Искусство – это настолько обширная, многогранная область. А вот каллиграфия – явно не в моем вкусе. Я благодарна ему за его заботу, но в то же время он не дает мне продохнуть. Я понимаю, что он всегда живет в бешеном темпе, я-то привыкла тащиться по жизни, как черепаха. Мне всегда кажется, что я не поспеваю за жизнью вокруг. – Как-то многовато мероприятий, – небрежно замечаю я. – Ну, невозможно же заниматься чем-то вечно. Во-первых, тебе становится это не по душе. А во-вторых, искусство приносит гораздо больше удовольствия, открывает лучшие перспективы, да и пользы в целом от него больше. Я не рассказывала Дому о том, что занималась дизайном надгробий. Более чем уверена, что если он об этом узнает, то сбежит от меня в ужасе. Я рассказывала ему лишь в общих чертах, так что не особо переживаю, если он что-то не так понял. – Ну да, – отвечаю я ему. – Наверное, стоит попробовать. Может, мне и правда зайдет. – Ты давно разговаривала со своим отцом? – спрашивает Дом. – Мы болтали по телефону еще до того, как ты заехал за мной. По правде говоря, я бы не назвала это разговором. Мы обменивались пустыми «скучаю», не несущими в себе никакой теплоты. Но мы не затрагивали тему моего отсутствия в Калифорнии или того, что он прислал мне коробку. Ну или даже того, что пропасть между нами с каждым новым днем все больше углубляется. – Надеюсь, ты с этим разберешься. Если захочешь туда в январе, может, смогу поехать с тобой. У меня накопилось мно-ого отпускных, – предлагает Дом. От одной мысли об этом мне становится не по себе. Я ни разу не упоминала своему папе о Доминике. Мне слишком стыдно признаться, что я смогу быть счастливой по-настоящему. – А чего стоит ожидать от твоей семьи? – я решила сменить тему. – Мне нужно о них узнать побольше, помоги. – Ну, мама у меня замечательная. Здесь не нужна никакая подготовка. Мама нежная, милая и с удовольствием проводит время в компании. Ты ей сразу же понравишься, потому что ты любишь ее сына, то есть меня. – Он позволил этому утверждению повиснуть в воздухе на некоторое время, прежде чем продолжить: – Что касается отца, то он большую часть времени держится особняком. У них с Сефом идентичные характеры. Такой же хмурый, задумчивый, иногда готовый нагрубить. Если не лезть в политику и не обсуждать «Ред Сокс», одну бейсбольную команду, я уверен, что тебе удастся его заинтересовать. А с Сефом, вы с ним вроде как знакомы. – Кстати, нет, – говорю я. Мы с Домом не обсуждали подробно те «врата в булочный рай», но поскольку я собираюсь встретиться с Сефом буквально через час, пришло время во всем сознаться. Дом удивленно вскинул бровь. – Мне показалось, что вы уже… – Нет, он был в душе в этот момент. Я просто прихватила несколько булочек и ушла. – Сеф – поистине находка, стоит только узнать его получше. Внешне он суров, но в душе как котенок. Он самоуверенный засранец, но сердце не уступает этой его ловушке. Не представляю, что бы я без него делал. – Почему мы не взяли его с нами в Дувр? Он отрицательно качает головой. – Ему не по душе влюбленные парочки. Вообще их не терпит. Вероятно, он хотел уберечься от всех этих поцелуйчиков и обнимашек. – Он что, не рад за тебя? – Рад, но это сложно объяснить, – говорит Дом. У него звонит телефон. Дом переводит его в режим без звука. Не пойму, что сложного в том, чтобы порадоваться за старшего брата и его новую избранницу? – Кажется, он тот еще тип. – Да, он такой, но… – он улыбается, – пока не торопись с выводами, хорошо? Он правда классный. Через полтора часа после того, как мы отправились в путь, Дом подъезжает к серому черепичному домику в живописном тупичке. На участке три гаражных помещения, остекленная большими окнами веранда и ухоженные кустарники из роз. Дом глушит двигатель и обходит машину. Он открывает мне дверь. Вылезаю из машины и расправляю свой безразмерный черный свитер, выполняющий роль платья поверх моих черных леггинсов. Под него я надела белую рубашку с круглым воротничком, чтобы выглядеть не как гот, а как опрятная школьница. К тому же я заплела в косу свои рыжие, как огонь, волосы и спрятала поглубже свой пирсинг в носу, чтобы его не было видно. Если бы Пиппа застала меня сейчас в таком виде, она бы назвала меня продажной шкурой. Мошенницей. И не ошиблась бы. В своем текущем образе я чувствую себя непривычно. Дом вытаскивает из багажника оба наших чемодана. Открывается входная дверь. К машине семенит миниатюрная женщина с грубыми, но приятными чертами лица. Ее натуральные седые волосы коротко подстрижены. А улыбка озаряет все лицо. На ней красное платье-водолазка. Она бросается к Дому и восклицает: – Дорогой мой! Как же я по тебе соскучилась! Я будто таю изнутри. Потому что для меня нет ничего важнее в этом мире сейчас, чем обнять и свою маму тоже, но она на глубине двух метров под землей. Дом чмокает свою мать, ладонями обхватывает ее щеки и делает шаг