– Пропала куртка парня. – Куртка? – Да, черная кожаная куртка. Он всегда надевал ее, выезжая на природу на своем крутом мотоцикле. Помните, вы выдали миссис Коул список вещей этого бедняги – ну, ту квитанцию с вещдоками, – так вот, куртки там не оказалось. Они подумали, что ее попросту стащил кто-то из бакстонских полицейских. Линли вспомнил фотографии с места преступления и перебрал в памяти все вещи, которые он просматривал в Бакстоне. – Они уверены насчет этой куртки? – Говорят, что он обычно надевал ее. Да и вряд ли он отправился бы в такую дальнюю поездку в одной футболке, хотя, судя по нашей описи, только она на нем и была. Они так и сказали, что он никогда не ездил по автостраде в одной футболке. – В общем-то, пока не так уж холодно. – Куртка нужна не только для тепла. Она служит хоть какой-то защитой на случай дорожной аварии. Сестра объяснила, что куртка спасала его от лишних ссадин. Поэтому им хотелось бы знать, куда она могла подеваться. – А ее не было среди его вещей в квартире? – Его одежду перетряхивала Барб, и она подтвердит вам… Нката резко оборвал себя. Вид у него был крайне смущенный. – Ах вот как, – многозначительно протянул Линли. – Но потом она до часу ночи просидела за компьютером, – поспешно прибавил Нката. – Неужели? И кому же пришла в голову идея поехать вместе на квартиру Коула? Приход Хейверс избавил Нкату от необходимости отвечать. Барбара появилась на редкость своевременно, очень деловитая и вооруженная блокнотом. Линли никогда еще не видел, чтобы она выглядела более профессионально. Она не плюхнулась, как обычно, на стул перед его столом. Нет, она остановилась на пороге, слегка подавшись вперед в позе почтительного внимания. Услышав вопрос Линли по поводу куртки, Барбара слегка призадумалась, вглядываясь в лицо ее нынешнего напарника, словно оно являлось барометром, отражавшим погоду в кабинете шефа. – Куртка этого парня? – осторожно уточнила она, и выразительный кивок Нкаты в сторону Линли, очевидно, дал ей понять, что можно относительно безопасно признаться хотя бы в одном мелком уклонении от выполнения приказа. – В общем… Хм… Ну да. – Мы позже разберемся с тем, чем вам надлежало заниматься, Хейверс, – сказал Линли. – Так была ли черная кожаная куртка среди вещей в квартире Коула? Ей удалось виновато потупиться, заметил Линли. Это отчасти искупало провинность. Облизнув губы, она откашлялась и приступила к докладу. Из ее сообщения выяснилось, что Коул предпочитал исключительно черную одежду. В его шкафу обнаружились свитера, рубашки, футболки и джинсы. Но куртки там не было, по крайней мере кожаной. – Там висела легкая курточка типа ветровки, – сказала Барбара. – И пальто. Очень длинное, в стиле эпохи Регентства. Вот и все. – Пауза. И потом рискованный вопрос: – А в чем, собственно, дело? Нката рассказал ей. – Должно быть, кто-то унес ее с места преступления, – тут же среагировала Барбара и запоздало добавила: – Сэр, – взглянув на Линли, словно почтительное обращение могло свидетельствовать о ее недавно обретенном уважении к старшим по званию. Линли прикинул, к чему ведет ее гипотеза. Теперь уже две вещи числились пропавшими с места преступления: кожаная куртка и плащ. Неужели придется вернуться к версии двух убийц? – Может, эта куртка указала бы нам путь к убийце, – словно прочтя его мысли, предположила Хейверс. – Если нашего убийцу волновали вещественные доказательства, то ему следовало полностью раздеть парня. Какой смысл уносить одну куртку? – Для прикрытия? – высказался Нката. – Он уже прихватил плащ, чтобы скрыть следы крови. – Но если он собирался где-то останавливаться после убийства или, допустим, заметил, что кто-то видел его на обратном пути, то он точно не мог быть в плаще. С чего бы ему надевать плащ? Ведь во вторник вечером не было дождя. Хейверс все еще стояла у двери и высказывала свои предположения с тактичной неуверенностью, словно она наконец глубоко осознала, насколько справедливо назначенное ей испытание. Ее замечания были не лишены смысла. Линли признал это одобрительным кивком. Он переключил внимание на открытки и, показав на них, велел: – Изложите мне все, что вам удалось накопать. Хейверс стрельнула взглядом в Нкату, ожидая, что он возьмет на себя эту часть доклада. Он понял смысл ее молчаливого вопроса и сказал: – Я, конечно, мог бы все это вкратце обрисовать, но боюсь, что упущу многие детали. Рассказывай ты. – Ладно, – согласилась она, не отходя от двери. – Мне подумалось, что любая из этих открыток, – она кивнула в сторону стола Линли, – могла бы стать мотивом для убийства Терри Коула. Что, если он вел с ними нечестную игру? Допустим, забирал у них открытки и получал по сотне фунтов за каждую пачку, но вовсе не собирался развешивать их. Или развешивал гораздо меньше, чем указывал в отчете. В конце концов, заметила Барбара, ни одна из этих проституток в действительности не знает, откуда или как клиент раздобыл ее рекламу, если только не таскается сама по городу, проверяя наличие своих открыток. И даже если бы она решилась на прогулку по центру Лондона и заглянула в