* * * Предисловие Спустя семьдесят с лишним лет после краха Третьего рейха попытка нацистов уничтожить еврейский народ, известная как Холокост, продолжает вызывать серьезные вопросы. На протяжении нескольких лет причиной смерти около шести миллионов мужчин, женщин и детей было исключительно их происхождение. Почти два миллиона евреев были расстреляны при ужасающих обстоятельствах, а остальные — удушены в газовых камерах и газвагенах, заморены каторжной работой и голодом. Само слово «Освенцим» является символом этого беспрецедентного преступления. Как могли эти ужасные события произойти в сердце христианской Европы среди народа, известного своими поэтами и мыслителями, — народа, давшего миру Шиллера, Гете, Баха, Бетховена и Брамса? Что превратило обычных людей в убийц, добровольно участвовавших, наверное, в самом страшном преступлении в современной истории? На этот вопрос я пытаюсь найти ответ. Источники для подобного исследования находятся в свободном доступе, но при этом большая их часть остается неосвоенной. В немецких архивах собрано около пятидесяти тысяч писем с Восточного фронта, дневники солдат и офицеров, где описаны убийства евреев. Поскольку их авторы были непосредственными участниками событий, эти сообщения служат важным противовесом избирательной памяти обвиняемых. Сохранились воспоминания бывших узников концлагерей, многие из которых прожили со своими мучителями не один месяц. Наконец, что самое важное, имеются протоколы судебных заседаний по делам сотен нацистских функционеров, начиная с Нюрнбергского процесса 1945–46 гг. и заканчивая сегодняшними судебными заседаниями в Германии. Самым ценным для исследования стало 49-томное собрание приговоров 929 германских судов, опубликованное издательством Амстердамского университета между 1968 и 2012 гг. Увы, аналогичного собрания материалов австрийских судов не существует, а потому нет сведений об австрийских нацистских преступниках. Голландское издание «Justiz und NS-Verbrechen» («Правосудие и преступления нацизма»), посвященное преступлениям, совершенным с 1939 по 1945 г., предоставляет уникальную возможность познакомиться с личными сведениями о нацистских убийцах. Охранники СС обычно не писали мемуары и после войны предпочитали залечь на дно. Поэтому материалы судов — это действительно ценная информация. В соответствии с германским законодательством убийство или соучастие в убийстве являются единственными преступлениями, на которые не распространяется срок давности, поскольку преступник действовал со злым умыслом или из низменных побуждений. Именно необходимость доказать наличие злого умысла позволила раскрыть важные детали преступлений. Судьи делали все возможное, чтобы установить намерения и мотивы подсудимых, в том числе собирали информацию о происхождении убийц и их политической деятельности, хотя эти данные не всегда использовались в ущерб обвиняемому. Для принятия решения и вынесения обвинительного приговора помимо подробного описания преступления использовались материалы допросов, аффидевиты, показания свидетелей, а также архивные документы. Ни один из этих источников, рассматриваемый отдельно, не является надежным, но вместе они демонстрируют достоверную картину. Эта информация позволила суду перепроверить то, о чем рассказывали или умалчивали подсудимые. Сегодня мы знаем о Холокосте во всех его ужасающих подробностях. Для тех, кто не владеет немецким языком, эта книга будет первой работой на английском, в которой использовался этот ценный языковой материал. Поиск ответа на вопрос «Почему они совершили это?» невозможен без описания процесса убийств во время Холокоста. Однако книга — не очередная история Шоа. В центре этой работы — проблема осознания причин событий и роли отдельных личностей в развернувшейся программе убийства, проблема личной ответственности. Как немцы стали массовыми убийцами? Почему лишь немногие отказались от участия в этом, когда была такая возможность, и при этом не подвергли опасности свою собственную жизнь? Наша книга для всех, кто ищет ответы на эти вопросы. Некоторым читателям содержимое книги может показаться настолько омерзительным, особенно фотографии, что они могут обвинить автора в погоне за сенсацией и бесстыдном вуайеризме. К сожалению, большая часть книги — это перечень ужасов, чему есть несколько объяснений. Как отмечал русский писатель и военный корреспондент Василий Гроссман о своих невероятно реалистичных репортажах, «даже читать об этом бесконечно тяжело. Пусть читатель поверит мне, не менее тяжело и писать об этом». Я привожу в свое оправдание тот же довод. Я не новичок в изучении истории Холокоста, однако смог написать эту книгу, когда выработал квазиклиническое отношение к материалу, с которым мне пришлось иметь дело, подобно тому, как хирурги относятся к виду и запаху крови, являющимся частью их профессии. Но, что важнее, я твердо убежден: подробное описание произошедшего с беспомощными жертвами Холокоста является ключевым для подобного рода исследований. Только полное описание ужасов и зверств позволит нам дать ответ на вопрос о личном участии. В частности, фотографии способны отразить реальность, которую невозможно передать словами. Немецкий ученый еврейского происхождения Макс Хоркхаймер утверждал, что задачей еврейских интеллектуалов, которые избежали смерти, было содействовать тому, чтобы эти ужасы никогда не повторились и никогда не были забыты. Я вырос в Германии и около шести лет жил под властью нацистского режима. Во время ноябрьского погрома 1938 года, известного как Хрустальная ночь, или Ночь разбитых витрин (Kristallnacht), я стал одной из жертв жестокости штурмовиков, и мой отец вместе с тысячами других взрослых мужчин-евреев был отправлен в концентрационный лагерь Бухенвальд. Он c большим трудом выдержал три месяца суровых испытаний. Мой интерес и стремление понять, почему так много немцев участвовало в преступлениях нацистов, связаны со страницами моей личной жизни, которые я не могу и не должен забыть. Я хочу поблагодарить моих друзей, историков Абрахама Ашера и Дэвида Ларджа, за их комментарии к первоначальному варианту книги. Я признателен своей дочери Барбаре за внимательное прочтение и конструктивные замечания, сделавшие эту книгу более легкой для читательского восприятия. И самое главное, я в огромном долгу перед Нэнси Тофф, вице-президентом и ответственным редактором издательства Оксфордского университета. Это может прозвучать удивительно, но за многие годы моей научной работы она стала первым редактором, который уделил время рукописи автора и улучшил ее. Внимание Нэнси Тофф к деталям и ясности изложения достойно подражания, и ее помощь в работе над книгой стала для меня большой удачей. Введение После того как в сентябре 1941 года немецкие солдаты и их помощники из числа местных жителей расстреляли более 33 тысяч проживавших в Киеве евреев, одна из