– Алекс, – хором ответили Базиль и Несси. Корнев громко чихнул, я вздрогнула, Магда залаяла, Алекс поднял хвост… Сержант зажал нос рукой. – Проезжай, проезжайте! Я живо покатила вперед. – Правда, он милый? – защебетала Агнесса. – И умный! Тихо сидит, понимает, что едет по делу. Я обрела дар речи. – Почему вы решили, что это кот? – А кто? – изумилась пожилая дама. – Не слон же! – На слона мало похож, – согласилась я. – Он так плакал на улице, – шмыгнула носом Несси, – лапы ко мне тянул, просил: «Возьми, пожалуйста». Чудо, а не котик. Я покосилась на монстра, который возлежал на голове Магды, свесив хвост. Да уж, чудо-юдо! Теперь вопрос: пустят ли Несси с Алексом в отель? Собаке там будут рады, это я выяснила заранее. Глава 5 Алекса я пронесла в номер, замаскировав его «дом» курткой. На рецепшен стояла ярко накрашенная девушка, увидев Магду, она пришла в восторг. – Красавица! Обожаю собачек. Вот кошек терпеть не могу! Фу! Они злые, царапают мебель! Сами понимаете, услышав сие программное заявление, я решила сделать из Алекса нелегала. Предупредив Несси, чтобы она молчала про хозяина перевозки, я оставила ее обустраиваться, а сама пошла в небольшое кафе, чтобы в тишине выпить чаю. Представьте мое удивление, когда я увидела в крохотном зале единственную посетительницу: кассиршу Наташу. От неожиданности я вместо вежливого «Добрый день» ляпнула: – Думала, что вы в больнице. Сытина смутилась. – Меня отпустили! Я без спроса села к ней за столик. – Безобразие! Наталья испугалась. – Ничего плохого я не делала. Вообще! Но если вам Зиновьев наябедничал, что я не помню, как магазин грабили, это правда. Я ужасно перепугалась. – Я тоже затряслась, – призналась я, – страшно, когда на тебя винтовку нацеливают. – Пистолет, – поправила Наташа, – я до сих пор дрожу. Я поманила официантку. – Наташа, мы остались живы, давайте отметим удачу. Угощу вас тортом. – Спасибо, – не стала кривляться Сытина, – обожаю сладкое. – Слово «безобразие» относилось не к вам, а к медикам, – пояснила я. – Ну как они могли отпустить домой девушку, которая пережила сильный стресс. – Сейчас со мной полный порядок, – прошептала кассирша. – Простите, не верю, – отрезала я. – У вас на голове большая рана? – Нет, – пробормотала Сытина. – А такую повязку навертели, – всплеснула я руками, – как после трепанации черепа. На гигантскую чалму смахивает. – Да просто я башкой о пол треснулась, когда упала со стула, – пояснила Ната, – маленькая ссадинка. Я принялась философствовать: – Странная штука память. Когда я беседовала с Юрием Петровичем… Он вроде ваш сосед? Сытина кивнула: – Был раньше. Мы с мамой на четвертом, а он на шестом этаже жил. Я с его сыном в одной школе училась. Дядя Юра меня любит. Я продолжала: – Не получилось в момент разговора с полицейским вспомнить подробности происшествия. А сейчас у меня вдруг возникла четкая картина перед глазами. Бандит достает оружие, а вы падаете вместе с креслом на спину. – Ой! Кошмар, – поежилась Наташа, – я хотела отъехать от аппарата, чтобы мерзавец сам деньги взял, наверное, слишком резкое движение совершила, вот и грохнулась! – Как бы субдуральной гематомы не получилось. Вам МРТ головы делали? – заботливо спросила я. – Вы врач? – удивилась Сытина. – Нет, – сказала я, – но знаю, что травма мозга всегда опасна. Человек себя вроде отлично чувствует, и бум! Через пару дней после получения травмы умирает. Еще меня настораживает синяк вокруг правого глаза. Как вы его заработали? – Не знаю, – пробормотала девушка, – доктор сказал, что это от удара. Черепом о пол стукнулась. – Вы затылком упали, – напомнила я, – а глаза спереди. – Кровь так потекла, – нашла объяснение кассирша. – Повязка сползла, – вздохнула я. – Где? – забеспокоилась Ната и начала ощупывать свою макушку. Я налила себе из френч-пресса чаю. – Просто старый анекдот вспомнила. Женщина приходит на работу с замотанной ногой и говорит шефу: «Вчера не смогла явиться на службу, мигрень жуткая разыгралась, до сих пор голова забинтована». «А почему повязка на ноге?» – удивился босс. «Сползла», – ответила врунья. – Глупая история, – пожала плечами Сытина. – А мы в детстве смеялись, – сказала я, – но согласна, не умная байка. Наталья, вы вроде учились в мединституте? – В училище, – поправила Сытина, – диплом получила, работала в Москве, а потом маму инсульт разбил. Одну ее дома на весь день и тем более на ночь не оставишь. Пришлось в Фурск возвращаться. – Наверное, вы прогуливали лекции, – вкрадчиво сказала я. – Да вы чего? – возмутилась моя собеседница. – У нас драконовские порядки были, пропустишь занятие, вмиг отчислят. – Тогда странно, – вздохнула я. – Что? – спросила Наташа. Я кашлянула. – Видите ли, я не первый год служу стилистом, работаю как с клиентами, так и на показах. – Знаю, – кивнула Сытина, – вы с улицы пришли, потом за хозяина замуж вышли. Повезло вам. Теперь вы большая начальница. – Прежде чем стать женой господина Звягина, я много кистей сломала, – отрезала я, – сделала карьеру до появления штампа о браке в паспорте. – Не хотела вас обидеть, – занервничала Наталья, – просто так сказала. Не надо говорить все, что на язык просится, прежде чем открыть рот, подумай: кому хорошо или плохо от твоих слов станет. – Все крупные дома: «Шанель», «Гуччи», «Прада» и другие – обожают на неделях моды устраивать тематические показы, – продолжала я. – Один раз в Париже Сержио Оданоччи представил коллекцию «Блеск и нищета куртизанок». Использовал название романа великого французского писателя Оноре де Бальзака. Уж не знаю, как он с авторским правом разобрался, а на подиуме феерия получилась. С одной стороны шагали маргиналы с опухшими лицами, с прическами «гнездо бешеной курицы», с другой стиль «а-ля английская королева». Стилисты у Оданоччи гениальные, один из них, Фелипе, научил меня, как правильно рисовать синяк. Я тогда впервые услышала то, что вам, медсестре, хорошо известно: бланш меняется. В первый день он красный, спустя время фиолетовый или темно-синий. Я невоспитанно показала пальцем на лицо собеседницы: – Вот таким, как у вас, зеленовато-желтым след от удара станет через пять-шесть суток. Не раньше.