– И уезжал с ними здоровыми и невредимыми. Хохот стоял. Музыка. Картины рисовали. Мясо жарили. Меня ни разу не пригласили, – обиделся он запоздало. – Так, давайте мы с вами присядем и еще раз пройдемся по событиям того дня, когда вы отправились в гости к Мите и увидели, как он убивает девушку ножом… И началось! Так ему душу и мозг не выворачивали никогда. Вроде и вежливо себя вели, и верили будто, но дураком он себя конченым чувствовал на каждом слове. – Как он в тот вечер уезжал, вы не видели? – Нет. Напился. Утром машины уже не было. – А вы в дом не входили после? – Зачем? – нервно дернул Сергей Степанович шеей. – Ну… Чтобы посмотреть, осталась там убитая девушка или нет? Или просто взглянуть, что там и как? И себя проверить заодно: не приснилось ли вам то, что вы увидели? И он смутился. Страшно смутился! Эта женщина, глаза которой влажно поблескивали, как невероятные драгоценные камни, просто видела все, что он хранил на дне души. – Был. Был я там на следующий день. Подумал, что, может, мне и в самом деле приснилось. И пошел. Машины нет. Везде тишина. Дом не заперт. Задняя дверь, в сад которая… – Сергей Степанович почувствовал страшную усталость и присел на ветхую скамейку под старой акацией. – Только ничего я там не нашел. Чисто все было. Я там каждый угол облазил. Чисто! Ни мертвецов. Ни крови. Я и не пошел к участковому, хотя и собирался накануне. Он у тещи своей летом часто останавливался. В тот день его мотоцикл с коляской тоже стоял у забора. – Вы решили, что вам все приснилось? – уточнил майор, обхватив ладонями затылок и посматривая на старика со смесью недоверия и жалости. – Вот знаете что! – он погрозил ему пальцем. – Я даже и пьяным такое бы во сне не увидел. Я слышал, как девушка захрипела. И еще точно помню, что она лысая была. И снова они переглянулись. И следом глянули на него уже без сожаления. А с тревогой. – Давайте отсюда подробнее… А что он мог им еще рассказать? Уже почти все и рассказал. Нет, добавил еще, что когда дом обыскивал, то нашел под столом места влажные. – Как пол помоют и не протрут как следует, лужа и стоит. – Вы считаете, что Митя, убив девушку, вымыл пол в доме? – А как же! Кровь хлестала из раны страсть как! – нехотя припомнил он подробности. – А тут пол чистый. И вода непросохшая. И что характерно, ни одной тряпки половой. Чем пол-то мыл? – С собой забрал, – кивнул утвердительно майор. Принявшись теребить пальцами небритый подбородок. – А воду он откуда брал? В дом была проведена или?.. – Колонка аккурат у двери задней. Еще сами Пекловы – бывшие хозяева – провели. Она и сейчас работает. Я тоже иногда там воду беру. – Почему иногда? Там же нет никого и не приезжает после пожара никто. Или нет? Или приезжает? Вы вот сегодня пошли на озеро стирать, а могли бы возле колонки. Чего в такую даль пошли? Он вспомнил! Черный агат! Вот как назывался тот самый драгоценный камень, сильно смахивающий на ее глаза. У одной девушки Мити было украшение из агата. Они громко разговаривали, никого не стеснялись. А он подслушивал вольно или невольно. И она хвасталась, что такого украшения из черного агата нет больше ни у кого. Только давно это было. Говорить об этом, нет? Не смолчал. Рассказал все же. И удивил гостей и растревожил еще сильнее. – У Серовой было ожерелье из агата, ей делали его на заказ. Это совершенно точно. Его в ее вещах в городской квартире нашли, – доложил майор старшему по званию. – Значит, она бывала здесь. – Тут много кто бывал. Но чаще других девушка на машине. Он называл ее Лидочка. – Сергей Степанович встал со скамейки и медленным шагом подошел к границе участков. – А ходить я туда боюсь, если честно. Зло там какое-то. – Зло? – изумленно воскликнул майор. – Да… Звуки всякие, грохот какой-то, стоны слышу. Я в магазине как-то обмолвился, мне сразу посоветовали пить бросить. Я уж и не жалуюсь больше. Вот и сегодня… Вышел с бельем и тазом, глянул в сторону пожарища, и вот прямо привиделся какой-то след кровавый. Когда вернулся, даже не подошел. Хорошо, вы тут. Можем вместе взглянуть. – Оставайтесь на месте, Сергей Степанович, – приказала красивая женщина, натягивая на руки голубенькие резиновые перчатки. – Сидоров, за мной… Они пробыли на пожарище очень долго. Он не засекал, конечно, но час их точно не было. У него даже наволочки с простыней успели просохнуть, пока они там ходили и что-то искали. А когда вернулись, были как две тучи. – Что там? – вытянул он шею в их сторону. – Труп там, Сергей Степанович, – мрачно ответил майор. – В машине. Сейчас сюда приедет группа. А нам с вами придется проехать в отдел для дачи показаний. Не пугайтесь, мы вас не собираемся задерживать. Таков порядок. И вам, пока