Хотелось бы верить в это. Но было бы все так просто. * * * Зима медленно перетекает в весну. Я больше не сижу взаперти в своей комнате, хотя и оставляю за собой право время от времени предаваться приступам жалости к себе. Поначалу я выхожу из комнаты, так как Донна дает мне обязанности по дому. Стирка, покупка продуктов, уход за садом, все в этом роде. Когда я возмущаюсь и говорю, что я только и делаю, что работаю, она называет меня Золушкой. – Полагаю, это делает тебя той самой злобной мачехой, – однажды, складывая старое и рваное папино белье, я показываю ей язык. – Ты так действительно думаешь? – она с комичным видом выпучила глаза. – Вот здорово! Быть добрым второстепенным персонажем всегда занудно. Папа советует мне подумать о следующем шаге в моей жизни. Мне уже двадцать пять, а я живу бесплатно, занимаясь домашними делами, как подросток. Но мысль о том, чтобы выйти на улицу и узнать, что я на самом деле собой представляю, все еще держит меня на мушке. Кем бы я ни стала, для моей мамы это будет практически чужой ребенок, а стать таким человеком – значит, в некотором смысле, по-настоящему и окончательно отпустить ее. Этим, кстати, я делюсь со своим новым психотерапевтом Линой, с которой я вижусь дважды в неделю. Причина следующая: проблемы в жизни. С Пиппой мы видимся как минимум раз в неделю. Я зависаю с Ренном и его друзьями, когда они поблизости. Созваниваюсь с Норой для подведения еженедельных итогов. Теперь она живет с Кольтом. Они планируют свою свадьбу, и на днях она спросила, буду ли я присутствовать. – Ты что, шутишь? После всего, что я тебе устроила, мне нужно подписать нехилый чек. Конечно, я приеду, – отвечаю я. Когда я спрашиваю Нору, поддерживают ли они связь с Джо, она отвечает: – Не-а. Он не ответил ни на один мой звонок. Кольт тоже пытался до него дозвониться. Я сомневаюсь, что он вообще хочет что-то от нас услышать, Эв. Но я видела его на днях на улице. – Когда? Где? С кем? – донимаю я ее вопросами. На другом конце линии наступает неловкое молчание, прежде чем она говорит: – Мне не стоит… – Рассказывай, Нора, – почти рявкнула я на нее. Она вздыхает. – Я видела его возле аптеки. С какой-то девушкой. Брюнеткой. Он обхватил ее плечо рукой. От этих слов становится так больно, что я провожу остаток дня, сжимая грудь, чтобы не дать сердцу вырваться наружу. Джо пытается жить дальше. А почему бы и нет? Мы не можем быть вместе. Я встречалась с его братом. К тому же в последний раз я обидела его, когда мы проводили время вместе. В итоге я ушла. Снова. На мой двадцать пятый день рождения семья устраивает праздник в стиле Хэллоуина, хотя на дворе июнь. Донна приглашает Дилана и Эштона, с которыми к этому моменту я уже неоднократно виделась. Ренн дарит мне доску для серфинга из Малибу, сделанную вручную и оформленную в готической тематике: – Дарю тебе этот подарок, так как ты уже давно не торт и тебе нужна досочка для новичков, и так как я люблю тебя настолько, насколько можно быть честным с тобой по этому поводу. За последние шесть лет это первый персонализированный подарок от него, и я так тронута, что даже не даю ему пощечину за его хамство. Донна вручает мне полное собрание классических произведений Джейн Остин в твердом переплете. Папа же покупает мне два билета на концерт группы, которую я не слушаю уже как лет с шестнадцати, но он хотя бы попытался. Я весь день жду сообщения от Джо. Не дождавшись его, я решаю написать сама. Ничего не могу с собой поделать. Я так по нему скучаю. И, похоже, лучше нам от этого не станет. Это все равно что вспоминать о Доме или даже о маме. И речь идет не только обо мне. Я переживаю и за него тоже. Да, он самодостаточен – так было всю его жизнь, – но он только недавно потерял брата, и мои старания не принесли ему облегчения. Эвер: Сегодня мне исполнилось двадцать пять. Как относишься к празднованиям после смерти Дома? Не получая ответа, я отправляю еще одно сообщение, понимая, что нервы у меня сейчас на пределе. Эвер: Знаешь, иногда я так много думаю о тебе, что не могу спать по ночам. Пожалуйста, скажи, что с тобой все в порядке. Через некоторое время он отвечает. В порядке все. С днем рождения, Эв. Мое сердце забилось так быстро, что аж в глазах помутнело. Он ответил мне. Хоть и не развернуто, но главное, что мой план работает. А еще он тискается с брюнетками по всему Салему и не хочет связываться ни с тобой, ни с твоими друзьями, напомнила я себе с умным видом. Эвер: Пишешь роман? Джо: Ты знаешь мой ответ. Эвер: Тебе лучше? Джо: Смотри последнее сообщение. Эвер: Когда у тебя день рождения? Ты никогда мне не говорил. Ему скоро исполнится двадцать шесть. Я помню, что он почти ровно на год старше меня. Джо: 10 августа. Эвер: Что я могу для тебя сделать? Джо: Гребаный хребет для себя. Невероятно, но меня воодушевляет то, какое сообщение я вижу, а не то, что он меня подколол. Эвер: Не думаю, что хребет здесь как-то поможет. Я думала, что ты не хочешь связываться со мной, учитывая то, через что мы прошли. Джо: Твоя логика работает загадочным образом. То, чего хотел или не хотел Дом, сейчас не имеет значения. Его здесь нет, поэтому мы не можем причинить ему какой-либо вред. Джо: Я же говорил. Предупреждал тебя. Не разбивай мне сердце снова. А ты сделала ровно наоборот.