Мейден подошел к кровати дочери и тяжело опустился на край. – Ты ведь раньше не встречался с Нэнси, Томми? – Нет, насколько я помню. – Она очень порядочная и преданная женщина. Отдает всю себя, всю без остатка. Но порой я не в состоянии вынести чью-то помощь. Даже от нее. И даже в такое время. – Опустив глаза, он попытался согнуть пальцы. Потом поднял и бессильным жестом уронил руки. – Она очень переживает из-за меня. Ты можешь поверить этому? Она хотела помочь. Все ее мысли, слова и поступки определялись желанием помочь мне справиться с этим чертовым онемением. Весь вчерашний день она допекала меня своей заботой. И весь вечер тоже. – Может быть, это отвлекает ее, – предположил Линли. – Но ты же понимаешь, как сильно надо сосредоточиться на чем-то, чтобы вытеснить эти ужасные мысли. Тут нужна полнейшая сосредоточенность, на какую только она способна. А я вдруг обнаружил, что не могу дышать, пока она кружит возле меня. Суетится, предлагает то чай, то грелку, то… У меня возникло ощущение, что мое тело мне уже не принадлежит, что Нэнси не успокоится до тех пор, пока не проникнет в мою плоть и кровь, чтобы… – Он вдруг замолчал, словно оценивая все, что наговорил, поскольку следующие его слова прозвучали глухо и отрешенно: – Господи, вы только послушайте меня! Эгоистичный мерзавец. – Вам нанесли сокрушительный удар. И вы пытаетесь выдержать его. – Ей нанесли такой же удар. Но она-то думает обо мне. – Он принялся растирать пальцы рук. – Она хотела сделать мне массаж. Только этого, в сущности, она и хотела. И пусть Господь простит меня, но я отказался, потому что мне казалось, что я задохнусь, если останусь еще хоть на миг в одной комнате с ней. И теперь… Как мы можем нуждаться в человеке и любить его – и в то же время ненавидеть? Что с нами происходит? «Последствия потрясения, вызванного зверской жестокостью, – вот что с вами происходит», – хотел сказать Линли. Но вместо этого повторил вопрос: – Энди, она отправилась в Колдер-мур? – Скорее всего, в Хатерсейдж-мур. Это ближе. Всего несколько миль. Либо… Нет. Она не могла отправиться в Колдер. – Она уже ездила туда? – В Колдер? – Да. В Колдер-мур. Она бывала там раньше? – Конечно бывала. Естественно. Линли ужасно не хотелось задавать следующий вопрос, но он знал, что обязан. В сущности, он должен был сделать это как для себя, так и для своего бакстонского коллеги. – И вы тоже, Энди? Или только ваша жена? Энди Мейден медленно поднял голову, осознав, на какую дорогу сворачивает их разговор. – Я думал, вы расследуете версию лондонского преступника. Версию Особого отдела. Поднимаете архивные дела. – Я действительно расследую версию Особого отдела. Но мне нужна правда, вся правда. Как и вам, я полагаю. Так вы оба ездили в Колдер-мур? – Нэнси не… – Энди, помогите мне разобраться. Вы же понимаете, как все сложно. Доказательства обычно всплывают неизвестно откуда. И порой процесс всплытия оказывается гораздо важнее самих этих доказательств. А иные сведения могут запутать даже самое простое расследование, и я не верю, что вы хотите этого. Мейден понял: попытка сокрытия сведений может стать в итоге более подозрительной, чем сами эти сведения. – Да, оба мы бывали в Колдер-мур. Всей семьей, на самом деле. Но добираться туда на велосипеде слишком долго, Томми. – Сколько миль? – Точно не знаю. Но далеко, слишком далеко. Когда нам хотелось съездить в те места, мы загружали велосипеды в «лендровер». Парковали его на придорожной стоянке. Или в одной из ближайших деревенек. Но на велосипедах мы в такую даль никогда не ездили. – Он повернул голову к окну спальни и добавил: – Наш «лендровер» на месте, значит, сегодня она не поехала в Колдер. «А не сегодня?» – подумал Линли. – Да, я заметил «лендровер», проезжая через парковку, – сказал