— Мне не нужно снимать квартиру, словно я какая-то шлюха, ясно? Я лучше рискну жить с монстрами. Сердце дико билось в груди, пока я ждала, что он снова начнет сражаться за меня. Потому что настоящий парень сделал бы именно так. Тот, кому я небезразлична, упросил бы остаться и не посылал бы на съедение волкам. — Прибавь скорость, — произнес Уинстон, когда мы свернули на дорогу к моему дому. — Что? Зачем? — Делай, — отрезал он. — Но мы почти доехали. Разве мы не ко мне? — Помнишь, как они держали тебя? Срезали платье с твоего тела? Крали твои кровно заработанные деньги? Губили твою душу? Мм, красавица? Его слова пробудили волну неистовой ярости и желание растаять от милого и ласкового обращения. — Ужасно. Я их ненавижу, — прошипела я. — Они монстры. — Тогда уничтожь то, что они так любят, — его голубые глаза сверкали в полумраке машины. «Что они так любят?» Я знала ответ. Три одинаковых «Audi». Машины, значащие для них больше, чем любой другой символ статуса. — Этот внедорожник выдержит удар, — продолжил Уинстон. — Подушки безопасности не помешают. Так тут все устроено. Понимание нахлынуло на меня, словно поток бензина, вспыхнувший во внутреннем аду гнева на моих сводных братьев. Чувствуя защищенность машины, я нажала на акселератор. — Это был несчастный случай, — произнес Уинстон низким и повелительным тоном. — Ты случайно нажала на газ вместо тормоза. И тебе очень-очень жаль. Сердце зашлось бешеным ритмом, стоило мне увидеть три одинаковых «Audi», припаркованных в ряд. Подъехав к ним, я в последнюю секунду свернула, врезавшись боком в третью. Раздался скрежет металла. Меня бросило вперед, ремень безопасности врезался в грудь. Все три «Audi» завыли сигнализацией. Я обернулась к Уинстону, шокировано раскрыв рот. Я никак не могла поверить в то, что сделала. «Вот дерьмо». — А теперь сдавай назад, — сказал Уинстон, указывая, что делать. — Умница. Я задрожала, а Уинстон накрыл рукой мое бедро и сжал его. Осознание того, что он прикрывал мою спину, творило со мной чудеса и успокаивало. Через минуту мы вылезли из внедорожника, чтобы осмотреть последствия моих действий. Пострадали все три машины. Та, в которую я врезалась, оказалась в самом плачевном состоянии. Смята до такой степени, что ее, вероятно, придется сдать в металлолом. Центральная оказалась зажата между двумя боковыми. У моего «Escalade» разбита фара и чуть соскоблилась краска с бампера, однако других видимых повреждений я не видела. — Какого хрена? — рыкнул Скаут, выбегая из дома. Его сумасшедшие братья спешили следом. После выскочила Мэнди и папа. Даже несколько соседей вышли, чтобы посмотреть на источник шума. Я умышленно разрыдалась, помня, как прежде слезы избавляли меня от проблем с отцом. — Мне т-так жаль, — выдавила я, вцепившись в руку Уинстона. — Я случайно надавила на газ вместо тормоза. — Ты уничтожила наши машины, — заскулил Салли, указывая на среднюю. — На моей даже нельзя будет ездить. Спэрроу расхаживал возле первой машины, дергая себя за волосы, будто вот-вот заплачет. Скаут же похрустывал позвонками на шее, не сводя глаз с третьей машины, разбитой сильнее всех. — Хватит, мальчики, — рявкнул папа. — Любые вещи можно заменить, а Эш — нельзя. Ты в порядке, милая? Не пострадала? Когда отец подошел ко мне ближе, Уинстон ободряюще сжал мою руку. Я отпустила его, чтобы обнять отца и намочить его рубашку своими слезами. Папа стал похлопывать меня по спине, заверяя, что теперь все будет хорошо, и что я в безопасности. После этих слов я разрыдалась уже по-настоящему. «Все будет хорошо?» «Я в безопасности?» — Это очень дорогостоящая оплошность, Эш, — резко проговорила Мэнди. — Как ты вообще оказалась за рулем? У тебя ведь нет машины. Я отстранилась от отца и снова взяла Уинстона за руку. Он был холоден и колюч, когда хотел, но прямо сейчас играл роль заботливого парня. Я обязательно вознагражу его за это позже. Но только не в съемной квартире шлюхи. Нет уж, спасибо. — Уинстон купил мне машину, — отозвалась я, улыбнувшись ему. — Он считал мои поездки на Uber небезопасными. Уин поморщился при упоминании Uber, и я чуть не расхохоталась. — Хотя бы моя машина выглядит нормально, — продолжила я. — Я бы не простила себе, если бы разбила его новый подарок. — Единственное, что имеет значение: что ты не пострадала, — подытожил Уинстон. — Верно? Мэнди кивнула, но это движение будто причинило ей боль. Папин кивок оказался более убедителен. На долю секунды я разглядела в нем отца, которого так любила и помнила. Того, кто заботился обо мне после смерти мамы и делал все возможное, чтобы заменить мне обоих родителей. Сердце обливалось кровью от воспоминаний тех дней, пока еще Мэнди не вонзила в отца свои когти. — До утра мы все равно не сможем ничего сделать, — авторитетно заявил папа, выпятив грудь. — Завтра вызовем службу эвакуации. А пока выпейте с нами, мистер Константин. Заодно расскажите о своих намерениях в отношении моей дочери. Ужасная троица мрачно смотрела на меня, а Мэнди хмурилась. Они не привыкли, чтобы