Я наклоняюсь, беру его за лицо и целую. – И знаешь, что еще хочу сказать? – М-м? Набравшись смелости, я закрываю глаза и крепко сжимаю их. – Я тоже люблю тебя. * * * В конце концов, из всех выходов я выбрала самый легкий – для труса. Звоню отцу, пока помню, что в это время он еще на работе. Точнее, когда он на еженедельном совещании со своими партнерами, я оставляю ему голосовое сообщение, притворяясь, что пыталась до него дозвониться. «Привет, пап, это я, Эвер. Слушай… Не знаю, как тебе это объяснить. Мне очень жаль, но я вряд ли смогу попасть к вам на Рождество. Кое-что произошло в моей жизни. Друг пригласил меня к себе в этот день, и я считаю важным пойти туда. Я действительно сожалею. Давай созвонимся, назначим дату, и тогда в ближайшее время мы встретимся. Январь не за горами. Я… Я надеюсь, вы там повеселитесь и без меня». Да я даже уверена, что вы там оторветесь по полной. И все же я понимаю, что отец и Ренн зовут меня к себе исключительно из чувства вины. После случившегося они уже ясно дали мне понять, что чувствуют по отношению ко мне. «В общем… перезвони потом. До скорого». Прошел день. За ним еще пару. На третий день я уже поняла, что мне никто не перезвонит. Отчасти я понимаю отца. Другая же часть меня мечтает вырваться наружу, объяснить, что после событий с мамой меня перестали принимать за человека. На лицах папы и Ренна можно было видеть (что случалось не так уж и часто), как они винят меня во всем. После того как я отчислилась и свалила из города, они мне не звонили. И не писали даже. Мое присутствие им было не нужно. И только сейчас, спустя несколько лет, они начинают проявлять ко мне интерес. Но что, если уже слишком поздно? Отец отвернулся от меня так, как будто нашел неудачного собеседника в Тиндере. Пишу я Ренну. Он тоже ничего не отвечает. Даже никакого «Лол». Подумываю написать Пиппе и спросить, не могла бы она проведать их вместо меня. Но я так долго не отвечала на ее сообщения, что выглядеть это будет крайне эгоистично. На фоне всей моей душевной боли и потрясений Дом раскручивает планы вокруг нашего предстоящего Рождества. Рассказывает о наряженных елках, об эпически уродливых свитерах, запахе дуба и ягодах, а также о старых добрых похождениях к соседям с песнопениями. Тем временем я с удовольствием вкушаю всю эту атмосферу и готова посвятить себя своей новой семье. Глава 11 Я просыпаюсь от стука в дверь задолго до будильника. Из-за этого утро в будний день чувствуется настолько остро, что я уже и вправду начинаю думать, что за мной явился убийца с топором. Я почти ползу к входной двери, случайно задевая по дороге миску с водой для Локи. – Кто бы ты ни был, лучше бы принес выпечку. Отпираю дверь, но там никого. Обведя взглядом отслаивающиеся обои и расшатанные половицы, я замечаю у своих ног небольшую квадратную коробку. Я узнаю ее, несмотря на то, что она вся обклеена этикетками. Чтобы понять, что она пришла из родного дома, необязательно даже смотреть на адрес. Отправитель: Мартин Лоусон Получатель: Эверлинн Лоусон УПАКОВКУ ВСКРЫТЬ Вот так отец меня окончательно и послал на все четыре стороны. Мы оба это понимаем. Он думает, что мне не хватит смелости открыть коробку. Что у меня кишка тонка и что я не смогу противостоять тому, что внутри коробки. И он оказался бы прав. Но то, как он пытается причинить мне боль, – это что-то новенькое. Что ж, ты свою задачу выполнил, пап. Ранил меня. Вонзил нож по самое сердце. Почему он так поступает со мной? С неохотой я вытаскиваю эту проклятую вещь и несу ее в свою комнату, держа от себя как можно дальше. Локи расположился у моих ног, почуяв надвигающуюся беду и желая занять место в первых рядах на случай, если это перерастет в полноценный нервный срыв. А коробка тяжелая. Тяжелее, чем следовало бы. Ее нагрузили воспоминаниями. Сожалениями. Всем тем, что я не успела сказать, а стоило бы. Нагрузили одним опрометчивым поступком, который развернул мою жизнь на 180 градусов. Запихиваю ее в шкаф, между старенькими сапогами и скомканными платьями, которые мне лень вешать. Пальцами задерживаюсь на поверхности коробки. Она вся деревянная и с неправильными