горожанок, Ирина Хорошунова, написала в своем дневнике, что часами напролет наблюдала, как раздетых людей вели к оврагу Бабий Яр. Она пыталась осмыслить увиденное и услышанное: «Одно знаю: происходит что-то ужасное, страшное, невообразимое, что нельзя ни понять, ни осознать, ни объяснить» 1. Увидев тысячи незахороненных истощенных трупов после освобождения концентрационного лагеря Берген-Бельзен, корреспондент лондонской газеты «Таймс» заявлял в апреле 1945 года: «Мой долг — описать то, что выходит за рамки человеческого воображения» 2. И по сей день эта мерзость не поддается осознанию. Бывший узник концлагеря Эли Визель — один из многих, кто назвал трагедию еврейского народа необъяснимой. Ученый говорит о «черной дыре понимания человечества» 3. Нацистские лагеря уничтожения — не просто пример абсолютного зла, но, по утверждениию Ханны Арендт, являются демоническим элементом, «стоящим за гранью жизни и смерти» 4. И, если хотим избежать подобного в будущем, мы должны попытаться понять, что нас привело к таким страшным событиям. В 1945 году 22 руководителя нацистской Германии предстали перед судом в Нюрнберге по обвинению в военных преступлениях. Учитывая серьезность предъявленных обвинений, неудивительно, что мотивация поступков объяснялась прежде всего патологией. Все совершенные поступки гестапо и СС (элитными войсками нацистской партии, возглавляемыми Генрихом Гиммлером), двумя преступными организациями, были настолько ужасны, что множество людей посчитало содеянное делом рук садистов, иначе говоря, психически больных. Такое чудовищное нарушение всех норм морали и права, несомненно, могли бы совершить только монстры. И позиция, возлагающая ответственность за эти гнусные преступления на демонических злодеев, позволила многим немцам верить, что это не они, а представители другого вида виновны во всем случившемся 5. Клинические обследования подсудимых в Нюрнберге, проведенные несколькими психиатрами и психологами, доказали несостоятельность патологического объяснения преступлений нацистов. По инициативе тюремного психиатра Дугласа Келли было проведено несколько диагностических тестов Роршаха, чтобы установить состояние подсудимых перед судом. По современным стандартам реализация этих тестов оставляет желать лучшего, но первоначальная и повторная трактовки результатов привели к практически единодушному выводу: руководители нацистской Германии не были ни уникальными личностями, ни душевнобольными. У них не было диагностируемой патологии, которая могла бы объяснить зверства, совершенные по их приказу 6. Все они осознавали разницу между добром и злом. Густав Гилберт, тюремный психолог, свободно владел немецким языком и регулярно посещал заключенных. В 1947 году он опубликовал «Нюрнбергский дневник», в котором подтверждает, что нет оснований сомневаться в здравом уме этих людей 7. Психиатр Генри Дикс провел подробные интервью с несколькими рядовыми убийцами СС и пришел к аналогичному выводу: эти люди не были душевнобольными в общепринятом клиническом смысле 8. Во время судебных процессов по делу нацистских преступников общественность Германии часто видела в лице обвиняемых злодеев, которые не имели ничего общего с простыми немцами 9. Более того, приписывая эти действия руководителям нацистской партии и «черному ордену» Гиммлера, можно оправдать население страны в целом. В Германии книга британского историка Джеральда Рейтлингера «СС. Алиби для нации» (1956 г.) вышла с названием «Die SS Tragodie Einer Deutschen Epoche» («СС: Трагедия германской эпохи»), и послесловием немецкого издателя, раскритиковавшего авторскую точку зрения об участии немцев в преступлениях нацистов 10. «Немецкий солдат, — настаивали выдающиеся политики послевоенной Германии, включая канцлера Конрада Аденауэра, — вел себя достойно» 11. Немецкие солдаты-христиане, заявлял епископ Гален в июне 1945 года, рисковали своими жизнями ради Отечества, сохраняя при этом свои «сердца и руки незапятнанными ненавистью, грабежом и беспричинными актами насилия» 12. Писатель Вальтер фон Моло в письме Томасу Манну в 1945 году утверждал: «Немецкий народ не делал этого» 13. В сентябре 1951 года Аденауэр высказал мнение, что «немецкий народ, в подавляющем своем большинстве, питал отвращение к преступлениям, совершаемым против евреев, и не принимал в них участия» 14. Германия пыталась сбежать от своей собственной истории. Немцы считали себя народом-жертвой, беспомощным перед лицом тоталитарного террора и, следовательно, неспособным противостоять политике нацистов. Интересно, что это мнение сходно с позицией восточногерманского коммунистического режима, который расценивал немецкий фашизм как особую форму монопольного капитализма, поработившего германский народ. Вера в жертвенность немцев была широко распространена в первые послевоенные годы. Это нашло отражение в мрачной шутке, популярной в то время: «Немцы никогда не простят евреев за Освенцим». В 2006 году во время своего визита в Освенцим папа Бенедикт XVI (в миру — Йозеф Ратцингер) назвал себя «сыном народа, оказавшегося во власти банды преступников», народа, который «использовали как орудие разрушительной ярости и господства» 15. Таким образом, сомнительный тезис о коллективной вине немцев был вытеснен еще более неуместной идеей об их коллективной невиновности16. Общество, пережившее психологическую травму, на обвинение в коллективной вине отвечало: «Мы не знали об этом!» 17 Но почти никто не отдавал себе отчет в том, что утверждение о незнании о происходивших зверствах серьезно подрывало другое оправдание — невозможность противостоять преступлениям. Как было невозможно противостоять тому, о чем не знаешь? 18 Последовали новые недоразумения. В первые два десятилетия после поражения нацистской Германии Холокост часто преподносили как следствие эффективной машины уничтожения, как преступление без преступников. Подход к исследованию Холокоста, известный под названием структуралистский или функционалистский, основное внимание уделял бюрократическому аппарату прежнего режима и замалчивал роль конкретных исполнителей. Убийство евреев рассматривалось как дело рук безликих бюрократов, которые были винтиками в безымянной машине уничтожения. Эта концепция помогала отвлечься от щекотливого вопроса об участии большого количества немцев в «окончательном решении» и ответственности немецкого общества за происходящее в эпоху нацизма. Но убийство евреев осуществлялось не бюрократией или любой другой «структурой». Евреев убивали не СС или иные организации, а конкретные люди. Предметом этого исследования являются эти преступники — непосредственные убийцы, которые участвовали в массовых расстрелах, работали в концентрационных лагерях или лагерях уничтожения, подобных Освенциму. К 1960-м гг. новое поколение выразило готовность посмотреть в глаза прошлому нацисткой Германии честно и открыто. Важную роль