И посмотрела на свой телефон. Сможет ли она говорить достаточно громко, чтобы ее услышали? Знают ли те, наверху, что она в доме? Что делают службы спасения, когда им молчат в трубку? Отслеживают источник и посылают машину? Сбрасывают звонок? Она должна немедленно выбраться из дома. Парадная дверь ближе, но отлично простреливается – как неудачно слово-то в голову пришло, – отлично просматривается сверху. Она находилась почти на одной линии с дверью их спальни. Задняя дверь дальше, зато путь к ней извилистый, и, чтобы увидеть Бекки, придется гораздо ближе к ней подобраться. У нее будет шанс позвонить. Но на заднем дворе изгородь, окружавшая еще не наполненный на лето бассейн. Придется бежать вокруг нее к боковой калитке. И никто не сможет ее увидеть. А может, и услышать из-за шума со стройки – в квартале от них строили новый дом. У неизвестных будет масса времени и возможностей схватить ее и затащить обратно в дом. Так что пусть будет парадная дверь. Бекки сжала нож, убедилась, что ее палец по-прежнему возле кнопки вызова, и сделала три больших шага по гостиной. Ковер заглушил их звук, но она слышала, как скрипит ткань джинсов, и ощущала движение воздуха. Нога ступила в холл, когда наверху заскрипела ступенька. Бекки застыла. Они уже на лестнице. Они видели, как она идет к парадной двери. Нужно было уходить. Она все еще могла это сделать, но следовало поторапливаться. Они наверняка ее услышат. Бекки подбежала к двери. За ее спиной на лестнице раздались шаги. Она схватилась за дверную ручку. – Стой! Она обернулась, подняла нож и выдохнула: – Козел! Бен стоял на лестнице, не дойдя всего четыре ступеньки до конца. Одна его нога до сих пор наступала на пятую. На нем был темно-серый костюм с брусничной рубашкой, и все это очень ему шло. В одной руке он держал нацеленный на нее «глок», в другой – собственный мобильник. – Положи нож. Плечи Бекки ссутулились, и она швырнула нож на стол. Тот проехался по столешнице и остановился как раз там, где обычно лежали Беновы ключи. – Ты меня перепугал, идиот! Я думала, в доме кто-то чужой. Он спустился еще на ступеньку. Пистолет не опускал. Она навидалась достаточно стволов, чтобы понять, что дуло смотрит прямо на нее. – Я вызвал полицию, – прошипел он. – Они сейчас на линии. Бекки бегло осмотрела лестницу за его спиной, потом ее глаза вернулись к пистолету. Они что, оба играют в догонялки с вторгшимся в дом чужаком? – Хорошо, – сказала она, – остынь и целься куда-нибудь в другую сторону. Бен, не сводя с нее глаз, спустился еще на две ступеньки. Пистолет не дрогнул. Взгляд его широко раскрытых глаз метнулся к ножу, потом к парадной двери за спиной Бекки, а затем переместился в гостиную. – Где она? – Милый, – сказала Бекки, глядя на пистолет, – я психую оттого, что ты… – Где она? – выкрикнул Бен. Эхо разнесло его голос по холлу. Застекленное дверное окошко за спиной Бекки задрожало. Она вскрикнула и на миг почувствовала себя обескураженной. – Она? Кто – «она»? Бен сошел с лестницы и злобно смотрел на нее, не опуская пистолет. Ствол выглядел как черная дыра, обрамленная квадратом. Бен целился прямо ей между глаз. – Что ты с ней сделала? Чего ты от нас хочешь? – Он сделал к ней один шаг, потом другой. Бекки не могла понять, зол он или опечален. Черная дыра притягивала взгляд и не давала смотреть ему в лицо. Их разделяло лишь несколько футов. Она видела, как слегка дрожат его руки, сжимающие пистолет. – Милый, – взмолилась она, – о чем ты… – Кто ты? – завопил он. – И где, черт