выемками. В моих пальцах покалывает. Часть меня хочет открыть коробку, другая же знает, как ужасно на меня повлияет ее содержимое. На данный момент я пытаюсь многое подавить в себе, чтобы как-то выжить после увиденного, поэтому если я открою коробку, то все мои демоны разом вырвутся наружу. Я слышу, как щелкнула кнопка кофеварки возле моей комнаты. Кольт протяжно и громко зевает. Через приоткрытую дверь спальни я вижу, как он потягивается. Дверь в мою комнату наполовину прикрыта, поэтому он меня не видит. Нора возникает в коридоре рядом с ним. Она, словно змея, обвивает руками его торс, прижимаясь головой к его груди. Он гладит ее по попке, затем свободной рукой отводит ее волосы на одну сторону. – Ну что? – говорит Кольт. – Вот и все. Джульетта наконец-то отыскала своего Ромео, и он даже не выглядит социопатом или наподобие того. Стоп, это он обо мне говорит?! Нора быстро встает на мою защиту. Она с размаху ударяет своего парня по груди. – Перестань называть ее так, ты, мерзавец. – Да ладно тебе, Нор. Ты же знаешь, что она классная. – Он снова ласкает ее ягодицы, продвигаясь к кухне. Нора идет за ним. Я прижимаюсь к двери в своей комнате, чтобы получше слышать их. – Она потрясная девчонка. Приколистка. Умная. Да и довольно секси, если отбросить все эти странные темные наряды, которые она носит. Мне просто не нравится, что ты ее так защищаешь. Кольт открывает холодильник. Необязательно присутствовать при этом, чтобы понять, что он хлещет молоко прямо из упаковки. – Я и не защищаю ее, – возражает Нора. – Да неужели? Что ж, отлично. Тогда переезжай ко мне. – Знаешь же ведь, что я не могу. – Разумеется. Напомнить, почему? – Тьфу. – Нора топнула ногой. – Видимо, ты не понял меня. У нее здесь нет никаких друзей. Она почти не выходит из дома, кроме как на работу. Ей одиноко, грустно. Она чувствует себя потерянной. – И… слушай, – она делает вдох. Я вслед за ней тоже задерживаю дыхание. Мне плевать, что я подслушиваю. Они говорят обо мне все-таки. Я хочу услышать все. О том, что же такого они говорят обо мне, когда ничего не подозревают. Хочу слышать ту суровую правду, которую они скрывают. – Мне жалко ее, ясно? – тихо признается Нора. Я закрываю глаза. Чувство унижения вонзает в меня свои острые клыки так сильно, что я удивляюсь, как они еще не проткнули меня насквозь. – У нее здесь вообще никого. Она в одиночку трудится в магазине, попутно обслуживая туристов. В текущий момент я занимаю огромную часть в ее жизни. – Так же, как и ты занимаешь большую часть моей, – напомнил ей о себе Кольт, его голос стал мягче. – Мне-то какая разница? Ты что, собираешься жить с ней вечно? – Не смеши меня! – Нора издала нервный смешок. – Между ней и Домиником все происходит очень быстро. Могу поспорить, через пару месяцев он предложит ей переехать к нему. Ему уже скоро тридцатник стукнет, понимаешь. Он хочет уже остепениться. – Ага, то есть мое желание съехаться с моей же девушкой зависит от желания Доминика съехаться со своей? – раздраженно спросил Кольт со слегка издевательским тоном. Бесит, что он прав. Бесит, что все сказанное им звучит вполне логично. – Ты все правильно понял, – легко отвечает Нора. В эту минуту я не знаю, хочу ли обнять ее или пожать ей руку. Я встала на ее пути к счастливой жизни с ее же парнем, но она все равно поступает так, как считает нужным. – Ну почти правильно. – Будем надеяться, что она не упустит эту возможность просто так. Этот парнишка Дом, кажется, симпатяшка, – Кольт вздыхает, понимая, что на этот раз он потерпел поражение. – Они поженятся. Попомни мои слова, – промурлыкала Нора. – Нет уж, мы первые. – Оу, Кольтик, как мило! Кофемашина пищит, сообщая, что кофе готов. Кухню наполняют звуки влажных поцелуев и нежностей. Сегодня настал еще один прекрасный день. Еще один день, который моей маме уже не доведется увидеть. Глава 12 Утром в сочельник по дороге в Дувр Дом признается, что приобрел нам шестимесячный абонемент на кулинарный мастер-класс, а в качестве подарка к Рождеству записал меня на курсы каллиграфии. – А ты ведь когда-то говорила, что занимаешься искусством, – на его губах заиграла скромная улыбка.