в этих переменах сыграл ряд судебных процессов. Историки пытались найти объективные причины этих событий; юристы выясняли в суде вину или невиновность конкретных людей. И то, и другое помогло пролить свет на прошлое 19. Прокуроры и судьи во время процессов почти всегда руководствовались дидактическими методами для привлечения нацистских преступников к ответственности за шокирующие зверства, о которых стало известно, и прояснения значимости этих событий. Свидетельские показания бывших узников по делу Адольфа Эйхмана, человека, организовавшего вывоз евреев в лагеря уничтожения, в 1961 году позволили сконструировать подробную картину повседневной реальности Холокоста, которая шокировала мир. В своей книге «Эйхман в Иерусалиме» Ханна Арендт назвала его символом «банальности зла», но сегодня эта точка зрения полностью опровергнута. Какими бы ни были достоинства концепции «банальности зла», она неприемлема для характеристики Эйхмана, ярого нациста и убежденного антисемита, и она совершенно не подходит для непосредственных убийц, чьи отвратительные поступки были освещены судом. 29 августа 1958 года суд Ульма вынес решение по делу десяти членов айнзацгруппы А (нем. Einsatzgruppe, EG, «целевая группа»), оперативного карательного отряда, уничтожившего тысячи еврейских мужчин, женщин и детей в Литве 20. Судьи рассказали общественности Германии о подлинных ужасах, совершенных нацистами, поэтому эти судебные процессы нельзя было сбросить со счетов как те, которые были названы «правосудием победителей». Суд не только раскрыл отвратительные преступления, но и показал, что многие из самых страшных преступников живут обычной жизнью в послевоенном германском обществе, часто занимая ответственные должности. Особое значение для задачи преодоления прошлого (Vergangenheitsbewaltigung), с которой столкнулась новая Германия, представлял Освенцимский процесс во Франкфурте, который впервые обнародовал достоверную информацию об этом месте, где совершались чудовищные преступления. Длившийся с 20 декабря 1963 г. по 20 августа 1965 г., самый долгий в истории Германии суд присяжных вынес обвинительные приговоры 20 членам персонала лагеря Освенцим. Семнадцать мужчин были признаны виновными в убийстве или соучастии в убийстве, и шестеро получили пожизненное заключение, самую суровую меру наказания согласно германскому законодательству 21. Эксперты из Института современной истории в Мюнхене представили детальный анализ системы концентрационного лагеря. Более четырехсот свидетелей, из которых примерно половина — бывшие узники, рассказали о том, как это было: жить и умирать в Освенциме — месте, ставшем символом морального разложения нацистов 22. Суд также выяснил, что некоторые нашли способы уклониться от участия в убийстве, и что ни один из них не понес за это серьезного наказания. Таким образом, довод многих подсудимых — убивали из страха за свою собственную жизнь — был ложным и использовался в личных целях. Даже в этой ужасной обстановке была возможность выбирать, как вести себя, хотя этим выбором воспользовались немногие. Еще одной вехой в признании преступлений нацистов широкой немецкой общественностью стал 1979 год, когда в Германии был показан американский телесериал «Холокост». Фильм посмотрели 20 миллионов человек, половина взрослого населения ФРГ. Статья в журнале «Шпигель» резюмировала колоссальное впечатление, которое он произвел: голливудская мыльная опера «сделала то, что сотни книг, пьес, фильмов, телевизионных программ, тысячи документов и все судебные процессы над нацистами не смогли сделать за тридцать с лишним лет после окончания войны — рассказать немцам о совершенных во имя них преступлениях против евреев так, что миллионы людей были растроганы» 23. Люди отождествляли себя с семьей д-ра Йозефа Вайсса, поскольку он обладал чертами, которые каждому немцу были знакомы — состоятельный и образованный представитель среднего класса. «Смерть — это немецкий учитель», — написал переживший Холокост Пауль Целан в своем стихотворении «Фуга смерти», опубликованном в 1948 году 24. И вот впервые, примерно тридцать лет спустя, многие немцы заявили, что стыдятся того, что совершила их страна 25. Наконец было отброшено представление о том, что искать возмездия за преступления, совершенные нацистами, это все равно, что выносить сор из избы (Netzbeschmutzung). Долгое время историки спорили о роли Гитлера в осуществлении «окончательного решения». Так называемые интернационалисты утверждали, что Гитлер с самого начала планировал физически уничтожить еврейский народ. «Функционалисты» подчеркивали внутренние движущие силы бюрократической системы. Вопрос об ответственности Гитлера за Холокост является очень важным. Однако с 1990-х гг., когда исследователи Холокоста начали уделять особое внимание поведению конкретных людей, совершавших убийства, дискуссия интернационалистов и функционалистов отошла на задний план. Внимание переключилось на преступников в узком смысле этого понятия — персонал концентрационных лагерей и лагерей уничтожения, членов расстрельных команд, водителей газвагенов и других правонарушителей 26. Их количество, как оказалось, достигало десятков тысяч человек. К середине 1939 года количество сотрудников концентрационных лагерей составило 22 033 человека, а в начале 1945 года — около 40 тысяч мужчин и женщин 27. К концу войны только в Освенциме, являвшемся одновременно концентрационным лагерем и лагерем уничтожения, работали 4481 мужчина и 71 женщина 28. Около 6 тысяч человек поочередно служили в айнзацгруппах. Им помогали примерно 15 тысяч человек из полицейских батальонов и 25 тысяч — из Ваффен-СС 29. Изучение роли вооруженных сил показало, что вермахт принимал непосредственное участие в убийстве евреев 30. Поскольку вермахт был армией, комплектуемой по призыву, то признание, что солдаты совершили многочисленные преступления, было равносильно серьезному обвинению против немецкого общества в целом (или, по крайней мере, его мужского населения) 31. Две работы сыграли особенно важную роль в появлении этой новой концепции. Книга Кристофера Браунинга «Обычные люди: 101-й резервный полицейский батальон и “окончательное решение” в Польше», опубликованная в 1992 году, продемонстрировала готовность обычных полицейских принять участие в массовом убийстве, даже если у них была возможность отказаться. Книга Дэниэла Голдхагена «Добровольные пособники Гитлера», которая появилась в 1996 году, имела говорящий подзаголовок «Обычные немцы и Холокост». Голдхаген утверждал, что преступники вели себя так, потому что были немцами. Весь немецкий народ, а не только нацисты, стал одержим распространяющимся «элиминационным антисемитизмом». Браунинг и Голдхаген по-разному объясняют описываемые ими события, но в обеих книгах основное внимание уделяется поведению преступников. В последующие годы работы Браунинга и Голдхагена стали предметом длительной дискуссии. Делая акцент на социально-психологических процессах послушания и подчинения, Браунинг игнорирует роль антисемитизма и идеологии в целом. Голдхагена критиковали за его упрощенный подход и весьма приблизительную картину поведения нацистов. Наша книга подхватывает и продолжает эту полемику. Она расширяет дискуссию, привлекая большое количество судебных постановлений, а также архивных и других материалов, которые стали доступны с 1990-х гг. Цель этой книги — на основании многочисленных источников дать последовательный ответ на вопрос «Почему они совершили это?» Исследование подобного рода не остановит то зло, которое люди совершают до сих пор, но без точных знаний о том, как и почему произошли эти ужасающие события, у нас нет надежды на предотвращение подобных гуманитарных катастроф. 