мы будем ехать, надо будет очень-очень тщательно все вспомнить. – Про пожар? – И про пожар тоже. А лучше про минувшую ночь. Что вы слышали и кого, возможно, видели, расскажете нам подробно. Собирайтесь. Глава 16 Олегу Ольховцеву страшно не хотелось ехать в коттеджный поселок, откуда сбежал прямо у них из-под носа подозреваемый Осетров. У него в отделе работы было невпроворот. Еще до конца не отработал машину Осетрова, ту самую, которую он подарил своей любовнице, забыв на нее переоформить. И на которой потом и сбежал. Олегу переслали уйму материала, он еще его весь не отсмотрел. А еще оставалось неясным, куда подевался Пеклов? Где, в каком месте, при каких невыясненных обстоятельствах он передал ключи от машины Осетрову? И отчеты… У него на столе груда материала, который требовалось в срочном порядке задокументировать. Смирнова сама перед отъездом ребром ладони по шее провела, изобразив, что с ними сделает Якушев, если Олег не подготовит к вечеру отчета. И он собирался плодотворно потрудиться, пока начальство работает «на земле». Заехал в пирожковую за квартал от отдела. Купил целый пакет пирожков с разными начинками. Банку кофе с сахаром из дома прихватил. В общем, был готов к труду. И тут этот звонок! – Нет, я не стану говорить по телефону, – настырничала пожилая дама, ссылаясь на какие-то обстоятельства, которые непременно надо демонстрировать. – Товарищ подполковник, ну что за блажь? Мне отчет готовить к вечеру. Бумагами весь стол завален. Еще не весь материал по машине Осетрова отсмотрел, а тут эта тетя… – начал сразу жаловаться Олег, позвонив Смирновой. – Не ворчи, капитан. Тети всякие нужны. Тети всякие важны, особенно Анна Егоровна. Быстренько смотайся туда-обратно, – сильно раздраженным голосом посоветовала Анна. – Пробки восемь баллов, товарищ подполковник! – представил он ей на рассмотрение последний аргумент. – Сначала на метро, потом такси возьми. Мне тебя учить? Сэкономишь пару часов. Как раз тебе время для отчета. Все. На связи. Советом он пренебрег, поехал на своей машине. Ехал по навигатору. Сэкономил два с половиной часа, но в одном месте не вписался в узкий поворот на грунтовой дороге и задел бампером ощерившиеся колючие кусты. Как результат – четыре царапины на правой передней двери. Твою же мать!.. Если тетка начнет водить его за нос и наговорит какой-нибудь ерунды, он точно ее привлечет к ответственности! Найдет за что! Оставив машину у обочины, Ольховцев вошел в распахнутую кованую калитку и пошел к дому. Дверь в него тоже была гостеприимно открыта. – Эй, есть кто дома? – он для порядка стукнул согнутым пальцем по притолоке. Ему не ответили, хотя где-то впереди, слева, кто-то громко и с удовольствием скандалил. Ольховцев прислушался. – Я сотню раз пожалела, что съехалась с тобой, братишка! – надрывался женский голос, уже знакомый Ольховцеву по недавнему телефонному разговору. – Странно, что твоя супруга не умерла раньше! Ты же кого угодно в могилу сведешь! Своими носками, трусами, футболками, которые ты разбрасываешь где попало. Я так больше не могу! – Съезжай, – ответил ей скрипучий мужской голос безо всякого выражения. – Я?! – задохнулась праведным гневом женщина. – Это и мой дом тоже! Я… Я нормальный, адекватный человек. И в отличие от некоторых дружу с соседями. – И стучишь на них полиции время от времени, так? – мужчина хихикнул. – Вот они обрадуются, когда узнают. – Я не стучу, а делюсь информацией! – взвизгнула женщина. Кажется, Смирнова называла ее Анной Егоровной. – Твоя информация искажает действительность, – с усиливающимся хохотом опротестовал мужчина. – Ты оговорила художника, разве нет? – Нет! – завопила Анна Егоровна. В стену полетела посуда. Потом еще и еще. Ольховцев насчитал четыре предмета, прежде чем вышел из укрытия коридора. – Что здесь происходит? – сердито свел он брови, хотя ему, как и мужчине, хотелось посмеяться. – Вы кто? – одновременно выпалили брат и сестра, сидевшие за поздним завтраком. Олег представился, показав удостоверение. Скосил взгляд вправо. У стены груда фарфоровых черепков. Летели, насколько он мог судить, со стороны Анны Егоровны в брата. Весело живут! И его втянули. – Вы хотели что-то сообщить нам, Анна Егоровна, я вас слушаю. Он не пошел дальше порога, хотя она отчаянно пыталась усадить его за стол. И даже поставила кофейную чашку. – Я сейчас… Я сейчас… – суетливо забегала она по просторной кухне, насыпая конфет в вазу и доставая с полок варенье и домашний мармелад. – Она хотела сообщить вам, что в прошлый раз соврала полиции. Оговорила Осетрова, – авторитетно заявил брат Анны Егоровны. Он сидел за столом в семейных трусах до колен и байковой рубашке с длинным рукавом.