Когда она обдумала это, ее брови взлетели еще выше. – Дом моих родителей был таким тихим и спокойным. Я… Я даже не могу себе представить ваше детство. Смеясь, я заметил: – Поверьте, это правда. Не можете. – Восемь старших братьев и сестер, – проговорила она себе под нос. – Уверена, иногда вам казалось, что у вас восемь родителей. – Иногда, – признался я. – Мой самый старший брат Дэниел был настоящий миротворец. – начал рассказывать я. – Держал нас в узде. Хотя думаю, это было больше полезно девочкам, нежели мальчикам. И, как правило, мы вели себя хорошо. Мой старший брат, Макс, был самым большим хулиганом, но за свое очарование ему все сходило с рук. По крайней мере, по его словам. Я был тихим и прилежным. Довольно скучным, в общем. Она замерла на мгновение, глядя на меня, а затем сказала: – Расскажете еще? Я откинулся головой на спинку сидения и, успокаиваясь, глубоко вздохнул. Прошли годы, с тех пор как я непринужденно разговаривал с женщиной, не считая Порции, кого-то из сестер или жен друзей. Ее неподдельный интерес давал мне чувство уверенности, которого я так давно не ощущал. – Все наши проделки мы совершали вместе. Организовывали духовой оркестр. Потом решили написать книжку с иллюстрациями. А однажды мы изрисовали стену нашего дома пальчиковыми красками. – Честное слово, никак не могу представить вас с испачканными красками руками. Я, забавляясь, нарочно содрогнулся и улыбнулся ее восторженному смеху. Что-то было там, какое-то облегчение в ее глазах, прямо под поверхностью, что заставило меня чувствовать по отношению к ней нежность. Моя беззаботная болтовня была совершенно мне не свойственна, но она слушала восхищенно и внимательно, задавала вопросы о Максе, о моей сестре Ребекке, о наших родителях. Она расспрашивала о моих интересах помимо работы, и поэтому, когда с дразнящей усмешкой я сказал, что о моем разводе она уже в курсе, она спросила, как мы познакомились с моей бывшей женой. Удивительно, но это не казалось странным – рассказать ей, что мы познакомились с Порцией, когда нам было по десять лет, влюбились, когда нам было по четырнадцать, и впервые поцеловались в шестнадцать. Я не признался ей, что магия рассеялась в день нашей свадьбы три года спустя. – Должно быть, это странно – быть с кем-то так долго, а затем наблюдать конец, – повернувшись к окну, тихо сказала она. – Даже не могу себе представить, – ее челка упала на один глаз; тонкую мочку уха украшала маленькая бриллиантовая сережка. Повернувшись ко мне, она сказала: – Я сожалею, что в офисе это обсуждали. Они должны были понимать, что это вторжение в личную жизнь. Я молча посмотрел в сторону. Каждый потенциальный ответ, что я мог дать, ощущался слишком честным. Это не так уж странно, и именно в этом странность. Я так давно одинок. Так почему я вообще только сейчас осознал это? Никогда не думал, что снова захочу это обсуждать, но именно к этому мы и пришли. Ты можешь спрашивать еще. Но когда настала тишина, стало неловко. Она расслабленно смотрела в окно, и я с облегчением понял, что неловко было только мне. Напряжение, что было в лифте, исчезло, и что-то в ней успокоилось. Я был удивлен, поймав себя на мысли, насколько сильно мне нравилось быть рядом с ней. *** В конце концов Руби задремала, потихоньку наклоняясь в мою сторону, пока ее голова не легла на мое плечо. Я повернулся, сказав сам себе, что смотрю в окно, хотя на самом деле воспользовался возможностью вдохнуть легкий цветочный аромат ее волос. Вблизи ее кожа была идеальной. Светлая, с россыпью крошечных веснушек на носу и с ярким красивым цветом лица. Ее губы были влажными там, где она их облизала. Темные