1. Евреи в концентрационных лагерях Нацистские концентрационные лагеря (КЛ, нем. Konzentrationslager, KZ) возникли в первые месяцы 1933 года для борьбы с политическими противниками нового режима — членами партий левого толка, а также юристами и журналистами, выступавшими против нацистов во время Веймарской республики. Заключенные попадали в лагерь не в результате обычных судебных разбирательств, а по распоряжению гестапо, новой тайной полиции, которая была учреждена 26 апреля 1933 года. Она же определяла и срок так называемого «превентивного заключения». Поскольку евреи играли значительную роль в этой оппозиции, их количество относительно доли в численности населения в целом было чрезмерно. По имеющимся оценкам, до 1938 года евреи составляли от 5 до 10 % всех заключенных концентрационных лагерей, в то время как они представляли менее 1 % населения Германии 1. В КЛ Дахау и Ораниенбург были так называемые еврейские роты (Judenkompanien), с членами которых обращались особенно жестоко 2. В первые месяцы совершалось множество незаконных и необоснованных убийств. СС взяли на себя управление концентрационным лагерем Дахау в апреле 1933 года, что было отмечено особой жестокостью эсэсовцев в отношении еврейских заключенных. За первые два месяца руководства СС в Дахау были убиты 12 пленников 3. Относительно небольшое количество смертей объясняется тем, что в первые месяцы режима государственные прокуроры иногда все еще отваживались выдвигать обвинения в особо жестоких убийствах. Однако довольно скоро концентрационные лагеря стали независимыми от судебной власти. В тех немногочисленных судебных разбирательствах, которые все-таки имели место и закончились вынесением обвинительного приговора, Гитлер лично помиловал осужденных. Подобный акт милосердия был в интересах двадцати трех штурмовиков, чье поведение в концентрационном лагере Хонштайн министр юстиции Франц Гюртнер назвал «жестокостью, напоминающую восточный садизм» 4. В конце июня 1933 года офицер СС Теодор Эйке был назначен комендантом Дахау. Эйке вступил в нацистскую партию в 1928 году и два года спустя перешел из СА (военизированной организации нацистской партии) в СС, где он быстро получил повышение. В июле 1934 года его назначили главой всех подразделений СС, размещенных в лагерях, а «система Эйке» стала моделью для всех концентрационных лагерей 5. Методы Эйке были названы «академией насилия, где охранников учили непреклонности, решительности и приемам террора» 6. С этого момента подробные правила регулировали поведение охранников. Их отношение к заключенным определялось предписаниями нацистской идеологии, и было обусловлено мнимой враждебностью узников к национал-социалистическому государству. В своем выступлении в 1937 году Гиммлер заявил, что заключенные концентрационных лагерей были не более чем преступниками и отщепенцами. Герман Геринг назвал их «отбросами нации», которые стоило бы сжечь. Следовательно, в обращении с этими никчемными людьми эсэсовец должен был быть непреклонным, беспощадным и безжалостным 7. Личные мотивы вступления в СС разнообразны. Некоторые новобранцы были преданными сторонниками режима. Были интеллектуалы, которые видели в СС средство преобразования немецкого общества в соответствии с национал-социалистической идеологией. Многие принадлежали к поколению, которое научилось жестокости в реакционной обстановке движения фелькише 1920-х гг., включая службу во фрайкорах, добровольческих подразделениях, которые боролись с Веймарской республикой и совершали политические убийства. Для этих людей твердость, жестокость и убийство являлись доказательством мужества и силы 8. Остальные были приспешниками, чья идеологическая приверженность была поверхностной или вообще отсутствовала. Многие из них вступали в СС, чтобы получить надежную работу. Одним из них был Йозеф Крамер, который поднялся по карьерной лестнице, заняв пост коменданта лагеря, и вошел в историю как один из «бельзенских зверей». А другие были людьми, не добившимися успеха на своей прежней работе, или даже асоциалами или бандитами 9. Большинство из них имели посредственное образование 10. В конце 1934 года охранники были выделены из общей структуры СС и объединены в отряды «Мертвая голова» (SS — Totenkopfverbande). Их члены носили эмблему с черепом и костями на своей форме. По словам Эйке, «тот, кто вступает в наши ряды, становится товарищем смерти». Добровольцы этих отрядов должны были родиться в период между 1914 и 1919 гг., и их кандидатуры не должны были вызывать никаких сомнений 11. К 1935 году существовало семь концентрационных лагерей, и в одном только Дахау было около 2500 заключенных. В лагерях теперь содержались не только политические противники, но и те, кого считали вредными элементами, но на которых не распространялись правовые санкции, такие как асоциалы (цыгане), гомосексуалисты, свидетели Иеговы и рецидивисты. В военные годы количество лагерей и их филиалов продолжало неуклонно расти, пополняясь большим числом иностранцев, отправляемых сюда на рабские работы. К апрелю 1944 года существовало двадцать концентрационных лагерей со 165 прикрепленными трудовыми лагерями 12. Общее количество подобных филиалов было велико; только один Освенцим имел около пятидесяти лагерей-сателлитов 13. По достоверным данным, количество заключенных концентрационных лагерей между 1933 и 1945 гг. составляло 1 650 000 человек. Когда концентрационный лагерь Берген-Бельзен был освобожден 15 апреля 1945 года, там было пятьдесят пять тысяч изнуренных заключенных и приблизительно 13 000 обнаженных незахороненных тел на разных стадиях разложения. Еще 13 000 человек умерли в последующие дни, несмотря на медицинскую помощь. Врач-заключенный рассказывал, что был свидетелем многочисленных случаев каннибализма 14. Подобные условия существовали и в других лагерях. Дни в концентрационных лагерях проходили за принудительной работой. Некоторые заключенные работали в каменоломнях, рудниках или на строительных объектах, в то время как другие, особенно в военные годы, трудились