подери, моя жена? Два – Ладно, ребята, – сказал Лиланд «Майк» Эриксон. Обозрел класс, всмотрелся в каждое лицо, на мгновение встретившись с ответным взглядом каждой пары глаз. – Всего на пять минут сделайте вид, что контролируете свои гормоны. У вас впереди все лето на подростковые забавы. Способов привлечь их внимание было много, способов удержать его, когда на горизонте маячили каникулы, – несколько меньше. Он вперил в учеников Взгляд. Один из выученных им секретов хорошего учителя заключался в том, чтобы не злоупотреблять Взглядом. Раз в неделю максимум, и всё. К счастью, у него было подходящее для Взгляда лицо. Темные волосы, темные глаза, узкий овал, острый подбородок, верхнюю часть туловища в лучшем случае можно назвать жилистой, но вернее все же – костлявой. В первый год его работы в старших классах ученики говорили ему, что он выглядит как молодой Северус Снейп. Под Взглядом большинство утихомирились. Тайлер нашептывал что-то зеленоглазой отличнице Эмили, за которой он на свой нескладный манер ухлестывал с самой Пасхи. Майк не стал их прерывать. На то, чтобы добиться успеха, у мальчонки оставалось всего три с половиной минуты учебного года. – Что-нибудь одно из того, что вы узнали за год. – Он оглядел юные лица. – Оливия. Она барабанила тоненькими пальцами по учебнику. – «Падение дома Ашеров». Там про парня, который сошел с ума, потому что его сестра-близняшка умерла. – Умерла? – Ну, он думал, что умерла, а на самом деле похоронил ее заживо. – Хорошо, – сказал Майк. – В смысле – хороший ответ. Не в смысле, что вы все должны закапывать своих братьев и сестер. Половина класса загоготала. Один парень прокашлялся: – Мистер Эриксон, теперь мы можем идти? – В последний день будет кое-что новенькое, Зак. В конце учебного года прозвонят в большой колокол. Чему ты научился? – Я ненавижу уроки английского. – Отлично, я скажу миссис де Ней, чтобы она на будущий год ждала тебя на французском. Итан? Итан был высоким парнем. Даже выше шестифутового Майка. Он был одним из компьютерных ботанов, пока в качестве новичка не побил три школьных рекорда по легкой атлетике. Сейчас в учительской поговаривали о том, чтобы на будущий год сманить его в баскетбольную команду. – Торо был в лесу не один. – А конкретнее? – сказал Майк. – Ты говоришь о его собаке? – Нет, я имею в виду, что он не сидел в неведомой глуши. Он жил вроде как в миле от города. – Хорошо. Спрошу еще двоих. Ханна? Брюнетистая чирлидерша подняла глаза, оторвав взгляд от эсэмэсок на телефоне: – Ну-у… «Дом Ашера» про парня, который… – Об этом ты услышала всего две минуты назад. Расскажи, что ты еще знаешь. – Ну-у… – Она покосилась на сидящих вокруг учеников и уставилась на свой стол. – Ой, подождите, когда обмазывают смолой и обваливают в перьях – это реально больно, и от этого можно умереть. Он кивнул. – Откуда это? – Из новеллы Готорна. Майор Молли что-то там. – «Мой родич, майор Молинью». – Он кивнул в ее сторону. – Очень хорошо, Ханна. Я не знал, что в тот день ты уделила внимание уроку. Остался один. Джастин? Джастин отбросил назад лохматые космы: – У мистера Эриксона в натуре фотографическая память. – Прелестно. А узнал ли ты что-нибудь связанное с ранней американской литературой? Боковым зрением он заметил, что дверь распахнулась, пропуская скользнувшую в класс лысую фигуру в сером костюме. Майк быстро посмотрел в ее сторону и опознал Реджи Магнуса. Тот улыбнулся и прислонился к стене у доски. Майк снова сосредоточился на ученике. – Я… Э-э-э…