Рассвет купал Гевег в бледном золоте. Я спешила вместе с поварами таверны, идущими на рынок, пока мы не дошли до развилки, а потом пересекли мост, и я осталась одна, если не считать солдат. Круг Лиги был необычно пуст, без раненых. Может, их начали прогонять и признали, что какое-то время исцелений не будет. И в заднюю дверь могли пускать тех, кто был готов платить герцогу. Конечно, об этом не знал никто, иначе там было бы много людей, кричащих, машущих вилами и удочками или найденным оружием. Я видела такой гнев раньше. И видела, как мало от него было толку. Я укутала голову в белый шарф и подвинула сверток. Просто ученица шла с чистой одеждой. Я была в форме Тали, так что страж ворот кивнул, лишь взглянув и зевнув. Я кивнула и прошла врата. Без людей зал прихожей казался вдвое больше, а мои шаги — вдвое громче. Я боролась с желанием идти на носочках. Ученицы не ходят так в своем доме, но я все равно старалась идти тихо. Мимо стражи у спален. Через палату исцелений, по коридору с закрытыми дверями к лестнице, ведущей к Тали. Я схватилась за поручень и пошла по ступенькам. — Куда ты идешь? О, ради любви Святой Сэи, у них все время здесь люди? Я обернулась. Женщина со строгим лицом стояла у лестницы, четыре золотые ленты лежали на ее плече. — Что? — спросила я. — Здесь проход запрещен. — Сменяю Ланэль для завтрака, — я старалась выглядеть скучающей, обычной, словно для меня это было натурально. — Как тебя зовут? — Татса, — я скривилась. Они записывали тех, кого носили наверх? — Я опаздываю. Ланэль, наверное, думает, что я забыла о ней, — я рассмеялась и махнула наверх. — Я могу идти? Логичное объяснение боролось в ней с запретом Старейшин пускать людей на лестницу. Она нахмурилась и огляделась. — Никто не говорил, что у Ланэль есть замена, — часы на башне прозвенели семь утра, в утренней тишине они звучали громко. — Идем со мной, я уточню у Старейшины, — она посмотрела на коридор и схватила меня за руку. Ох. Бусины из пинвиума на браслете Айлин вспыхнули от ее давления. Мое запястье и ладонь покалывало, но тот, кто зачаровал бусы, проделал хорошую работу. Боль понеслась по руке женщины. Она вскрикнула и отдернула руку, глядя на меня огромными глазами. — Откуда у тебя… Я атаковала ее, спрыгнув с лестницы, как лягушка с дерева. Она вскрикнула, когда я сбила ее на пол, и захрипела. За секунды она восстановила дыхание и принялась отбиваться. Бегать я умела, а вот биться? Я взмахнула сумкой и ударила ее по голове. Ее голова ударилась о пол. Она замерла. На миг я подумала, что убила ее, но она застонала. Я быстро проверила ее и вздохнула. Потеряла сознание, даже синяка нет. Она будет в отключке не долго, я не успею вывести Тали. Я осмотрела коридор, но никто не выбежал посмотреть, что за шум. Двигать ее времени тоже не было, но я не могла оставить ее там. Люди могли пропустить многое в Лиге нынче, но женщина с четырьмя лентами без сознания точно в это число не входила. Дрожа, я оттащила ее в одну из пустых палат и оставила за кроватью. Вряд ли кто-то будет в ближайшее время использовать эту комнату. Я связала ее руки и ноги ее лентами, а потом сунула шарф Айлин ей в рот. Если повезет, ее найдут, когда мы с Тали уже уйдем. Я вышла из комнаты и продолжила подъем по лестнице. Кионэ стоял у двери в конце коридора. Он выпрямился, как солдат, когда я ступила на лестничную площадку, и расслабил плечи, увидев меня. — Я надеялся, что ты не явишься. — Но я здесь, — я боролась с желанием оглянуться. Он посмотрел на мой сверток, но промолчал, как мы и договаривались. Глубоко вдохнув, он открыл дверь и прошел внутрь. — Эй, Ланэль, рад, что ты здесь. Идем, угощу тебя завтраком. Ланэль зевнула и разгладила белую форму. За ней была кровать с зеленой жилеткой на ней. Она спит здесь? — Я голодна, — сказала она Кионэ и повернулась ко мне. — У меня есть время умыться, или тебе нужно вскоре возвращаться? Да хоть весь день гуляй, бессердечная крыса. Я выдавила улыбку. — Время есть. Я не нужна им в палате до полудня. Она схватила жилетку и накинула на худые плечи. — Они были тихими всю ночь. Двое под лампой как из воска, так что их проверяй чаще. Они могут не прожить до конца дня. Я крепче сжала пинвиум. — Я их проверю. — Идем, Ланэль, я голоден, — Кионэ потянул ее за руку. — Если Старейшина Виннот придет пораньше, мой отчет там на столе. Три симптома, как он и просил, я пронаблюдала. Он захочет тела, — она замолчала и посмотрела на кровати. — Для расчленения, чтобы понять причину, — она говорила быстро, словно пыталась убедить и себя, и меня, что это правда. Она должна была знать, что они врут. Она не могла быть в этой комнате и не понять, что не так. Я боролась с желанием выбросить ее из окна. — А если… — Я умираю от голода, Ланэль. — Иду я, иду. Кионэ быстро кивнул мне и закрыл дверь. Я побежала к Тали. Она еще дышала, была бледной, но живой. Я разорвала сверток. — Тали? У меня есть пинвиум. Просыпайся, Тали, нужно сбросить боль. Скорее, у нас мало времени. Ее веки затрепетали, она тихо заскулила, как котенок. Я взяла ее за руку и вложила в ладонь кусочек пинвиума. — Чувствуешь? Наполни его. Она заскулила и медленно покачала головой. — Ты сможешь, Тали. Вытолкни боль, прошу, — через миг я ощутила дрожь под пальцами, она отдавала боль. Я дала ей другой кусочек. — Теперь сюда. Ее всхлип разбивал мне сердце. Ее руки дрожали, она едва могла касаться пинвиума. — Попробуй. Еще покалывание, еще одна рана покинула ее тело. Я передавала ей обломки пинвиума, молила найти силы, чтобы прогнать боль. И молилась, чтобы никто не нашел ту женщину в ближайшее время. Ее руки перестали дрожать на седьмом куске. На десятом вернулся цвет. На двенадцатом ее впалые щеки стали похожи на нормальные. Я дала ей тринадцатый кусок, что был размером с куриное яйцо. — Последний, Тали. Толкай боль изо всех сил. Она так и сделала, боль блестела в ее слезящихся глазах, но там появилась осознанность. — Где… взяла это? — Торговец болью. Расскажу позже, нам нужно уходить отсюда. Ты можешь встать? Она попыталась сесть и упала, вскрикнув от боли. — Нет. Болит. Я коснулась ее сердца и лба. Боли все еще было много, но я ощутила кое-что хуже. Ее кровь загустела, как у Данэлло. Святые, сжальтесь. Забиратели не были защищены, просто им для гибели требовалось больше боли. Пинвиума не было. Времени тоже. — Тали, слушай меня внимательно, потому что потом я, может, не смогу тебе это рассказать. Когда выйдешь отсюда, идти сразу к Айлин. — Выйду? — Помнишь, где живет Айлин? Она замешкалась. — Да. — Иди к ней. У нее есть еда для тебя и чистая одежда. Она отведет тебя к парню по имени Данэлло и его семье. Их нужно исцелить. У нее есть пинвиум для этого. — Как? Я взяла ее за руки. — Спеши к Данэлло, Тали. У них осталось мало времени, пока боль не убьет их. — Ниа. Не надо, — слезы текли по ее вискам к ушам. Закрыв глаза, я прижала лоб к ее лбу.