на производстве оружия и боеприпасов. Работа была тяжелой, многочасовой, и питание совершенно не соответствовало силовым затратам. Горячий обед представлял собой жидкий непитательный суп. Заключенные быстро слабели; и выжившие превратились в истощенные фигуры, которые открылись миру после освобождения лагерей. В конце рабочего дня пленников вели строем обратно в лагерь на вечернюю перекличку. Бывший узник Ойген Когон назвал это террором заключенных. Изнуренные работой и независимо от погоды, они должны были часами стоять шеренгами, пока охранники СС не завершат подсчет заключенных и не убедятся, что никто не сбежал. Всякий раз, когда подсчеты оказывались неверными, весь лагерь оставался на ногах до тех пор, пока виновник не был схвачен, что часто занимало много времени. Во время вечерней переклички в Бухенвальде 14 декабря 1938 года отсутствовали двое узников. При температуре -36° легко одетым заключенным пришлось простоять на площади для переклички девятнадцать часов. К следующему утру двадцать пять замерзли насмерть, а к полудню их количество превысило семьдесят человек 15. Правила предполагают отсутствие произвола, но дело обстояло иначе в нацистских концентрационных лагерях, управляемых по системе Эйке, где жестокое обращение с узниками определяло поведение СС. Здесь жестокость стала нормой. Свод правил позволял персоналу творить произвол. У охранников была неограниченная власть в случаях, которые они определяли как халатность, отказ от работы или беспорядки, и эти нарушения могли караться телесными наказаниями или штрафными работами. Эти правила можно назвать «оформленным террором» 16. Самые незначительные проступки, например оторванная пуговица, могли привести к наказанию. Количество ударов колебалось от 5 до 50. Заключенного привязывали к стойке (Bock) и избивали палками или кнутом. Первые несколько ударов обычно рассекали кожу. Заключенный должен был считать наносимые удары, и если он ошибался, пытка начиналась сначала. Еще одно крайне болезненное наказание заключалось в том, что заключенному связывали руки за спиной и на час или более подвешивали его, в таком состоянии вес тела полностью приходился на вывернутые плечевые суставы. Тех, кто терял сознание, приводили в чувство, обливая холодной водой. Большинство заключенных постоянно получали травмы во время этих пыток, и многие умирали. Об этих смертях должно было сообщаться вышестоящим органам, но если подобные донесения и поступали, истинную причину смерти скрывали за фразой «застрелен при попытке к бегству» 17. Каждые три месяца охранники лагеря должны были подписывать заявление, запрещавшее жестокое обращение с заключенными. «Только фюрер принимает решения, касающиеся жизни и смерти. Поэтому ни один национал-социалист не имеет права поднимать руку на врагов государства и подвергать их физическому насилию. Решение о наказании заключенных принимает комендант» 18. Несмотря на этот приказ, произвол и жестокость преобладали в жизни заключенных 19. Охранники СС считали насилие своим неотъемлемым правом и продолжали мучить узников. В Дахау вышел секретный приказ, предписывавший охранникам заносить в отчеты любые случаи насилия по отношению к заключенным как самозащиту 20. Коменданты подписывали официальные приказы о наказании, но при этом жестоко обращались с заключенными в обход официальных правил. По словам судьи СС Конрада Моргена, правила, ограничивающие власть комендантов лагерей, редко исполнялись 21. У персонала СС возникали неприятности, только если их действия приводили к беспорядкам или угрожали дисциплине в лагере. Именно это произошло с Паулем Цайдлером в концентрационном лагере Заксенхаузен. В феврале 1937 года Цайдлер, известный своими садистскими наклонностями, стал одним из нескольких охранников, зверски убивших Фридриха Вайсслера, руководителя протестантской церкви. Известие о его убийстве попало в иностранные газеты и вызвало тревогу в церковных кругах и за границей. Когда дело Вайсслера грозило затронуть других служащих Заксенхаузена, Цайдлера сделали козлом отпущения и приговорили к одному году лишения свободы. Насколько известно, Цайдлер был единственным охранником СС, осужденным за жестокое обращение с заключенными лагеря 22. Охранникам было приказано стрелять в каждого, кто приближался к ограждению из колючей проволоки вокруг лагеря, и немало заключенных лишилось жизни только потому, что их заставляли подходить к внешней границе лагеря. Рохель Хуго, капо (должностное лицо из числа заключенных, бывший надзирателем над другими узниками) в концентрационном лагере Флоссенбюрг, поступил так с заключенным, который не проявил достаточного рвения во время принудительных работ. Когда заключенного жестоко избивали, с него слетела кепка. Хуго подобрал ее, швырнул к ограде и приказал ему поднять вещь. Поскольку тот не решался подойти к ограде, Хуго несколько раз ударил его и подтолкнул вперед. Когда он, наконец, подобрал свою кепку у ограды, был застрелен охранником с ближайшей сторожевой вышки. Коменданту лагеря, явившемуся на место происшествия, сообщили, что заключенный был застрелен при попытке к бегству 23. Многие наказания представляли угрозу для жизни или были смертельны. Муштровка (Strafexerzieren), которую в СС называли «спортом», заключалась в преследовании жертв на плацу. Их заставляли прыгать, перекатываться и сгибать колени до изнеможения. Зимой заключенных, которые «вели себя ненадлежащим образом», обливали водой, пока они не превращались в кусок льда. Количество всех потенциально смертельных наказаний увеличивалось, и немногие попадавшие в лагерную тюрьму, наводящий ужас Бункер (Bunker), возвращались живыми. Для эффекта устрашения многие наказания и казни проводились публично, и заключенных заставляли на них смотреть. Во время казни через повешение предсмертную агонию жертвы обычно старались продлить 24. Не поддается учету количество заключенных, убитых в рамках программы «эвтаназии», известной как 14f13, которая предназначалась для инвалидов и тех, кто больше не мог работать. В лагере Маутхаузен между 1939 и 1945 гг. один или два раза в месяц до двадцати ослабленных заключенных отсеивали во время регулярного отбора и затем убивали инъекцией в сердце 25. Рейске Вайсс, которая прошла через этот процесс отбора в Освенциме, рассказывала, как женщинам приходилось раздеваться, пока эсэсовцы стояли рядом, насмехались над их смущением и отпускали непристойные замечания. «Переполненные чувством стыда, мы не знали, какие части тела нам закрывать руками» 26. Нацистские врачи использовали заключенных концентрационных лагерей для медицинских экспериментов. В Дахау в 1944 году врачи Герман Беккер-Фрейзен и Вильгельм Байгльбёк по заказу ВВС проводили исследования по выявлению пригодности морской воды для питья. Людей, выполнявших роль «подопытных кроликов», разделили на несколько групп. Одну группу лишили