ресницы почти лежали на ее щеках. В руке она держала небольшой фирменный блокнот Р-К и ручку. Я взял его из ее слабой хватки – действуя против собственных правил и движимый любопытством открыть его. На первой странице оказались рабочие заметки. Наше расписание, контакты некоторых компаний из нашей сферы, список, с кем мы встретимся в Нью-Йорке и небольшой перечень мыслей, как она может использовать эту конференцию, чтобы сформулировать тезисы предложения для Маргарет Шеффилд. Могу сказать, что она тщательно законспектировала все, о чем ей сказал Тони. В самом низу своим аккуратным почерком она написала: План №1: не глупи рядом с Найлом Стеллой. Не пялься, не бормочи, но и не молчи. Ты справишься. Он всего лишь человек. Только сейчас до меня дошло, что это был скорее личный дневник, нежели профессиональный. Она настолько беспокоилась о поездке в компании с вице-президентом, что сама себе написала подбадривающее напоминание. Аккуратно вложив блокнот обратно в ее руку, я закрыл глаза и наклонился в ее сторону, молча извиняясь за вторжение на этот раз в ее личную жизнь. Я мечтал о мягкой и нежной коже, касающейся моей обнаженной груди, и о поцелуях со вкусом шампанского. Глава 3 Руби Меня разбудил голос стюардессы, через громкоговоритель извещавший пассажиров, что самолет начал снижение над Нью-Йорком. Веки затрепетали, и я открыла глаза, сразу же поморщившись. В лицо дул поток сухого холодного воздуха, а фоном ревел двигатель. Меня беспокоила моя неудобная поза, не говоря уже об острой нужде прогуляться в сторону туалета, но при этом… Мне было так комфортно. Тот, с кем я была рядом, был теплым, твердым, вкусно пахнущим и… Я резко выпрямилась, выныривая из-под руки Найла Стеллы, обнимавшей меня, и – О боже – что, моя нога лежит поверх его бедра? В лифте было ужасно, но это… Господи. Я что, в прошлой жизни обижала щенят? За что мне такое наказание? Осторожно высвободившись из его объятий, я осмотрелась, не представляя себе, сколько сейчас времени. В салоне было все еще темно, и я заметила, что большинство людей вокруг нас спят, а шторки иллюминаторов были закрыты, не пропуская свет. Пригладив волосы, я попыталась как-нибудь потянуть затекшие мышцы. Шея-то выживет, а вот с туалетной ситуацией действительно нужно что-то делать. Причем как можно скорее. Я откинулась на спинку кресла, пробежала вспотевшими руками по бедрам и дала себе время все обдумать. Еще вчера Найл Стелла не знал о моем существовании. Сегодня же я прилетела в Нью-Йорк практически у него на коленях. За двадцать четыре часа Руби Миллер, Тайная Поклонница и Полу-Сталкер, превратилась в Руби Миллер, Попутчицу На Международном Рейсе. Не говоря уже о том, что я на нем спала, а некоторые части его тела определенно спали на мне. Интересно, что у меня запланировано на сегодняшний вечер. Он еще не пошевелился. Что плохо в связи с туалетной проблемой, но при этом просто потрясающе, потому что когда у меня еще появится такая возможность? Помимо одного часа в неделю на работе, мне никогда не выпадал шанс рассмотреть его так близко. На совещаниях мы всегда были в окружении других людей, либо просто случайно пересекались в коридоре. Однажды на мероприятии компании я оказалась за ним в очереди за закусками, что предоставило мне отличный вид на его задницу в брюках от смокинга. Неплохо, кстати. Найл Стелла играл в футбол и занимался греблей в мужском клубе на Темзе каждую субботу. А его задница возглавляла мой топ Десяти Любимых Частей Тела Найла Стеллы. (Я зарезервировала одну строчку в этом рейтинге для еще одного местечка). Но сейчас я была так близко, что могла сосчитать его