом целует меня в макушку. – Спасибо, Эверлинн. Знаю, тебе нелегко. Но я хочу оставаться рядом. О своем решении ты точно не пожалеешь. Затем, спустя пару секунд он произносит: – Между прочим, твоим решением оказался я. Я улыбаюсь ему. Годами верила, что в жизни никогда уже не будет настолько хорошо, как сегодня. Тратила впустую дни и месяцы, гневаясь на весь мир, на Джо, на мобильные телефоны и саму себя. В то же время я не перестаю проводить параллели между этим и последним сексом. И оба раза – с парнем из Массачусетса. Оба раза случились на пляже. И в обоих случаях мы неловко кружились вокруг темы с презервативами, прежде чем заняться любовью. Но не все настолько одинаково. Ведь как бы сильно мне ни нравился Дом, я не увлеклась им. Я не готова ради него умереть. Конец света не наступит, даже если мы расстанемся. Доминик чувствует себя безопасно рядом со мной. А это как раз то, что мне нужно. * * * На следующее утро мы отправляемся поглазеть на китов, сыграть в мини-гольф и поучаствовать в занятии по подводному плаванию в мелком бассейне. К тому моменту, когда мы возвращаемся в наш номер, я чувствую дикое утомление. Завтра мы поедем домой и вновь вернемся к привычной жизни. Однако у нас еще впереди целый вечер, и я боюсь, что мой перевозбужденный парень (он же ведь мой парень, да?) захочет в это время прыгнуть с тарзанки, отправиться пешком по железной дороге в никуда и поселиться в какой-нибудь деревушке. Словно прочитав мои мысли, Дом выходит из ванной. За его спиной клубится пар. Его тело так блестит на солнце. И, взяв маленькое полотенце, он оборачивает его на талии. – Малыш, не хочешь прогуляться? Выпьем пару кружечек пива. Или, может, сходим на какое-нибудь ночное шоу? Мне бы очень хотелось ответить ему «да». Не стоит забывать, что мы здесь оказались именно по его инициативе. Это место – его страсть. Но правда в том, что я скучаю по прежней себе. Лучше сидеть с хорошей книжкой в руках и питаться не настоящей едой, а искусственными красителями. – Не будешь сильно возражать, если мы сегодня побудем в номере? – спрашиваю я, сидя на подушке. Дом садится на край кровати, потирая лоб. – Я утомил тебя, да? – Ну так, немного, – я улыбаюсь ему. Он стиснул в руке мою ногу. Ей уже хочется выдохнуть от облегчения. Все мои мышцы затекли от постоянной ходьбы. Я не так спортивна, как Дом. – Прости. Иногда меня заносит. Почему бы, в общем-то, и не устроить вечер в стиле Эверлинн Лоусон. – Правда? – я засияла от счастья. Он кивает. – Какая у нас программа на сегодня? Мы заказываем еду в номер. Пока ждем, когда нам ее подадут, мы занимаемся сексом. Он был великолепен, а бургер с картошкой фри оказался просто божественным. Затем я посылаю Дома на первый этаж, чтобы он принес нам самые заурядные закуски, какие только сможет найти, а сама тем временем ищу какой-нибудь из платных фильмов, которые предлагает гостиница. Вернувшись, мы снова зарываемся в постель, ведь нет ничего более возбуждающего, чем парень, который приносит тебе вкусняшки. Для просмотра предлагаю остановиться на классике, но Дом настаивает на том, чтобы мы посмотрели что-нибудь такое, что я обязательно смотрела бы, оставшись одна. Я делаю выбор в пользу «Паразитов», так как эта кинокартина завоевала кучу наград, а еще выбираю ее потому, что я люблю смотреть зарубежные фильмы. Просмотр кино для меня – это как побывать за границей, но бесплатно. Фильм отлично снят. Такой весь реалистичный и без всяких прикрас. Но я замечаю краем глаза, что Дом то и дело задремывает при просмотре. Как только фильм заканчивается, Дом изо всех сил старается выразить восторг, чтобы показать мне, что ему тоже понравилось. – Ни фига себе! Этот фильм – сплошной аттракцион, не правда ли? – Он вскрывает упаковку M&M’s и высыпает мне немного на руку. – Концовка была просто… вау. – Ага. Это было нечто сногсшибательное. Но мне зашло. Его улыбка гаснет, а глаза останавливаются на моих губах. – Сногсшибательная тут ты, Линн. Я растянулась на кровати рядом с ним, поцеловав его плечо. – Вы и сами не так уж и плохи, мистер. – Вообще-то… – он нерешительно произносит, – я все это время врал тебе. Ты мне не нравишься. В растерянности от услышанного я выпрямляюсь. Мы уставились друг на друга. Выглядит Дом печальным. Даже немного бледным. – Не нравлюсь?.. – спрашиваю я его. – Нет, – он сглатывает, глядя мне в глаза. – Я люблю тебя. – Оу. – Оу, – он улыбается. В моей груди разгорается паника. Она проникает во все мои конечности. Сердце колотится как сумасшедшее. Тишина тянется слишком долго: она кажется такой грозной и звенящей. Единственный способ прервать ее – это подкрепить наш разговор чем-то таким же мощным, как и заявление Дома. Но я не умею так делать. Я не в силах лгать этому человеку, который для меня совершенно удивителен. Он заслуживает большего, чем просто болтовню. Это я его тут не люблю, а не он меня. Я вроде бы с ним чувствую себя почти у цели, но не совсем. – Ты вызываешь у меня такие чувства, какие не вызывает никто другой, Дом, – признаюсь я. Каждое слово звучит искренне. – Ты – олицетворение надежды.