пищи и воды, другой группе давали только морскую воду, третьей — морскую воду с добавкой, устранявшей соленый привкус воды, четвертой — жидкость, в которой соль была нейтрализована добавлением нитрата серебра. У жертв вскоре проявились симптомы голодания и сильной жажды. Они быстро теряли вес и становились все более беспокойными; тех, кто начинал кричать и бредить, привязывали к кроватям. Когда они были на грани смерти, им вводили препараты, которые должны были поддержать в них жизнь. В конечном счете, два врача, проводившие эти эксперименты, были приговорены военным трибуналом союзников к длительным срокам тюремного заключения 27. В Бухенвальде д-р Зигмунд Рашер использовал узниц из Равенсбрюка в экспериментах по приведению в чувство моряков и летчиков, извлеченных из ледяного океана. Восемь узников поместили в резервуар с практически замерзшей водой и оставили там, пока те не потеряли сознание. Затем их достали из резервуара и каждого положили между двумя обнаженными женщинами из Равенсбрюка, которым было приказано прижиматься к потерявшим сознание мужчинам в большой кровати. Но единственным эффективным отогреванием оказалась лишь горячая ванна. Один подопытный умер от кровоизлияния в мозг 28. Эксперименты в других концентрационных лагерях включали стерилизацию, испытание новой вакцины против тифа, воздействие газа и многое другое. Все они проводились с крайней жестокостью и зачастую заканчивались мучительной смертью несчастных заключенных. Несмотря на провозглашенную цель «перевоспитания» заключенных, а также требование по обеспечению производительной рабочей силой в военные годы, смертность в лагерях — результат систематического жестокого обращения, недоедания и болезней — была чрезвычайно высокой. В декабре 1942 года Гиммлер приказал Освальду Полю, который отвечал за обеспечение условий труда в лагерях, улучшить питание заключенных и снизить показатели смертности. Коменданты концентрационных лагерей лично должны были нести ответственность за исполнение этого приказа 29. Согласно постановлению, изданному Полем, которое вступало в силу 15 мая 1943 года, заключенным, которые отличились на производстве, предоставляли дополнительные порции еды и табака, а те, кто продемонстрировал «выдающиеся успехи», получали право раз в неделю посетить лагерный публичный дом 30. Но превратить лагеря в эффективно организованные места военного назначения так и не удалось. Коменданты лагерей не хотели и не могли положить конец укоренившимся злоупотреблениям. Насилие и смерть были характерными чертами жизни лагерей до самого конца. Из предполагаемого общего количества заключенных в лагерях погибли 1,65 миллиона человек, примерно две трети. Длительное выживание зависело от способности занять особое положение, например, работать на кухне, в ремонтной мастерской или в канцелярии. Примо Леви вспоминал, что из нескольких сотен евреев, живших в рабочем лагере Освенцим в 1944 году, ни один не был простым заключенным 31. Между 1934 и 1944 гг. средняя продолжительность жизни тех, кому не посчастливилось занять подобную нишу, составляла один-два года, а в некоторые периоды — еще меньше. Записи, обнаруженные после войны, показывают, что во второй половине 1942 года не менее 60 % от общего числа заключенных умерли в течение шести месяцев 32. В конце войны, по мере наступления союзников, выживших узников перемещали маршами смерти, в ходе которых тысячи погибали от истощения или были убиты сопровождавшими их охранниками 33. Хотя до осени 1941 года и не существовало четкой политики истребления всех евреев, обращались с ними в концентрационных лагерях с особой жестокостью, что привело к большому количеству смертей. Различные категории заключенных в лагерях распознавали с помощью цветных треугольников, пришитых к одежде: красный — для политических заключенных, зеленый — для обычных преступников, и так далее. Евреи носили желтые треугольники и Звезду Давида, а еврейские преступники — зеленые и желтые бирки. К различным группам заключенных относились по-разному, евреев относили к низшей категории, известной как III степень. Их бараки были более тесными, их направляли на самые изнурительные и неприятные работы, их порции хлеба были меньше, им нельзя было получать посылки, в большинстве лагерей их не принимали в больницу — у них было меньше шансов выжить. Согласно имеющимся оценкам, около трехсот тысяч еврейских заключенных умерли во время работ согласно программе «Уничтожение через труд» 34. В Эстервегене евреи составляли от 5 до 10 % населения лагеря, но при этом — 25 % всех умерших 35. В Дахау также «мусульманин» (Muselmann) — так называли в лагерях апатичного заключенного, который сдался и утратил волю к жизни — был обычно евреем. «Евреи, — вспоминает бывший заключенный, — с самого начала были объектом нацистской жажды крови» 36. Из двадцати одного заключенного, убитого в Дахау в 1933 году, две трети были евреями. В 1937 году 10 % заключенных Дахау были евреями, но среди тех, кто был убит в том году, они составили 20 % 37. Приказы, изданные Гиммлером в начале 1935 года, запрещали «индивидуальные действия» против евреев, но, как и приказы против применения чрезмерного насилия, они не соблюдались 38. То, что евреи подвергались особо суровому обращению в концентрационных лагерях, было очевидным результатом претворения СС антисемитской идеологии в смертоносную практику 39. В феврале 1937 года гестапо отдало приказ сосредоточить евреев из других концентрационных лагерей в Дахау. Судя по всему, причиной этого решения стало желание предотвратить «тлетворное влияние евреев на немецких заключенных» 40. К началу 1938 года в Дахау содержалось около 2750 заключенных-евреев. Большинство из них отбывали тюремный срок за осквернение расы (Rassenschande) согласно Нюрнбергскому закону 1935 года, и затем были переведены из тюрьмы в концентрационный лагерь. После аннексии Австрии в 1938 году в Дахау прибыла новая группа евреев, большинство из которых были связаны с партиями левого толка. Остальные были арестованы в июне 1938 года во время волны арестов «асоциалов», известной как операция «Уклоняющиеся от работы» 41. Новый большой приток евреев в концентрационные лагеря последовал за убийством немецкого консула в Париже 8 ноября 1938 года семнадцатилетним польским евреем Гершелем Гриншпаном. Во время ноябрьского погрома, известного как Хрустальная ночь, разбитое стекло окон разрушенных синагог, домов и принадлежавших евреям предприятий устилало улицы немецких городов. В это же время Гестапо арестовало около тридцати тысяч мужчин-евреев и переправило их в Бухенвальд, Дахау и Заксенхаузен. Обращались с новыми заключенными хуже, чем обычно. В первую неделю в Бухенвальде СС проводили ночные рейды по баракам и избивали беспомощных и запуганных заключенных 42. К февралю 1939 года умерли 187 из 10 911 евреев, помещенных в Дахау 43. В целом