назад, чтобы полюбоваться ею. Мне нравится наблюдать, как мужчины проявляют нежность к своим матерям. Обожаю видеть, как они обнимаются с теми, кто их воспитал, особенно когда их дети выше в два раза. – Ты выглядишь потрясающе, мам! – А ты уставшим. И ослепительно. Но все равно уставшим, – она засмеялась. Ее замечание и правда оказалось в точку. Дом выглядит каким-то изнуренным. Обычно я не обращаю на это внимания, потому что он… ну, фельдшер, и, возможно, они все такие утомленные. – Позволь мне познакомить тебя с моей девушкой. Ее зовут Линн. Я не поправляю его, что мое имя Эверлинн. Сейчас это было бы лишним. Ему нравится именно это имя – ну и что? Широко улыбаясь, я протягиваю ей руку. – Здравствуйте, миссис Грейвс. Большое спасибо, что позвали. – Зови меня просто Джемма, дорогая. А тебе спасибо, что согласилась! Дом очень тепло о тебе отзывается. Я очень рада наконец с тобой познакомиться. Она берет мой чемодан и заносит его в дом. Я пробую возразить, но она категорично мотает головой. – Нет, нет, ты же наша гостья. Проходи внутрь. Пока еще обед не готов, могу предложить прохладительные напитки и парочку тепленьких пирожков. Папа и Сеф уже вовсю обсуждают «Ред Сокс». Ваше с Домом присутствие было бы там весьма кстати. – Удивила, конечно, – фыркнул Дом. – Не волнуйся, сейчас будут вести себя как миленькие. Изнутри дом Грейвсов поражает воображение не меньше, чем снаружи. Кругом деревянные полы, люстры, пушистые ковры и диваны с мягкой обивкой. Словно почувствовав мою беззащитность, Дом положил руку мне на поясницу и поцеловал в макушку. – Ты все делаешь великолепно, милая, – шепчет он, пока мы следуем за его матерью. – Она тебя уже обожает. Когда мы входим в самую что ни на есть обычную гостиную, то обнаруживаем, что в ней никого. Джемма от недовольства упирает кулаки на поясе и хмурится. – Так, они были здесь всего секунду назад. Куда, черт возьми, испарились эти двое? Она заглядывает Дому и мне за спину, и ее лицо снова расплывается в огромной улыбке. – О, вот же они. А потом я чувствую. Чувствую, как надвигается буря. Волоски на моих руках встают дыбом, будто вот-вот по мне ударит молния. Так и хочется упасть на колени, пригнуться, чтобы спастись от молнии, которая словно вот-вот ударит по мне. Но я понимаю, что уже слишком поздно. Этот гром меня уже сразил наповал. Все, что мне остается, – это лишь обернуться. Оборачиваюсь на каблуках. И тут вижу его. Передо мной предстает Сеф Грейвс, только я совершенно не знаю его как Сефа Грейвса. Я знаю его как Джо. Моего Джо. Моей утраченной любовью и крахом в жизни оказался младший брат моего парня. Он словно стал моей конечностью, которой мне не хватало последние шесть лет. Вот он. Собственной персоной. Он выглядит потрясенным, увидев меня. * * * Все члены семейства Грейвс сейчас таращатся на меня, но я не в состоянии вымолвить ни слова. Я ошеломлена, мое лицо, наверное, сейчас белее простыни. Все, что я делаю, это смотрю на Джо и Сефа по совместительству. Его лицо застыло. Такое безучастное, леденящее душу выражение лица я прежде не встречала на нем. Из-за этого он выглядит совсем не тем Джо, каким был раньше. Мысли у меня в голове сейчас идиотские. Я ведь даже не успела его толком узнать. Может, у него всегда такой вид, будто готов пробиваться сквозь толпу. О, боже! Как же живот скрутило. – Детка? Ты в порядке? – Дом успокаивающе водит кругами по моей спине, нахмурившись. Я вяло киваю, пытаясь перебороть в себе текущее состояние. – Д-да! Прошу прощения, я Эверлинн. – Протягиваю руку, чтобы сначала пожать ее мистеру Грейвсу. Не могу разобрать, как он выглядит. Наверное, он высокий, поскольку мне приходится вытягивать шею, чтобы улыбнуться ему. За плотной пеленой паники, возникшей перед моими глазами, проглядывают усы и кардиган. Единственным, что, как мне кажется, имеет портретное сходство, так это именно лицо Джо, острое как лезвие. – Ну здравствуй, – мистер Грейвс отвечает с укоризной. Ничто не сравнится с его женой, его маленьким клубочком солнца. – Я Брэд. Как мило, что ты присоединилась к нам! Как мило, что вы создали весь мой опыт отношений. Затем я обращаюсь к Джо. Он по-прежнему смотрит на меня с полным равнодушием и смятением. Меня снова пронимает дрожь в коленках. Из всех многочисленных сценариев, которые я прокручивала в голове о том, что может произойти, если мы когда-нибудь встретимся снова, вот о такой ситуации я и подумать не могла. Вполне закономерно. Меня жизнь как будто пытает. Из чего же только не состоят кошмары. Я робко протягиваю ему руку. Вся дрожу. Моя ладонь покрылась холодным и липким потом. Я чувствую себя как пленница, которую застукали при попытке сбежать из тюрьмы. Наши руки соприкасаются. Я чуть ли не вздрагиваю. Кожа на его руке такая горячая и грубая. А он сам такой огромный. Его взгляд устремлен на меня. Глаза его голубые, холодные и совершенно непроницаемые.