Наташа ойкнула. Я выхватила из сумки маленькую упаковку, выдернула из нее салфетку для снятия макияжа и, прежде чем Сытина опомнилась, провела ею по лицу вруньи. Как я и ожидала, белая бумага приобрела бежево-болотный оттенок. – Нельзя пропускать лекции, – укорила я собеседницу, – неизвестно ведь, когда какие знания пригодятся. Зачем вы так разукрасились и голову повязали, словно по ней трамвай проехал? – Мама болеет, – прошептала Наташа. – Хотели ее повеселить? – предположила я. – Шоу клоунов? Кассирша сложила руки на груди. – Пожалуйста! Не говорите ничего Зиновьеву, он меня терпеть не может! – Пять минут назад из ваших уст прозвучала фраза о любви Юрия Петровича к вам, – напомнила я. – Я соврала, – шмыгнула носом девица, – Зиновьев меня с детства в любых пакостях подозревает. Разбил его Валерка в школе окно? Я виновата, мальчик передо мной покрасоваться хотел. Стал его сын по электричкам с товаром бегать? Снова Сытина в ответе, она у Валерика подарки требует. Я мировое зло! – Зачем вам синяк и повязка? – насела я на Наташу. – Вы были в сговоре с бандитами? Решили поэтому изобразить, как вам здорово досталось? – Вот! – затряслась кассирша. – И ведь все так подумают. Знаете, каково это – в деревне жить? Я показала на большое окно: – Там город с населением почти полмиллиона. – Нет, – резко возразила девушка, – там не ваша Москва, а штук двадцать сел убогих, которые одним именем Фурск называются. Если от столицы двадцать километров отъехать, зону элитных поселков миновать, то сразу деревня начинается, где мнение баб у колодца самое правильное, и так оно вам судьбу перекорежит, что хоть вон беги. Я уехала в Москву, не собиралась никогда возвращаться. Да из-за мамы пришлось. Думаете, почему я здесь никак на службу пристроиться не могла? В Фурске несколько клиник, и частные, и муниципальные. Кроме того, можно сиделкой домашней наняться. У меня диплом. Почему никуда не попала? – Из-за матери, – предположила я, – ее одну нельзя оставить, лежачему человеку пить-есть, в туалет ходить требуется. Как ее бросить? Наташа рассмеялась. – Она теперь ходячая! И памперсы на всякий случай есть. Прекрасно мама обходится, пока я на службе. Я пыталась в клинику попасть, да не взяли. Меня считают убийцей Валерки! Сына Зиновьева. Ясно? Я не нашлась, что ответить, а Сытина продолжала: – Он с собой покончил, из окна выпал. – А вы при чем? – не поняла я. Наташа махнула рукой. – Долго объяснять. Если в двух словах, то Юрий Петрович считает, что я заказала у ведьмы заговор Валерке на смерть. И все поверили. Я пыталась объяснить, что это неправда. Да разве люди свое мнение переменят? – Маловероятно, – вздохнула я, которую вся фирма назвала любовницей Звягина задолго до того, как у нас с ним начался роман. Мы просто дружили, но сотрудники-то считали иначе. – Когда Валерка умер, – продолжала Сытина, – мне устроили бойкот, пришлось уехать. Зиновьев не дурак, он как поступает при разговоре с кем-нибудь? Сначала похвалит меня, потом покритикует, дескать, Сытина прекрасная девочка, но есть у нее небольшой грешок, бегает по колдуньям, заговоры на смерть заказывает. Через месяц вам кто-нибудь непременно о смерти Валерия расскажет, о том, что я его извела. И готово, вы выставите меня за дверь. Юрий Петрович на меня сразу бочку не покатит, потихоньку будет гадости вам сообщать. И, опаньки, я на улице. Зачем вам медсестра, у которой дурная слава? Поэтому мне пришлось забыть про свою профессию, выучиться в магазине сидеть. Все из-за дерьма, которое на меня Юрий Петрович льет. Глава 6 – По какой причине мне вас на улицу выставлять? – не поняла я. – Бегаете по знахарям? Да на здоровье. Глупо, конечно, но у каждого свои радости! – Вдруг я на вас порчу наведу? – скривилась Ната. – Все так думают! Я махнула рукой. – Не верю я в эти глупости. А раз так, то на меня энергетические вампиры не действуют. – Вы умная, а в Фурске идиотов масса, – сердито сказала кассирша. – И откуда мне знать, как вы относитесь к заговорам и куклам вуду? Поверите в чушь и меня коленом под зад. – Хорошо, я поняла. Но зачем спектакль с синяком и бинтами? – спросила я. Сытина сдвинула брови. – Просто так. Я посмотрела на девушку. – Вам нужны деньги? – А вам нет? – вмиг задала свой вопрос собеседница. Я встала. – Решили слупить компенсацию с фирмы «Бак»? Травма, которая получена на работе? Наши сотрудники застрахованы, но с каждым случаем будет разбираться компания… – Нет! Как вы могли такое подумать! – возмутилась Сытина. – Я ни на секунду не мошенница! – Как недавно вы справедливо заметили: мы друг друга совсем не знаем, – усмехнулась я, – внешность обманчива. Наталья! У вас испытательный срок на месяц? Сытина прижала руки к груди. – Пожалуйста, не увольняйте! Нам с мамой отсюда некуда уехать! Я еле-еле работу нашла. Я взяла сумку. – Не знаю, по какой причине вы решили устроить этот спектакль, но… – Он не хотел в меня стрелять, – прошептала Наташа, – только никому ни слова. Умоляю. Боюсь, вдруг Зиновьев догадается! Я села. – Вы о грабителе? Ната кивнула, я оперлась локтями о стол. – Вы знаете бандитов? Они ваши приятели? – Нет, конечно, нет! Я не вожусь с такими! – Ничего не понимаю, – воскликнула я. Сытина легла грудью на столешницу. – Бандюга к кассе подлетел, пистолет в правой руке, он им перед моим носом машет, орет: «Давай деньги». И тут свист раздался, он на дверь взглянул, потом опять на меня. Я сижу, как дура, к стулу примерзла. А он сам как толкнет меня. Да так сильно, что я упала, и сразу выстрел прозвучал. Ясно? Вот, гляньте! Девушка расстегнула верхние пуговицы платья. – Синяк там, в районе ключицы. Сильно меня мужик пихнул, больно. Понимаете, касса стоит на одной линии с дверью, я сижу высоко. Он хотел пальнуть в тетку, та у порога стояла. Но мог меня задеть. Я между ним и той бабой находилась. Вот он меня и уронил на пол. – Грабитель изобразил перед подельником, что угрожает кассирше, а сам спас вам жизнь? – уточнила я. – Похоже на то, – согласилась Ната. Я молча посмотрела на бордово-фиолетовое пятно и спросила: – Ната, вы упали вместе со стулом? – Ага. – Во всех наших бутиках одинаковый дизайн. У кассиров ортопедические кресла с высокими спинками и подголовниками. Нам жалко спины женщин, которые сидят по двенадцать часов. У вас такое же? – Да. – Значит, вы никак не могли стукнуться затылком о пол. – Не-а! – И вообще вам не было больно! Спинка мягкая, вы просто испугались. – Ну… верно… – Видели, что делали грабители?