телефонные будки, то что мешало Терри Коулу заявить, что нанятые «Бритиш телеком» уборщики очистили все будки от открыток, едва он успел развесить их? – Поэтому я решила обзвонить этих пташек и выяснить, что они думают о Терри. Сделанные звонки доставили Барбаре весьма сомнительное удовольствие, однако, звоня по номеру, оставленному на открытке «школьницы», она получше пригляделась к этой красотке и поняла, что девушка кажется ей странно знакомой. Практически уверенная, кто там рекламирует свои прелести, она набрала предложенный номер и, дождавшись соединения, сказала: «Алло, это Вай Невин? Вас беспокоит детектив-констебль Барбара Хейверс. Мне нужно выяснить у вас пару вопросов, если вы не заняты. Или лучше позвонить вам утром?» Подошедшая к телефону Вай Невин даже не спросила, как Барбара узнала ее номер. Она лишь заявила своим хорошо поставленным голосом: «Уже глубокая ночь. Вам известно об этом, констебль? Или вы пытаетесь запугать меня?» – Она выглядит достаточно юной, чтобы сыграть роль Лолиты в сексуальной фантазии клиента, – заключила Хейверс. – А судя по обстановке ее квартирки, я бы сказала… Она поморщилась и запнулась, очевидно осознав, что только что выдала оставшуюся часть своей вчерашней несанкционированной деятельности. – Послушайте, инспектор, – поспешно добавила она. – Это я упросила Уинни взять меня с собой. Он уговаривал меня остаться за компьютером, как вы и приказали. Он абсолютно не виноват. Мне просто подумалось, что, съездив по этим адресам вдвоем, мы сумеем больше выяснить… Линли прервал ее. – Мы поговорим об этом позже. Он переключил внимание на вторую открытку, лежавшую в центре стола. Телефонный номер на ней был таким же, как у «школьницы». Однако реклама носила совершенно иной характер. В верхней части второй открытки бросалась в глаза надпись: «Никки Искушение», а прямо под именем стояла фраза: «Познай таинства владычества». И под этой строчкой были перечислены сами «таинства»: отлично оборудованная камера пыток, темница, кабинет врача и классная комната. Завершающая приманка гласила: «Приноси свои игрушки, если тебе не хватает моих». Далее следовал телефонный номер. Фотография отсутствовала. – По крайней мере, мы теперь знаем причину их увольнения из финансовой фирмы «МКР», – сказал Нката. – Такие телки лупят с клиентов от пятидесяти фунтов в час до тысячи пятисот за ночь. Если, конечно, мои осведомители не врут, – поспешно прибавил он, словно объясняя, что лично не опускался до подобных удовольствий. – Я переговорил с Хиллингером из отдела организованной преступности. Его парни держат руку на пульсе. Линли поневоле пришлось признать, что собранные ими разрозненные куски сведений о Николь Мейден начали складываться в определенную картину. – Значит, – произнес он, – тот пейджер был для ее клиентов, потому-то родители ничего о нем и не знали, но зато знали Апман и Феррер, оба ее любовника. – Вы подразумеваете, что она продолжала заниматься проституцией и в Дербишире? – спросила Барбара. – С Апманом и Феррером? – Возможно. Но даже если она развлекалась с ними задаром, то оставалась деловой женщиной, которая не хотела упускать своих постоянных клиентов. – Обеспечивая их сексом по телефону во время своего отсутствия? – Видимо, так. – Но почему она вообще уехала? Это все еще оставалось загадкой. – Что касается тех парней из Скалистого края… – задумчиво сказал Нката. – А что насчет тех парней? – В Ислингтоне был один скандальчик. Он не дает мне покоя. – Какой скандальчик? – Ислингтонская домовладелица, у которой Николь снимала квартиру, слышала, как она ругалась с каким-то мужчиной, – подала голос Хейверс. – В мае. Как раз перед тем, как переехать в фулемский дом. – И вот я думаю, не получили ли мы наконец железный мотив, чтобы прижать к стенке Джулиана Бриттона, – заявил Нката. – Тот скандалист орал ей что-то вроде того, что он-де лучше сам убьет ее, чем позволит «сделать это»… Может, он узнал, что она решила бросить учебу и заняться проституцией? – Откуда он мог узнать? – возразил Линли, размышляя о таком варианте событий. – Джулиана отделяло от Николь более двухсот миль. Сомнительно, чтобы он притащился в Лондон, выудил открытку из телефонной будки, позвонил по данному номеру, соблазнившись сеансом с плетками и наручниками, и обнаружил, что его проводит Николь Мейден. Слишком много совпадений для того, чтобы эта версия звучала правдоподобно. Хейверс робко заметила: – А может, он нагрянул к ней в гости без предупреждения, сэр? Нката кивнул и развил тему: – Допустим, он заехал в Ислингтон и обнаружил, что его подружка вожделенно обхаживает плеткой какого-нибудь типа в кожаной упряжи. Такая сцена запросто могла спровоцировать ссору. Подобный сценарий вполне возможен, признал Линли. Но могли быть и другие варианты развития событий. – В городе был кое-кто еще, кого тоже могли сильно огорчить карьерные планы Николь. Нам необходимо разыскать ее городского любовника. – Но вдруг это просто один из ее клиентов? – Который звонил ей так часто, как нам сообщили Апман и Феррер? Вряд ли. Хейверс вмешалась в разговор: