Дом: На работе все хорошо. Для пациентов организовали целый фуршет, и пара ресторанов даже приготовили всякие угощения. Это весьма радует. А у тебя как успехи? Дом: Стоит ли упоминать, за что же особенно благодарен в этом году я? Эвер: Благодарен за…? Дом: …за твои ежедневные глазированные пончики, конечно же. Каждый день я доставляю ему курьером по одному пончику, несмотря на то, что это удовольствие стоит в разы меньше стоимости доставки. Стоит сделать что-то приятное для кого-то другого, и тут же поднимается настроение. Теперь я понимаю, как занятие благотворительностью способно вызывать зависимость. Поднявшись с дивана, я ставлю миску с попкорном в раковину. Раздается стук в дверь. Поскольку у нас с Норой нет домофона, курьеры обычно оставляют все посылки прямо под дверью. Но я не думаю, что кто-то станет что-то доставлять в одиннадцать вечера накануне Дня благодарения, поэтому в голове у меня начинают всплывать жуткие сценарии с серийным убийцей в главной роли. Нападать на одиноких женщин в праздничный день – это такая низость, даже для психопатов. Хоть какие-то пределы разумного все-таки должны быть у человека, верно? Не успела я решить, что мне делать, как в дверь снова постучали. Помчалась на кухню, уронила по дороге миску, достала кухонный нож и спрятала его в своих трениках. Подкравшись на цыпочках к двери, я спрашиваю: – Кто там? Повисла тишина. – Убийца с топором за тобой пришел. Открывай давай. Мое тело обмякло от облегчения. – Простите, мистер убийца, но дома никого. – Вот облом. Ну в таком случае, я пошел… – Услышав шуршание пакетов, я понимаю, что ему нужна помощь. Я распахиваю дверь и вижу, что мой парень стоит на пороге с неимоверным количеством тарелок, обернутых фольгой. Он по-прежнему в своей униформе, выглядит усталым, великолепным и полностью моим. Мое сердце переполняется любовью к нему. – Сюрпри-из! – Он наклоняется, чтобы поцеловать меня. – Принес с собой еду и возбужденного себя. Ну что, зажжем? – Дом, да этим можно накормить целую деревню. – Приглашаю его внутрь и хватаю две тарелки. Вот тогда-то он и роняет все на пол. Он обнимает меня за талию. Я думаю, он собирается притянуть меня к себе и поцеловать, но затем он осторожно достает нож, который я засунула в свои спортивные штаны, и держит его между нами. – Детка, – его плечи вздрагивают от смеха, – твой разум работает таинственным, тревожащим образом. – Я же не ждала гостей! – Слегка подталкиваю его. – Ну и кто тут теперь бегает от федералов, а? – Точно не я. – Беру нож и швыряю его в раковину на кухне. – Мозгов много не надо, чтобы пытаться напасть на оперативников с ножом для масла. Мы приступаем к трапезе – в программе у нас жареная индейка, запеканка из зеленых бобов, засахаренные яблоки и картофельное пюре. Часть продуктов из местных ресторанов привозили родственники пациентов. Подливка к индейке просто изумительна, а от ее фаршировки я чуть в астрал не улетела. Мы открываем бутылку недорогого вина и пьем его из пластиковых стаканчиков, которые мнутся, если держать их не очень осторожно. Когда мы оба впадаем в состояние пищевой комы, то дотаскиваем себя до дивана и продолжаем смотреть «Ру Пола». Я была приятно удивлена, когда Дом сказал мне, что он и сам периодически смотрит это шоу. Полагаю, между нами все же есть кое-что общее. – Как же сегодня хорошо! – восклицаю я. – Еще бы. – Обхватив мое плечо своей рукой, он притянул меня к себе и поцеловал в макушку. – А что, могло быть как-то по-другому? – Я же не умею быть счастливой. Отмечать праздники тоже. Как и… – …жить в этом мире? – мягко дополняет он мои слова. – Все в порядке, Линн. Я с тобой для того, чтобы как раз научить тебя этому. Для тебя у меня есть все время в мире! Невозможно иметь столько времени в запасе, размышляю про себя. Как только Дом устраивается поудобнее на диване, я предупреждаю его, что он сильно запачкан Кольтом и Норой, а точнее, их телесными жидкостями. – М-да уж, противно, – говорит Дом, укладывая меня на подушки и прокладывая поцелуями дорожку по моей шее, – противно осознавать, что все памятные вещи на этом диване принадлежат только им. Как насчет того, чтобы понаделать тут своих? – предлагает он, стягивая с меня треники. Говорит он это с кривой усмешкой, сам выглядит сонно, но абсолютно прекрасно. – Ну переста-ань. У меня после еды живот, как у беременной. – Демонстративно хлопаю по животу. – Так и у меня тоже. – Он делает тот же жест, что и я, прижимая ладонь к своему плоскому прессу. Спустя мгновение мы уже вовсю извиваемся на диване тяжело дыша, стремясь к освобождению. Теперь я понимаю, почему Нора и Кольт занимаются этим именно на диване. Если человек тебе нравится, ты стремишься везде и всюду оставить следы вашего совместного времяпрепровождения. Несколькими днями позже, заночевав в квартире у Дома, я просыпаюсь с запиской. Она приколота к кораблику у него на тумбочке, который я подарила ему. У меня сегодня ранняя смена. Сделал тебе кофе. Сеф написал, что припас для нас свеженьких булочек. Второй этаж. Квартира 294. (освобождаю тебя от пончикового долга) С любовью, Ди *чмоки*. Мило, что Дом не стесняется повторять мне, как он любит меня, пусть даже я еще не ответила ему тем же. Мне нравится, что он ставит меня в своей жизни на первое место. Заботится о том, чтобы мне достались булочки. Сняв записку с корабля, я направляюсь в ванную и беру зубную щетку, подаренную Домом. Когда я не у него, он держит ее в ящике. На мне все еще его белая рубашка. Своей длиной она достает до самых колен. Я беру кружку из подвесного держателя, висящего у его раковины, и наливаю себе чашку кофе. Затем открываю холодильник, чтобы достать сливки, и задерживаюсь, чтобы рассмотреть висящие на нем фотографии-магниты из больницы, где он работает. Дом выглядит счастливым на всех этих снимках. В одном из них он обнимает шикарную блондинку. Выглядит все вполне безобидно, однако это еще одно напоминание о том, что Дом – не просто мой парень; он еще и великолепен, полон жизни и в прекрасной форме. Я прихожу к выводу, что сейчас самое время познакомиться с этим загадочным Сефом. Мы с Домом встречаемся уже несколько недель, но не считая того, что я познакомила его с Норой и Кольтом, мы ведем совершенно обособленную от остальных людей жизнь. Ну, не то чтобы у меня был какой-то выбор. Нора и Кольт – мои единственные близкие люди в Салеме. А у Дома имеется целая вселенная за спиной – брат, родители, друзья, тети, дяди, приятели по колледжу и группка по кроссфиту, с которой он встречается каждую неделю. Я убеждаю себя, что отсутствие моего контакта с ними означает, что он как никто другой хочет быть со мной наедине. Иногда мне интересно, почему так. Я обуваюсь в ботинки и спускаюсь на лифте на второй этаж. Как ни странно, я слегка нервничаю, когда стучусь в дверь Сефа. Я знаю о нем только из рассказов Дома, и все они меня изрядно пугают. Он работает в доках. Саркастичный, раздражительный и не слишком общительный парень, по его словам. Однажды я поинтересовалась у Дома, есть ли у Сефа девушка, и его ответ был таков: «У него их много. Но он не всегда запоминает их имена». Так что, как можно видеть, Сеф – настоящий очаровашка. По ту сторону двери не последовало ответа. Стучу еще раз, ибо, давайте начистоту – я пришла за булочками, а не за ним. Дверь приоткрывается, слегка поскрипывая. За ней я слышу топот в носках по деревянному полу. – На, угощайся. А мне в душ надо, – безразлично сообщает хрипловатый голос. Оке-ей. Чувствуя себя незваным гостем, но не желая сбегать с места происшествия, я открываю дверь и направляюсь на кухню. Если бы квартиры были живые и имели свои личности, прямо как люди, то квартира Дома была бы Матерью Терезой, а квартира Сефа… не знаю, Чингисханом? У Дома все аккуратно, минималистично, органично и чисто. Сеф же живет в полном беспорядке. Пепельница на кофейном столике завалена окурками, а на нем самом стоит вскрытая банка консервированной фасоли с ложкой внутри. Несколько картин в квартире не висят на стенах, а прислонены к ним. Возле закрытой ванной – горы белья. Зайдя на кухню, я вижу еще одну гору чего-то – на этот раз немытой посуды. А вот и корзина с булочками. Будто бы никем не тронутая, она словно прифотошоплена к этой ужасной картине, но все же манит к себе. Я беру пару булочек, заворачиваю их в кухонное полотенце и стою тут себе, словно никому не нужный диван. Жду, когда Сеф выйдет из ванной, чтобы я могла представиться. Часики тикают, и с каждым мгновением моя решительность слабеет. Проходит еще шесть минут, и я спрашиваю: – Сделать тебе кофе? Ответ прилетает после тяжелого шороха. – Ты все еще здесь? Проваливай. «Проваливай»? Какой подонок так обращается к девушке своего брата? Которую он даже в глаза не видел. Я сглатываю обиду, бормочу «придурок» и закрываю за собой дверь. По дороге обратно я пытаюсь стряхнуть с себя чувство разочарования. Сеф совершенно не похож на Дома. Он грубый, наглый и агрессивный. В голове не укладывается, как он может быть таким крутым ловеласом, но вести себя как здоровенная деревенщина. Но меня это не должно волновать, напоминаю я себе. Ведь я встречаюсь не с ним. Сразу после этого меня отвлекает от мыслей сообщение. Дом: Ты получила булочки? Оказались ли они тем, что ты надеялась увидеть, или, может, удивило что-то еще? Эвер: Они уже у меня. Была готова им на месте целую балладу написать, как только их увидела. Спасибо ☺