«Кто знает? Скоро, будут здесь, я думаю. Такая история, как эта - шумиха в СМИ ... Это просто мечта для любого адвоката». Шесть минут спустя прибыл не один, а сразу два адвоката. Маккензи стояла снаружи комнаты для допросов. Один из адвокатов вошёл прямо в комнату в сопровождении ещё одного агента. Другой адвокат остался снаружи и сделал всё возможное, чтобы разговорить Маккензи. «Наш клиент обвиняется в убийстве, не так ли?» «Трёх». Адвокат нахмурился и пару секунд разглядывал свои ботинки. «Он уже говорил с Вами?» «Нет. Я собираюсь начать допрос сейчас, в Вашем присутствии». «Понятно. Дайте нам побеседовать с ним пять минут, хорошо?» «Нет. Я ждала достаточно долго». С этими словами Маккензи протиснулась мимо адвоката. По выражению его лица было ясно, что он не привык к такому обращению. «Агент Уайт, я советую Вам—», - начал адвокат. Но она не обратила на него внимания. Маккензи прошла прямо через дверной проём в комнату, где Коннор спокойно сидел за маленьким столиком, в то время как другой адвокат и сопровождающий агент стояли по обе стороны от него. Другой агент кивнул Маккензи и довольно быстро вышел из комнаты. Второй адвокат вошёл вслед за Маккензи и почти бегом бросился к другой стороне стола, чтобы шепнуть что-то на ухо Коннору. Что бы он ни сказал, Коннор улыбнулся, хотя всё это время не сводил глаз с Маккензи. Он склонил голову набок и прищурился. Казалось, он пытался понять, как женщина, которая выглядела такой маленькой и малозначащей, могла вычислить его. Или он просто пытался напугать её. «Я слышала, Вы хотели поговорить со мной», - сказала Маккензи. Некоторое время он молчал, продолжая смотреть на неё. Маккензи попыталась определить, как она должна реагировать на это: должна ли она остаться стоять и начать допрос или лучше сесть и принять непробиваемый вид? Решив, что в обоих подходах есть свои плюсы и минусы, Маккензи сделала то, что, по её мнению, могло вывести его из себя, но в то же время успокоило бы адвокатов. Она села прямо напротив Коннора, слегка ссутулившись. Она хотела, чтобы он думал, что она совсем не боится его. «Гордишься собой?» - спросил Коннор. «Горжусь ли я собой?» «Тем, что раскусила меня. И не только этим, а тем, что не побоялась задержать меня». Оба адвоката выглядели так, словно в комнате взорвалась бомба. Один из них буквально отступил назад, словно не зная, как реагировать на замечание Коннора. «Сенатор, Вы должны следить за тем, что говорите, - сказал он. - Вот—» «Это правда, - сказал Коннор, всё ещё глядя на Маккензи сверху вниз. - Это жизнь, это реальность. У меня всё было просто отлично. Он усмехнулся, и в этот момент, Маккензи увидела в его глазах темноту, которая выдавала всех убийц. «Так Вы убили этих трёх женщин?» - спросила Маккензи. «Я ничего такого не говорил». «Вы планировали сделать так, чтобы Дамфрис снова сыграл роль козла отпущения? - спросила она. - Так же, как и в истории с проститутками?» «Ах, ты, должно быть, думаешь, что гениальна. Да ... Дамфрис заработал каждый цент, который я ему заплатил». В её голове появились некоторые сомнения. Если Коннор действительно был убийцей, почему Эрл Джексон и его напарник отправлялись в резиденцию Дамфриса, чтобы позаботиться о его жене после того, как он сильно избивал её? Она пожала плечами и сказала: «Нет, не гениальна. Если бы я была гениальна, я бы начала приглядываться к Вам в тот момент, когда узнала о связи с Хамфри». «Да...Хамфри. Это прямо смешно. Конечно, одна из вещей, которую ты быстро усваиваешь в политике, заключается в том, что если ты окружаешь себя достаточным количеством дерьма, то на этом фоне кажешься благоухающей розой». «Это Вы убили тех женщин?» Он молчал, ухмыляясь ей. «Дамфрис помогал Вам в этом?- спросила она. - Он был убийцей или просто сообщником?» Молчание. Через какое-то время ответил его первый адвокат. «Вы не можете делать такие вопиющие заявления о нашем клиенте, агент Уайт, не имея доказательств». «Вы человек высокого статуса, - сказала Маккензи, глядя ему прямо в глаза. - Я подумала, Вы будете готовы отвечать на любые мои вопросы, лишь бы побыстрее выбраться отсюда». «О, агент Уайт ... Я уже не в первый раз чувствую, как ФБР дышит мне в затылок. Но деньги - это очень мощный инструмент. Почти такой же, как и власть». «А Вам важно именно это, верно? Власть?» Он улыбнулся и оглянулся через правое плечо. «Вы забыли про одно из моих условий разговора, агент Уайт». Маккензи проследила за его взглядом и увидела камеру в углу. Она сразу же встала и подойдя к ней, отсоединила один из кабелей. «Вот так, - сказала она. - А теперь почему бы нам не убрать отсюда пиджачков? Я Вас не обижу.