около 1000 евреев, арестованных после событий Хрустальной ночи, погибли в лагерях, умерли после освобождения из-за жестокого обращения или покончили с собой. Цель этого тюремного заключения в тюрьму — вымогательство денег и попытка заставить евреев покинуть Германию 44. Мой отец был одним из арестованных. После освобождения он был лишь тенью прежнего себя. События, происходившие за стенами концентрационных лагерей, служили СС предлогами для жестокого обращения с заключенными-евреями. Так, после неудачного покушения на Гитлера в мюнхенской пивной 8 ноября 1939 года двадцать один еврейский заключенный был расстрелян в качестве ответной меры по приказу коменданта Бухенвальда Карла Отто Коха. Убийца, Георг Эльзер, не был евреем и действовал в одиночку, и официальная нацистская пропаганда обвинила британскую секретную службу. Но Кох воспользовался этой возможностью для преследования «своих» евреев. Кох сообщил в Берлин, что евреи попытались «поднять восстание» и были «застрелены при попытке к бегству» 45. В военные годы евреев, которых планировалось поместить в концентрационный лагерь, отправляли преимущественно в Маутхаузен, лагерь III категории, из которого мало кто вышел живым. Заключенным приходилось выполнять тяжелую работу на каменоломне по 11 часов в день. Им на плечи устанавливали доску, нагруженную очень тяжелыми камнями, с которой они должны были подняться по лестнице из 186 ступеней, вырезанных в скале. Этот путь известен как «лестница смерти». Камни слетали с досок и давили тех, кто поднимался следом; многие теряли равновесие или их подталкивали охранники. Посреди этого «спорта» эсэсовцы кричали: «Берегись! Парашютисты!», в то время как жертвы наталкивались друг на друга и разбивались насмерть. С 1941 по 1943 г. 2600 евреев прибыли в Маутхаузен. И в первый же год в живых осталась лишь горстка людей. После закрытия Освенцима в условиях приближения советских войск около 9000 заключенных, большую часть которых составляли евреи, отправили в Маутхаузен. 1500 каторжников Освенцима были выгружены мертвыми на станции в Маутхаузене, и еще около 500 умерли после того, как их заставили несколько часов простоять в ожидании регистрации 46. Программа «эвтаназии» 14f13, предназначенная для уничтожения физически и умственно неполноценных, также использовалась для убийства евреев в концентрационных лагерях. Еврейские заключенные обычно находились в плохой физической форме, и временами их включали в программу только из-за их национальности. Член одной из групп врачей, которые посещали лагеря для отбора заключенных, писал своей жене из Бухенвальда 23 ноября 1941 года, что он выбрал 1200 евреев без осмотра, просто на основе их личных дел 47. Согласно оценкам, между апрелем 1941 г. и апрелем 1942 г., по меньшей мере, 10 000 еврейских заключенных были отправлены в центры эвтаназии, расположенные в психиатрических больницах, такие как Бернбург и Хартхайм 48. Наступление советских войск летом 1944 года привело к эвакуации концентрационных лагерей на Востоке. Около 47 000 еврейских заключенных были переброшены в концентрационный лагерь Штуттгоф рядом с Данцигом. Тех, кого сочли неспособным работать — мужчин, женщин и детей, — отправили в Освенцим, где большинство из них были убиты 49. Еврейские заключенные также умирали в большом количестве во время маршей смерти, которые начались в то время. Одно из самых жестоких массовых убийств произошло в Восточной Пруссии, где почти 7000 евреев, отконвоированных туда из лагеря Штуттгоф, были расстреляны 31 января 1945 года. В лагерях, которые продолжали функционировать, начался настоящий хаос. В Берген-Бельзене, например, администрация лагеря больше не обеспечивала даже минимальные продовольственные пайки, и тысячи людей умерли от голода и болезней незадолго до прихода избавителей 50. Когда Освенцим был освобожден 27 января 1945 года, многие еврейские дети, над которыми, вероятно, планировалось проводить медицинские эксперименты, еще были живы. 29 ноября 1944 года двадцать детей, десять мальчиков и десять девочек в возрасте от 5 до 12 лет, были переправлены в концентрационный лагерь Нойенгамме рядом с Гамбургом, где д-р Курт Хейсмейер использовал их в экспериментах по предотвращению туберкулеза. Суд Восточной Германии, который приговорил врача к пожизненному заключению 30 июня 1966 года, отметил в вердикте, что д-р Хейсмейер не видел разницы между подопытным кроликом и еврейским ребенком 51. К апрелю 1945 года двадцать детей, покрытых шрамами и гнойными ранами, были серьезно больны. Когда британцы находились всего в нескольких милях от Гамбурга, из Берлина пришел приказ убить детей, чтобы скрыть следы экспериментов. Поэтому 20 апреля детей перевезли в начальную школу Булленхузер-Дамм в Гамбурге, филиал Нойенгамме. Когда они уснули, врач СС сделал им инъекцию морфия. Затем одного за другим их перенесли в подвал и повесили. Мальчик двенадцати лет, изнуренный болезнями и жестоким обращением, был настолько легким, что петля веревки не затягивалась. Тогда один из эсэсовцев, Иоганн Фрам, использовал вес своего тела, пока он не задохнулся. К утру 21 апреля ужасное задание было выполнено. Британский военный трибунал приговорил пятерых из эсэсовцев, ответственных за это зверство, к смерти. Они были повешены 8 октября 1946 года 52. Когда в 1939 году разразилась война, значительное число охранников СС были переведены из концентрационных лагерей в Ваффен-СС (отряды СС, которые были задействованы на военной службе). Их место в лагерях заняли пожилые мужчины, а позднее — раненые из Ваффен-СС. Их ряды пополнялись этническими германцами (Фольксдойче), призванными на службу в войска СС в ходе войны. В 1944 году около двадцати тысяч солдат, которые больше не годились для службы на фронте, стали охранниками в лагерях, персонал которых становился все более неоднородным 53. Все новоприбывшие быстро привыкали к жестоким порядкам в лагере. До 1939 года членство в отрядах «Мертвая голова» было добровольным и существовала возможность оставить службу в лагере. Во время войны работа охранника в концентрационном лагере, как в отрядах «Мертвая голова», так и в Ваффен-СС, рассматривалась как «военная служба», которую нельзя оставить 54. Учитывая важность принципа лидерства (Принцип фюрерства) в нацистской системе и для культуры охранников, неудивительно, что степень жестокости в условиях лагерей зависела главным образом от их комендантов. Офицер СС Ганс Лориц был поочередно комендантом концентрационных лагерей Эстервеген, Дахау и Заксенхаузен. Во всех этих лагерях его прибытие означало заметное ухудшение положения заключенных 55. Бывший узник Герман Лангбейн вспоминал, что когда Рудольф Хёсс был комендантом Освенцима, его офицеры знали, что он не возражал против ежедневных пыток и убийств. С другой стороны, с ноября 1943 года его преемник Артур Либехеншель не поощрял насилие и даже