он. Мейден не относился к тем полицейским, которые, прослужив тридцать лет, не способны сделать простое умозаключение. – Наша жизнь, Томми, посвящена этому отелю. Он отнимает все наше время. Когда выпадает свободная минутка, мы используем ее для прогулок. Если ты хочешь найти ее в Хатерсейдж-мур, то в приемной есть подробная карта этой местности. В этом нет необходимости, успокоил его Линли. Если Нэнси Мейден поехала туда на велосипедную прогулку, значит, ей хотелось побыть одной. И он будет счастлив предоставить ей такую возможность. Барбара Хейверс знала, что можно купить еду навынос в «Хижине дяди Тома», продуктовой палатке на пересечении Портслейд-роуд и Уондсуорт-роуд. Это небольшое заведение удобно пристроилось рядом с железнодорожными складами, и там предлагали насыщенную холестерином жратву, гарантирующую быстрое образование атеросклеротических бляшек на стенках кровеносных сосудов. Но она поборола это нездоровое стремление – добродетельно, как ей хотелось бы думать, – и зашла в паб около станции Воксхолл, где порадовала себя сосисками с картофельным пюре, как и планировала раньше. Это вполне приемлемое угощение она решила дополнить кружкой «Скрампи», крепкого сухого сидра. Утолив голод и жажду и положительно оценив все, что ей удалось узнать сегодня утром в Баттерси, Барбара вернулась на северный берег Темзы и плавно покатила по набережной. Движение по Хорсферри-роуд было довольно быстрым, и она въехала в подземный гараж Нью-Скотленд-Ярда, прежде чем докурила вторую сигарету. В данный момент рабочий процесс предоставлял ей некоторый выбор: она могла вернуться к компьютеру и продолжить поиски подходящего досрочно освобожденного типа, жаждущего крови Мейдена, или же заняться составлением отчета о полученной информации. Первый вид деятельности – скучной, отупляющей и порабощающей, хотя и нужной, – мог бы продемонстрировать ее способность покориться неизбежности и принять горькую пилюлю, которую, как считали известные офицеры, ей следовало проглотить. Однако второй вид деятельности вроде бы обещал быстрее привести их к разгадке преступления. И Барбара предпочла отчет. Это не должно было занять много времени, зато позволило бы привести все сведения в определенный и побуждающий к дальнейшим идеям порядок и по меньшей мере на час отложило бы перспективу встречи со светящимся экраном монитора. Барбара обосновалась в кабинете Линли – почему бы не воспользоваться в благих целях его столом, раз он все равно пустует? – и принялась за дело. Она полностью погрузилась в работу и как раз дошла до любопытных замечаний, сделанных Силлой Томпсон насчет взаимоотношений Терри Коула с отцом и его пристрастия к сомнительным способам получения денег («Путем шантажа?» – напечатала она), когда в комнату широким шагом вошел Уинстон Нката. Сделав последний глоток из большого пластикового стакана, он выбросил его в мусорную корзину, вытер губы бумажной салфеткой и закинул в рот свой любимый «Опал фрутс». – Тебя погубит богатая калориями, но малопитательная пища, – ханжески произнесла Барбара. – Зато я умру с улыбкой, – парировал Нката. Он сел и, пристроив свои длинные ноги на соседний стул, вытащил из кармана записную книжку в кожаном переплете. Барбара посмотрела на стенные часы и вновь перевела взгляд на коллегу. – Как это тебе удалось так быстро сгонять туда и обратно? Похоже, Уинстон, ты установил скоростной рекорд Англии на трассе Лондон – Дербишир. Его молчание ответило само за себя. Барбара с содроганием подумала, что сказал бы Линли, узнав, что Нката гонял на его любимом «бентли» со скоростью, близкой к скорости звука. – Я еще заехал на юридический факультет, – сообщил Нката. – Шеф велел разузнать там, как вела себя в городе дочь Мейдена. Барбара перестала печатать. – И как