Макензи было противно и мрачно на душе. Возможно, именно это ей сейчас и было нужно. «Я ненавижу этот дом, – подумала она. – Может, я всегда его ненавидела, просто не понимала этого». Макензи поднялась на ноги и подошла к окну, под которым когда-то стоял прикроватный столик матери. Она выглянула наружу на заросший травой двор и почти высохшее дерево у подъездной дорожки. Двор, да и весь дом, походил на декорации немого чёрно-белого фильма. Он казался весточкой из прошлого. И именно в прошлом ему было самое место. Сама не понимая, что на неё нашло, Макензи сжала руку в кулак, размахнулась и ударила им по стене. Кулак пробил штукатурку. Макензи было одновременно и стыдно, и приятно на душе. Она посмотрела на руку. В одном месте она поцарапала кожу, и крошечная капля крови осталась на пыльной штукатурке. Она в последний раз обвела глазами комнату и пошла к двери. Макензи вышла из спальни, больше ни разу не оглянувшись. Без сомнения, она повела себя по-детски, ударив кулаком в стену, но сейчас, идя прочь от комнаты, образ которой так долго преследовал её, Макензи казалось, что теперь она наконец сможет оставить всё в прошлом и больше никогда не возвращаться к этим событиям. Она медленно осмотрела дом глазами человека, который лишь десяток секунд назад жутко его боялся. Сейчас он был просто призраком, который преследовал её, но, пройдя полный круг, она вернулась туда, откуда всё началось. Она попыталась увидеть комнату не глазами маленькой девочки, которая нашла мёртвого отца, лежащим на кровати, а глазами осторожного убийцы. Родительская спальня была маленькой комнатой и казалась ещё меньше, когда посередине стояла кровать. Согласно отчётам по новому делу, жена Джимми Скотта была в доме, когда его убили. Макензи напрягла память и вспомнила, что в ночь, когда умер отец, все тоже были дома. Она и Стефани были каждая в своей комнате. Макензи собиралась ложиться спать и читала «Рамону хулиганку». Мать спала на диване, у её ног стояла бутылка дешёвого вина, и рядом беззвучно работал телевизор. Макензи услышала звук, но не поняла, что это был выстрел. Она решила пойти проверить, что случилось, только когда услышала другой, второй звук. Что это был за звук? Она замерла на месте. Неужели, она спрятала это воспоминание, не желая о нём думать? Возможно ли, что, придя в дом вновь, она высвободила его? Что это… Чёрт побери, что это был за звук? Шаги. Она услышала шаги и тихий звук открывающейся и закрывающейся входной двери. Именно после этого она отложила в сторону книгу и вышла в коридор. Она сразу направилась в спальню родителей, собираясь сказать отцу, что думала, что в дом кто-то зашёл или был в доме и тихо вышел. Макензи поняла, что то, что она увидела потом, заблокировало это воспоминание где-то в глубине подсознания. «Боже, – подумала она. – Кто-то вошёл в дом и убил отца. А мама… она всё это время лежала на диване… спала пьяным сном и…» Жена Джимми Скотта тоже была в гостиной. Была ли здесь связь, смутная и мрачная данность, которую она никак не могла принять? Эти два убийства были слишком похожи, чтобы называть их совпадениями. Она что-то знает? Мама что-то знает? Неужели, она… «Нет», – вслух произнесла Макензи. Но голос в голове всё равно закончил предложение: «Неужели, она с этим как-то связана?» ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ Питерсон ждал её около машины, сидя на капоте и глядя на пересохшее кукурузное поле между домов. «С вами всё в порядке?» – спросил он. «Да, всё хорошо, – ответила Макензи. – Спасибо, что привезли меня сюда». «Конечно. Вам больше никуда не надо ехать?» «Нет, не думаю. Мне пора купить билет и лететь назад в Вашингтон». «Получается, вы зря потратили время, – сказал Питерсон. – Вы уверены, что вам больше ничего не нужно здесь посмотреть?» Было одно место, куда Макензи хотелось бы поехать, но она не видела в этом смысла. Она хотела увидеть то поле, на котором в детстве она слышала (но не видела), как отец прекратил страдания раненного кролика. Как ни странно, но, вспоминая тот случай, она больше думала не о кролике, а о воздушном змее. Размышляя подобным образом, Макензи чуть было не попросила его отвезти её на то поле. Частное поле находилось примерно в пятнадцати минутах езды отсюда. Раньше они всё время ездили туда на пикники и чтобы поиграть в мяч. При этом Макензи понимала, что, как и в случае со спальней, пришло время оставить поле и всё, что с ним связано, в прошлом. «Нет, не нужно. Можете, пожалуйста, отвезти меня к машине? Мне нужно снять номер в отеле у аэропорта». Большую часть получасовой езды они молчали. Было видно, что Питерсон хочет что-то ей сказать, но не решается. Больше тридцати минут он молчать просто не смог. «Ваше… посещение родительского дома – это вроде обряда экзорцизма?» – спросил он. «Что вы имеете в виду?» «Вы