сдерживал крайнюю жестокость. В результате атмосфера в лагере заметно изменилась 56. Персонал лагеря состоял из трех основных типов людей — садистов; тех, кто просто следовал заведенному порядку в лагере; и очень небольшой группы охранников, которые воздерживались от насилия над заключенными или даже иногда помогали им. По оценкам выживших узников лагерей, только 5–10 % охранников имели садистские наклонности и получали удовольствие, причиняя вред своим жертвам. Садистам не хватает самоконтроля, уверенности и способности сопереживать 57. Оказывается, у психопатов та часть мозга, которая отвечает за эмоции, мозжечковая миндалина, меньше, что может объяснять их реакции на чей-то страх или горе, отличные от поведения остальных людей. Ученые не могут прийти к единому мнению о причинах такого психопатологического поведения: является ли оно генетическим или, по крайней мере, частично вызвано влиянием окружающих условий 58. Считается, что процентное соотношение садистов в концентрационных лагерях более или менее идентично этому соотношению в обществе в целом 59. Австриец Йозеф Шваммбергер переехал в Германию в 1933 году, чтобы вступить в ряды СС. Несколько лет службы в этих элитных войсках превратили его в ярого нациста, который ненавидел евреев. Во время войны Шваммбергер возглавил концентрационный лагерь в Польше, а также ближайший трудовой лагерь. Хотя сами по себе эти лагеря не были лагерями уничтожения, большое число евреев погибло там из-за Шваммбергера. За его крайнюю жестокость заключенные называли его «зверем в человеческом обличье». Шваммбергер не просто убивал, он стремился унизить и помучить своих жертв. Он известен своими приказами пороть обнаженных заключенных. Тех, кто получал пятьдесят ударов плетью и был на грани смерти, он обычно расстреливал лично. Он также натравливал на заключенных свою собаку Принца и заставлял людей есть экскременты. Его приводил в ярость один только взгляд на еврейского заключенного. Поэтому когда раздавался крик «Шваммбергер», евреи прятались как можно быстрее. Суд Германии приговорил его к пожизненному заключению в 1992 году, установив его виновность по меньшей мере в 25 убийствах и причастность к 641 преступлению со смертельным исходом 60. Еще более жестоким охранником СС, если это возможно, был Мартин Зоммер, который служил в Бухенвальде с 1937 по 1943 г. и стал начальником лагерной тюрьмы, наводящего ужас бункера. Бывший узник Ойген Когон вспоминал, что «по меньшей мере сто евреев прошли через бункер в 1940–41 гг., и ни один не выжил». Некоторые из пыток, которые проводил Зоммер, например, когда заключенных подвешивали вниз головой или закрепляли на голове зажим, медленно сдавливая ее, Когон назвал «кошмарами садизма» 61. Людей «подвешивали» с крепко связанными за спиной руками на срок до пяти часов, а Зоммер бил беззащитных заключенных по лицу и гениталиям. Жертвы просили воды, звали своих жен и детей, умоляли застрелить их, чтобы прекратить мучение 62. В результате самовольных действий и нарушений прямых приказов коменданта лагеря Германа Пистера, в 1943 году суд СС признал Зоммера виновным в «неподчинении приказам» и приговорил к службе в штрафном батальоне на Восточном фронте 63. Там он был ранен, попал в плен и был освобожден в 1955 году. Германский суд, который признал Зоммера виновным, по меньшей мере, в 25 убийствах посредством инъекций и приговорил его к пожизненному заключению в 1958 году, отметил, что, судя по всему, Зоммер получал удовольствие, проводя порку заключенных. Он известен тем, что отбирал кнут у охранников, которые, по его мнению, наносили удары недостаточно сильно. Комендант лагеря Карл Отто Кох любил использовать Зоммера для этого вида наказания, поскольку тот был известен своей жестокостью 64. Карл Шмилевски вступил в СС в 1932 году. Он служил охранником в концентрационных лагерях Заксенхаузен и Маутхаузен, в конце концов его повысили до коменданта Гузена, филиала Маутхаузена. Начальство оценивало его как преданного национал-социалиста, а потому особо ценного коменданта, который относился к заключенным так, как они того заслуживали. После войны германский суд приговорил его к пожизненному заключению, признав виновным в 282 убийствах, осуществленных бесчеловечно и жестоко. Шмилевски стал инициатором убийства заключенных через Totbaden (смерть через купание). Жертвами становились узники, которые не могли работать, или нежелательные лица, включая евреев. Толпу заключенных заводили в помещение, где было более пятидесяти душевых леек с очень сильным напором холодной воды, и они должны были стоять, пока не теряли сознание. Кто-то выдерживал двадцать минут, кто-то — более двух часов. Тех, кто пытался уклоняться от воды, вновь заталкивали и топили: головы людей держали под водой, пока они не умирали. Ни в одном из этих случаев истинная причина смерти в отчетах лагеря не была указана 65. Половые отношения между охранниками и заключенными, особенно евреями, были строго запрещены, но нам известно, что они происходили постоянно. Отказ узницы охраннику мог повлечь за собой смерть, и зачастую при этом проявлялись самые жестокие наклонности охранника. Фридрих Хайнен вступил добровольцем в Ваффен-СС и в начале 1943 года стал охранником в трудовом лагере во Львове. Однажды он сделал предложение двум привлекательным молодым еврейским девушкам, но получил категорический отказ. Германский суд, который приговорил его к пожизненному заключению за убийство, описал это так: Хайнен приказал двум девушкам раздеться, лечь на пол и раздвинуть ноги. Затем он выстрелил в половые органы первой девушки и убил ее выстрелом в рот. Вторая девушка была убита таким же способом, хотя точную причину смерти установить не удалось. Двух убитых девушек унесли заключенные, чьими обязанностями было убирать тела, и на этом для Хайнена дело закончилось, пока он не получил заслуженное наказание в 1978 году 66. Освальд Кадук начал свою военную карьеру добровольцем в Ваффен-СС, но после перенесенной болезни стал охранником в Освенциме в 1941 году. Представший перед судом в 1965 году, Кадук был приговорен к пожизненному заключению за многочисленные убийства заключенных. Суд охарактеризовал его как «одного из самых жестоких, бесчеловечных и грубых эсэсовцев Освенцима». Случайная встреча с ним грозила заключенным избиением, издевательствами или смертью за мельчайшие проступки. Выпив, Кадук становился совершенно непредсказуемым. Было много случаев, когда он убивал заключенных, затоптав их своими тяжелыми сапогами до смерти 67. Судя по всему, на Освенцимском процессе не было более «зверского» обвиняемого 68. Когда немецкий продюсер Эббо Демант брал интервью у Кадука в тюрьме, тот признался, что никогда не испытывал угрызений совести по поводу жестокого обращения или убийства заключенных, особенно евреев, к которым он стал относиться как к «унтерменшен» (недочеловекам) 69.