ресницы, если бы захотела. И, конечно же, именно это я и сделала. Найл Стелла был не намного старше меня – всего лишь на семь лет – но сейчас он выглядел так молодо. Его волосы слегка спутались на затылке, а спереди падали на мягкую кожу лба. Бледно-зеленая рубашка была немного измята, а на плече красовалось пятнышко. От моей слюны. О боже. Я потерла руками лицо, ругая Найла, что он был такой теплый, а в его объятиях было настолько уютно, что я провалилась в сон, пуская слюни на его элегантный даже в 04:30 утра костюм. Мне нужна помощь. Я огляделась вокруг, не найдя ничего лучшего, кроме смятой салфетки на моем откидном столике. Схватив ее, я осторожно промокнула пятно, надеясь, что могу все исправить, и он даже не заметит. Как бы не так. Мало того, что это не помогло, так я еще и растолкала его своими действиями, и он открыл глаза, как раз чтобы увидеть мое лицо в нескольких сантиметрах от его. Я улыбнулась. – Привет. Он несколько раз моргнул, прежде чем его взгляд двинулся от салфетки в моей руке к его плечу. – Извини за это, – с нервным дрожащим смешком пробормотала я. – Устроила тебе деликатную чистку. Он улыбнулся и на щеке появилась крошечная ямочка. – Не бери в голову. Мне захотелось шлепнуть себя за следом пришедший порыв оседлать его узкие идеальные бедра. Твою мать, Руби. Ты вообще читала правило №1? Не глупи рядом с Найлом Стеллой. Не обращая внимания на мою временную потерю самообладания, он потянулся. – Кажется, я и сам задремал, так что… Я прощу прощения за это. – О боже, нет. Не извиняйся. Ты выглядишь восхи… – начала я и тут же прикусила язык. – Мы скоро приземлимся, и я просто хотела переодеться. Не дожидаясь, когда он подвинется, я встала со своего места, и перелезая через него, оседлала его колени. Он хотел было подняться, прежде чем понял что сумасшедшая женщина несется во весь опор, и если он встанет, то прижмется ко мне промежностью, что будет довольно неловко, поэтому он просто схватился за подлокотники, словно цеплялся за свою жизнь. Как следствие, моя попа оказалась в непосредственной близости от его лица, что, думаю, было все же предпочтительней непреднамеренного петтинга. Жизнь дает понять: у нас тут ситуация. Не глядя на него, я вытащила из багажного отсека свою ручную кладь и со всех ног бросилась в ближайший свободный туалет. Оказавшись в безопасности закрытой комнатки, я выдохнула, казалось, впервые за последние несколько минут. Почему рядом с ним я не могла вести себя как нормальный человек? – Соберись, – сказала я своему отражению и резко открыла свою сумку. Там было все, что мне нужно; к сожалению, про переодевание в туалете самолета можно было сказать одно: проще сказать, чем сделать. Наклонившись, чтобы стащить с ног штаны, я стукнулась головой о столешницу. Когда я подняла ногу, чтобы скользнуть в юбку, мы попали в зону турбулентности, и меня с громким треском приложило об дверь. Я потратила десять минут, чтобы одеться и поправить волосы, и совершенно точно каждый пассажир первого класса – и, наверное, эконом-класса тоже – хотя бы раз взглянул в сторону туалета, интересуясь, какого черта там происходит. С высоко поднятой головой я вышла и села на свое место. И тот факт, что Найл Стелла ощутимо замер, не облегчил мою нервозность. Он не поворачивался в мою сторону, вместо этого продолжал смотреть прямо перед собой и, когда я пристегнула свой ремень, пробормотал: – Все в порядке? – Отлично, – сорвала я. – Зажатая в крошечном пространстве, я подумала, а не потанцевать ли мне. В уголках его губ заиграла крошечная улыбка, прежде чем он наклонился и рассмеялся. – Я и сам исполнил пару па, пока ты там была.