пролетели сотни километров, чтобы взглянуть на место преступления и старый дом, в котором никто не живёт уже лет пятнадцать. Вы не нашли ничего стоящего и сейчас возвращаетесь назад». «Честно говоря, я не рассчитывала, что найду что-нибудь существенное, – призналась Макензи. – Однако визитная карточка, что вы мне показали… Её наличие всё меняет. При этом у меня нет времени, чтобы заняться полноценным расследованием. Завтра мне нужно быть в Вашингтоне, а на часах уже четырнадцать тридцать». Макензи решила не распространяться о жуткой догадке, которая пришла ей на ум, пока она была в доме. Она решила, что будет молчать об этом так долго, как это только возможно. «Вы не против, что это дело скоро попадёт к федералам?» – спросил Питерсон. «Не могу сказать, что меня это радует, – ответила она, – но думаю, что мне не остаётся ничего другого, как смириться с фактом». И вновь Макензи не стала озвучивать свои намерения каким-нибудь способом обеспечить себе участие в расследовании дела, когда оно перейдёт к ФБР. «Я буду следить за ходом местного расследования», – сказал Питерсон. «Это хорошая идея. Спасибо». «И как вам работается в Бюро по сравнению с местной полицией?» – спросил он. «Работа мне нравится. Думаю, я нашла себя». «Она не кажется вам скучной?» «Поначалу казалась… особенно, пока училась в Академии, но работа того стоит. Я хочу сказать… конечно, её не сравнить со свободой, которая есть у частного детектива». Питерсон улыбнулся и хитро подмигнул: «Я веду гламурную жизнь». Когда он посмотрел на неё, Макензи вдруг снова обратила внимание на то, как он был красив. Где, чёрт возьми, были красавцы вроде него, когда она впустую тратила свои годы с Заком? Разговор оборвался. Макензи посмотрела на ссадины на костяшках пальцев, оставшиеся после удара о стену. Она вспомнила, в каком плачевном состоянии находился дом, и от этой мысли ей стало легче на душе. Дом, который так долго преследовал её во снах, в реальности оказался не таким мрачным и ужасным, как ей представлялось. Он превратился в развалину и не вызывал ничего, кроме сожаления. Возможно, сейчас, когда она там побывала, он потеряет свою силу над ней. Возможно, сейчас, когда она узнала секрет, который утаивал от неё дом, она наконец сможет о нём забыть. Дорога назад к Starbucks, где они встретились шесть с половиной часов назад, пролетела незаметно. Макензи провела её за размышлениями и мыслями о том, как ей нравился Кирк Питерсон. «Так вы собираетесь просто сидеть в номере до вылета?» – спросил он. «Да. Я хочу вылететь завтра утром самым ранним рейсом. Семь или восемь часов здорового сна в номере отеля, где больше нечем заняться, – это как раз то, что мне нужно». «Выпивка тоже может помочь расслабиться, – предложил Питерсон. – Стаканчик другой в компании некоего частного детектива». На секунду Макензи задумалась над его предложением. А почему бы нет? «А потому, – подумала она, – что посещение родительского дома выбило тебя из колеи, и не следует заглушать боль выпивкой и флиртом». «Спасибо за предложение, но нет, – Макензи произнесла вслух. – Я очень благодарна вам за помощь, но мне действительно нужно отдохнуть. Это… я даже не знаю. Сегодняшний день меня эмоционально вымотал». Питерсон кивнул. Он был явно расстроен отказом, но ничего не сказал. «Я понимаю, – ответил он, – но… если вы вдруг передумаете, я от своих слов не отказываюсь. Я буду следить за тем, как продвигается расследование, и дам вам знать, если появятся результаты. Я уверен, ваш друг Портер поступит так же». «Спасибо, Питерсон», – сказала она. Макензи вышла из машины и прошла к своему автомобилю, стоящему в двух парковочных местах от него. Обернувшись, она заметила, что Питерсон тоже смотрит на неё. Он смотрел так же, как иногда смотрел на Макензи Гарри, а время от времени и Эллингтон. Благодарная за внимание, она села в машину и направилась в сторону аэропорта. Она знала, что не сможет сразу заснуть. Питерсон говорил о выпивке, и вдруг она больше не могла думать ни о чём другом. Возможно, пара коктейлей в номере отеля будут не так вредны, как свидание в баре с симпатичным частным детективом. Приближаясь к аэропорту, она искала глазами отели, которые не были похожи на ночлежки. Если она собиралась провести вечер, ничего не делая, а лишь размышляя о деле убийцы из «Литтл Хилл» (и, нужно быть честной, деле её отца), то необходимо было найти номер получше. Она как раз выбирала мотель, который бы не выглядел, как клоповник, когда зазвонил телефон. Прочитав имя на экране, она вдруг съёжилась. Звонил Брайерс. А если так, то, наверное, случилось что-то плохое. «Привет, Брайерс, – сказала она. – Уже соскучился по мне, да?» «Соскучился, но звоню не поэтому, – ответил он. – Мне жаль отрывать тебя от дела, но мне нужно, чтобы ты как можно скорее вернулась в Страсберг».