«Да, знаю». «Нам нужно узнать, как он пробрался в парк, когда все дороги были перекрыты полицией и егерями, – продолжил Клементс. – У тебя есть на этот счёт какие-нибудь мысли?» «Нет, – сказал Чарли. – Местные ребята знают леса так же хорошо, как и я. Наверное, он раньше ходил в лес, чтобы покувыркаться с подружкой или покурить траву». «Вероятнее всего, – сказал Клементс. – Чарли, ты не знаешь, кто должен был патрулировать дорогу, по которой Вёрнер проник в парк?» Макензи слушала их разговор и одновременно осматривала комнату. Она не хотела бродить по дому без разрешения хозяина. Клементс довольно агрессивно задавал свои вопросы, и Макензи не хотелось давать Чарли лишний повод для того, чтобы начать нервничать раньше времени. Он явно был во что-то замешан, но она хотела узнать всё без сцен и скандалов. «Я не знаю, – наконец сказал Чарли, отвечая на последний вопрос. – Может, Эндрюс?» «Это был не ты?» – спросил Клементс. «Нет. Я… вот чёрт, дайте вспомнить. Почти весь день я провёл около водонапорной станции, следя за дорогой». «А, хорошо», – сказал Клементс. Он бросил быстрый взгляд в сторону Макензи, давая ей понять, что это была ложь. Он немного нахмурился, мысленно понимая, что им сейчас предстоит сделать. Макензи сделала шаг вперёд. Ей не нравился подход Клементса к допросу подозреваемого, но ей нужно было с ним смириться. Трюк «плохой коп/хороший коп» работает только в кино. В жизни результат зависит от согласованности действий. «Чарли, я могу увидеть твой телефон?» – спросила она. «Какой телефон?» «Тот, который ты, как фокусник, спрятал в карман, когда мы вошли». «Для чего он вам нужен?» – спросил Чарли. «Нужно кое-что проверить. Мне показалось, ты старался его спрятать, чтобы мы не увидели». «Разве для этого вам не нужен ордер?» – спросил Чарли. «Чёрт возьми, Чарли, – сказал Клементс. – Дай ей телефон». «Нет. Она не имеет права». «Если тебе нужен ордер, будет тебе ордер, – сказала Макензи. – Хотя ты можешь избавить меня от лишних хлопот, а себя – от обвинения в препятствии правосудию и просто отдать его…» Она замолчала на полуслове, когда Чарли нагнулся, схватил тарелку с макаронами и запустил её, как фрисби. Клементсу хватило времени только для того, чтобы крикнуть: «Что за дерь…» прежде, чем тарелка угодила ему прямо в лицо. У Макензи ушла пара секунд, чтобы понять, что происходит. К этому моменту Чарли уже бросился вглубь дома. Его шаги громким грохотом оглашали комнаты, словно по ним неслось стадо коров. Макензи бросилась за ним, не зная наверняка, хотел ли он сбежать или добраться до оружия. Следуя за ним, она вбежала в узкий коридор, который вёл на кухню. В кухне она заметила дверь во двор и ожидающую за ней ночь. Чарли направлялся к двери, явно полагая, что мог сбежать. Откуда-то сзади Макензи услышала, как Клементс яростно ругает Чарли. Она не обратила на это внимания. Чарли был проворен, но сейчас он также был испуган и встревожен. Он вбежал в кухню, но стоило ему развернуться, чтобы направиться к двери, как Макензи низко присела и прыгнула вперёд, схватив его за ноги. Это был точный бросок, и она смогла крепко зажать его ноги. Чарли оступился и ударился головой о край столешницы. Макензи сгруппировалась и оттолкнулась от выстроившихся в ряд кухонных шкафчиков, а потом насела на Чарли сверху так быстро, что он не успел сообразить, что только что произошло. Макензи прижала его коленом к полу и завела руки за спину. В эту секунду в кухню влетел Клементс. Он чуть не свалил Макензи на пол, пытаясь как можно быстрее защёлкнуть наручники на запястьях Чарли. «Поднимайся, твою мать», – пробормотал он. Он резко потянул Чарли вверх и грубо прижал к столу. Макензи, как могла, старалась не смотреть на Клементса. Макароны и сыр застряли в волосах и размазались по лицу. Кусок сосиски торчал между шеей и воротом рубашки. «Чарли, ты арестован, – прошипел Клементс, а потом повернулся к Макензи и сказал. – Если кто-нибудь об этом узнает, я вас застрелю. А если не смогу застрелить вас, то застрелюсь сам». Тут он не смог сдержать улыбки и смахнул кусок сосиски с плеча. «Я сохраню ваш секрет», – ответила Макензи. Она сделала шаг вперёд и потянулась Чарли в карман. Она достала телефон и показала его владельцу. «Какой пароль?» Чарли отрицательно махнул головой. Макензи пожала плечами: «Не важно. Через час его взломают. А пока мы с тобой поболтаем». ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ Комната для допросов в полицейском участке Страсберга идеально подходила под нынешнее настроение Макензи. Она была крошечной, тесной и плохо освещённой. Здесь царил затхлый запах сигарет и пота. Единственная камера располагалась в верхнем левом углу. Она записывала допрос и передавала картинку на экран маленького телевизора в просмотровой, что находилась дальше по коридору. Так как комната была маленькой и уединённой, больше походя на большую гардеробную, чем на кабинет, здесь было намного теплее, чем во всём здании. Чарли Холт сидел за небольшим столом в центре. Он нервничал и казался напуганным. Пока его везли в машине, он старался строить из себя крутого парня, но сник, как только попал в комнату для допросов. Несмотря на это, он отказывался что-либо говорить. Он не отвечал даже на самые простые, невинные вопросы. В комнате был всего один стул, и на нём сидел Чарли Холт. Макензи стояла, оперевшись о стену, и изучающе на него смотрела. «Чарли, то, как ты запустил в офицера полиции тарелкой с обедом, говорит либо о наличии психического расстройства, либо о некотором чувстве вины. Ты же понимаешь, почему нам это кажется подозрительным?» Чарли ничего не ответил. Он лишь бегло взглянул в её сторону так же, как в день их знакомства, когда они с Брайерсом пришли на место преступления. «Чем больше ты молчишь, тем больше подозрений вызываешь, – продолжила Макензи. – Более того, если ты не начнёшь говорить, я брошу это дело и передам тебя в руки Клементса, чтобы он продолжил допрос. Поверь мне… он до сих пор жутко зол на тебя и расстроен тем, что случилось. В данных обстоятельствах тебе лучше говорить со мной». Чарли открыл рот, чтобы что-то сказать, но в последний момент передумал. Он замотал головой и сказал: «Я не буду разговаривать». «Но почему, Чарли? – спросила Макензи. – О чём ты не хочешь говорить? Об убийствах?» Он уставился в стол и напрягся всем телом. Чарли был немало напуган. Что-то во всей этой ситуации настораживало Макензи. Он боялся… но не её. Он боялся сказать то, что говорить не следует, и, судя по его реакции и языку тела, он боялся не только того, что его секрет раскроется. Она видела подобное поведение во время учёбы в Академии и пару раз во время работы детективом в Небраске, правда, тогда признаки были не так заметны. «Ты же знаешь, где находится Брайан Вёрнер, я права?» – спросила Макензи. Чарли ничего не ответил. «Сколько силы нужно приложить, чтобы отрезать ногу у колена? – снова спросила она, надеясь вызвать признание. – Чем ты пользовался, чтобы разрез получился таким ровным даже по кости?» Чарли молчал, смущённо съёжившись на стуле. Макензи изучала его реакцию, сконцентрировавшись на глазах. Он был напуган, расстроен… и было в его взгляде что-то ещё. Он явно что-то скрывал, но ей казалось, что это не было связано с тем, что он сделал. То, как он реагировал на её слова, описывающие жестокость убийств, и его полное нежелание говорить наводили её на мысль, что что-то здесь было не так. И тут у неё появилась одна мысль, заставившая в спешке отойти от стены. Отсутствие информации в досье… ничего о жизни до колледжа… Ничего не говоря, она подошла вплотную к столу. Минуту она изучала лицо Чарли и увидела в нём всё, что хотела увидеть. На всякий случай она задала ещё один вопрос: «Ты же не убивал тех людей?» На какую-то секунду он поднял на неё глаза. Большего ей и не требовалось. В его взгляде читалось облегчение. В нём была правда. А ещё там было… там было кое-что ещё. Мы ошиблись. По крайней мере, он не убийца. Если я права… Боже мой… «Чарли, я сейчас вернусь». Макензи вышла из комнаты для допросов, плотно закрыла дверь и направилась в соседний кабинет вниз по коридору. Там она присоединилась к Брайерсу, Клементсу и Смиту, и все вчетвером прильнули к маленькому экрану, прикрученному к стене. «Дайте мне с ним поговорить», – сказал Клементс. «Пока не время, – ответила Макензи. – Смит, вы помните подробности похищения Уилла Альбрехта?» «По большей части, да. Что именно вас интересует?» «Сколько лет было Уиллу, когда его украли?» «Семь, – ответил Смит. – Через месяц ему должно было исполниться восемь». «Его похитили девятнадцать лет назад?» – спросила Макензи. «Да, – подтвердил Смит. – Что вы хотите… Нет. Не может быть». «Сейчас Уиллу Альбрехту было бы двадцать семь лет. Чарли Холту двадцать семь лет. В его досье почти отсутствует информация о жизни до колледжа». «Эта теория притянута за уши», – сказал Клементс. «Разве? – спросил Брайерс. – Давайте проверим». Он достал сотовый и набрал номер. Он прошёл в дальний угол кабинета, чтобы поговорить с собеседником на другом конце линии. Он говорил очень тихо, и в кабинете нарастало напряжение.