же? – Она бросила учебу. – Бросила учебу на юридическом? – Судя по всему, да. Николь Мейден, рассказал он, бросила учебу в преддверии первого мая, то есть до начала сессии. Она действовала вполне официально, надлежащим образом согласовав свой уход с преподавателями, адвокатами и руководителями. Некоторые пытались отговорить ее: училась она хорошо, и они считали, что это безумие – уходить с последнего курса обучения, когда успешное адвокатское будущее уже почти обеспечено. Но она с вежливой непреклонностью настояла на отчислении. И с тех пор ее там не видели. – Провалила экзамены? – спросила Барбара. – Даже не думала сдавать их. Свалила еще до начала сессии. – Может, она струхнула? Разыгрались нервишки, как у ее отца? Заразилась семейной болезнью? Потеряла покой и сон? Осознала, сколько всего ей еще придется вызубрить, и предпочла не париться? – Решила, что юриспруденция не ее стезя. Так и заявила руководителю группы. Восемь месяцев Николь Мейден отработала как положено в Ноттинг-Хилле, в фирме под названием «Управление финансами МКР», продолжил Нката. Большинство студентов проходят подобную практику: работают неполный рабочий день, обеспечивая себе приличный доход, а по вечерам учатся в университете. В этой фирме ей предложили трудиться полный рабочий день, и она согласилась, поскольку работа ей понравилась. – Вот такой расклад, – сказал Нката. – С тех пор никто в университете ничего о ней не слышал. – А зачем же тогда она поехала в Дербишир, если устроилась на работу в Ноттинг-Хилле? – удивилась Барбара. – Может, захотела напоследок отгулять каникулы? – Это не соответствует сведениям, полученным шефом, и тут вообще начинается какая-то неразбериха. Все лето она проработала в адвокатской конторе, якобы готовясь к своей будущей деятельности. Поэтому он и велел мне для начала заехать на юридический факультет. – Выходит, что она уже была занята в сфере финансов в Лондоне, но летом решила поработать у законника в Дербишире? – подытожила Барбара. – Вот это новости! А инспектор знает, что она бросила университет? – Я еще не звонил ему. Хотел сначала переговорить с тобой. Его замечание согрело душу Барбары. Она стрельнула взглядом в напарника. Как обычно, он выглядел простодушным, симпатичным и очень деловитым. – Наверное, тогда пора позвонить ему. Инспектору, я имею в виду. – Давай сначала немного обсудим здешние дела. – Ладно. Давай. Итак, забудем на время то, что она делала в Дербишире. Работа в лондонской финансовой фирме, должно быть, приносила ей приличные деньги. Если ей не хотелось мучиться, продолжая учебу по вечерам, она вполне могла решить бросить университет, раз уж ей подвернулась приличная и денежная работенка. Как тебе такое объяснение? – Пока все вроде бы логично. – Ладно. Допустим, ей срочно понадобились наличные. Но зачем? Может, она планировала приобрести нечто дорогостоящее? Или влезла в сумасшедшие долги? Собиралась в путешествие? Хотела пожить легкой жизнью? – Вспомнив Терри Коула, Барбара прищелкнула пальцами и добавила: – Кстати! А может быть, ее кто-то шантажировал? Допустим, кто-то прикатил из Лондона в Дербишир, намереваясь выяснить, почему она задерживает очередную выплату. Нката пожал плечами и сделал выразительный жест, который у него обычно означал: «Кто знает?» – Или просто непыльная работенка в «МКР» прельщала ее больше, чем запах пыльных судейских париков в Олд-Бейли[32]. Не говоря уже о вероятных больших прибылях в будущем. – Чем именно она занималась в этой фирме? – спросила Барбара. Нката заглянул в свои записи. – Стажер в области управления финансами. – Стажер? Да ладно тебе, Уинстон. Ради этого никто не стал бы бросать юридический факультет. – Она начала работать стажером в октябре прошлого года. Я не сказал, что на этом она и закончила.