отец брал на себя инициативу. Но, видимо, увидев дочь рядом с самым богатым мужчиной города, он перешел в режим оберегающего папы-медведя. Я уже не ребенок, потому не стала показывать Мэннфордам язык. Но поскольку я мелочна, для этого потребовалось все мое самообладание. — Конечно, мистер Эллиот, — согласно кивнул Уинстон. — Думаю, я приму ваше предложение. Мы все зашли в особняк. Я предполагала, что тройняшки тут же разойдутся по комнатам, чтобы все обговорить и обсудить месть. Однако они кружили поблизости, как стервятники, готовые наброситься и обглодать мне кости. Братья практически истекали слюной в предвкушении. Уинстон сел на диван и прижал меня к себе, обвив рукой защищающим жестом. Мое несчастное сердце затрепетало. То, что он прикрывал мою спину от всех этих монстров, очень много для меня значило. О многом мы договаривались, но эта сторона отношений проходила у нас, похоже, совершенно естественно. Уинстон считал это самим собой разумеющимися. Так почему он так сопротивлялся? Почему держал на расстоянии вытянутой руки, предлагая снять мне квартиру? Пока папа доставал бутылку вина, я наблюдала за Мэнди. Ее ноздри раздувались, а в глазах полыхала ярость. Однако вслух она ничего не говорила. Папа не пытался надрать задницу Уину, что натолкнуло меня на мысль, рассказала ли ему Мэнди о той надписи на моем животе. Она была не из тех, кто скрывал информацию без какого-то умысла. Вопрос, с какой целью Мэнди смолчала? Я думала, что она не упустит возможности вбить клин между нами с отцом. — Вчера мы были на торжестве по случаю вашего тридцатисемилетия, — произнес папа, обратившись к Уину и протягивая ему бокал красного вина. — Вы осознаете, что достаточно зрелы, чтобы быть ее отцом? Тройняшки уставились на меня, а Мэнди издала себе под нос звук отвращения. С губ Уинстона же просто слетел смешок. Низкий, издевательский и зловещий. — Осознаю, да, — бросил в ответ Уин холодно и жестко. — Впрочем, думаю, вы все неправильно поняли. Эш — моя помощница и горничная. Я с трудом сдержалась от того, чтобы передернуть плечами от его слов. «Слово, которое ты ищешь, Уин — это «шлюха». Я твоя шлюха». Папа усмехнулся и качнул головой, указывая на удерживающую меня руку Уинстона. — А я не вчера родился, Константин. Прекрати отнекиваться, черт возьми. Мы оба понимаем, что ты стал парнем Эш. Я удивленно усмехнулась и украдкой посмотрела на Уинстона. То, как дернулась его скула, сказало мне, что его позабавила моя реакция, но вслух он этого не прокомментировал. — А даже если бы и был ее парнем, то что? — с вызовом бросил Уинстон. — Она уже не маленькая. Папа словно ощетинился и хмуро свел брови. — Ей только исполнилось восемнадцать. — Я совершенно уверен, что знаю, сколько ей лет, мистер Эллиот, — Уин отпил вина и кивнул Скауту. — Вы ведь не собираетесь мстить Эш за произошедшее сегодня, я правильно понимаю? Его слова застали папу врасплох. Он посмотрел на меня, отмечая мое беспокойство, а потом перевел взгляд на Скаута, практически багрового от ярости. Выпрямившись, папа резко качнул головой. — Конечно же, нет, — рыкнул он Скауту, буквально пригвождая его взглядом к месту. — Мальчики понимают, что такое несчастный случай. — Советую проследить, насколько они это понимают, — отрезал Уинстон. — Кажется, братья слишком часто суются туда, куда не следует, когда дело касается моей Эш. «Моей Эш». Я посмотрела на Уинстона взглядом «с сердечками», как он это называл. Ведь в такие моменты его ледяной фасад трескался, и я ощущала прилив надежды, несмотря на обычно холодные слова. Уинстон не смотрел на меня — хоть и хотел, я была в этом уверена. Вместо этого он все еще играл в гляделки с папой. — Не уверен, что понимаю, о чем вы, — произнес мой отец, в его словах сквозил гнев. — Мальчики, идите в свои комнаты, — ядовито отрезала Мэнди. Нет, она злилась вовсе не на них. Я знала. Мэнди лишь хотела защитить своих детей. Прежде чем уйти вслед за своими братьями Скаут на мгновение замер и посмотрел на меня, молчаливо обещая возмездие. — Как я уже говорила, мальчики не привыкли, что в доме есть девушка… — начала Мэнди, но Уинстон ее перебил. — Они уничтожили ее платье и позаботились, чтобы она не могла пойти на мою вечеринку, — Уинстон снова пригубил вина. — Давайте называть вещи своими именами, доктор Мэннфорд. Это было нападение. Я замерла, больше не в силах смотреть на отца. Вчерашние события нахлынули, захватывая разум, и я вздрогнула. — Они упомянули, что у нее возникла какая-то проблема с платьем, но мои мальчики на нее не нападали, — быстро возразила Мэнди. — Эш иногда склонна преувеличивать. Скажи ему, милая. — Уинстон, — пробормотала я, мельком взглянув на отца, — все в порядке. Теперь они оставят меня в покое, и это самое главное. Папа прищурился. В детстве я не могла ему лгать. Он видел меня насквозь. И сейчас пронзил знакомым с ранних лет взглядом. Мне даже не пришлось ничего рассказывать. Он просто понял. Крепко стиснул зубы, а через несколько секунд залпом осушил свой бокал.