…» Коннор на мгновение задумался. На его лице всё ещё играла злая улыбка, когда он кивнул и отмахнулся от адвокатов. «Сенатор, я настоятельно советую—» «Отвали, - сказал Коннор. - Вы оба. Езжайте домой. Вы здесь больше не нужны». Маккензи изо всех сил старалась удержаться от довольной ухмылки. Тот факт, что Коннор, который очень ждал своих адвокатов, отпустил их, решив продолжить разговор об убийствах без них, не сулил ему ничего хорошего. Этот же факт свидетельствовал о его запредельном самолюбовании. Возможно он считал, что не нуждается в том, чтобы кто-то представлял его интересы и поддерживал, когда он начнёт проливать свет на свои тёмные дела. Адвокаты посмотрели друг на друга, явно обескураженные сложившейся ситуацией. Когда они выходили, один из них посмотрел на Коннора с полным недоумением на лице. Как только за ними закрылась дверь, сенатор наклонился вперёд и глубоко вздохнул. «Ты упомянула власть, и была права», - сказал он. Он говорил так, словно разговаривал с очень глупым ребёнком, которому нужно всё растолковывать. «Речь идёт именно о власти. Но я не думаю, что понимал это до самого последнего времени. Я думал, что контроль и власть - это примерно одно и то же. Большинство тупых засранцев в Вашингтоне думают именно так. Но я ошибался». «Вам нужно было три трупа, чтобы выяснить это?- спросила Маккензи. - Похоже, до Вас медленно доходит». «Ты что, смеёшься надо мной, агент Уайт?» «Нисколько. Вы убили трёх женщин. Убили их после того, как сотворили с ними Бог знает что, просто чтобы почувствовать себя большим и сильным. Я не нахожу в этом ничего смешного. Это жалко и печально». «Я в этом не сомневаюсь. Но я также знаю кое-что о создании психологических профилей на людей. И я знаю тебя, агент Уайт. Ты ни перед чем не остановилась, чтобы добраться до меня. Ты знала, что это может привести к краху твоей карьеры, и всё равно решила задержать меня. Это показывает твою настойчивость и некоторое безрассудство. И я знаю, что эти черты свидетельствуют о наличии ещё одного проклятого качества – потребности всё знать». Улыбка, которой она одарила его, была одновременно злой и искренней. «Полгода назад я бы сказала, что Вы правы. Но теперь у меня есть новые причины для волнения. У меня новые перспективы. И хотя прояснение Вашей жажды власти и контроля помогло мне сузить круг подозреваемых непосредственно до Вас, честно говоря, мне наплевать, почему Вы убивали». «Да ладно, - возразил Коннор. - Ты бы хотела услышать о моей одержимости и зависимости от секса, мучающей меня с раннего возраста? Или рассказ о ночи, когда я слушал из своей спальни, как дядя насиловал мою мать и чуть не забил её до смерти? И как я был рад, что он это сделал?» «Можете оставить это для своего психиатра, - отрезала она. - Потому что если Вы ждёте от меня сочувствия, то не дождётесь». «Мне не нужно твоё сочувствие. Я хочу поделиться с кем-то своим секретом». «Каким секретом?» Теперь он улыбался ещё шире и выглядел так, словно погружался в какой-то экстаз. «То, что я только что сказал тебе, правда...О моём дяде и моей матери. Воспоминая об этих событиях всё ещё свежи в моей голове, и я возвращаюсь к ним время от времени. Но те вещи, которые я делаю вот уже более пятнадцати лет...Я не делаю их, потому что был психически надломлен в детстве. Я делаю это, потому что мне нравится. Это не та причина, которую хотел бы услышать психиатр или даже ты, но это правда. Я люблю это делать. Мне нравится видеть выражение их глаз, когда они понимают, что коротенькие свидания и быстрый секс во второй половине дня, переросли во что-то более опасное, смертельно опасное». «Чушь, - сказал Маккензи. - В конце концов Вы стали осторожны. Пытались избавиться от тела Мари Тотино. Не занимались сексом с Кристин Линч до того, как убили её». Он снова склонил голову набок, словно изучая диковинное насекомое. Маккензи вновь увидела, как в его глазах сгущается тьма. «Ты тоже любишь власть, - заметил он. - Выслеживая плохих парней, пытаясь понять, почему они делают то, что делают». «Это совсем другая власть». «Неужели? - сказал он сквозь смех. - Ты действительно так думаешь? Ну скажи мне вот что: если бы тебе пришлось выбирать между получением признания от меня или спасением жизни, что бы ты выбрала?» «Что Вы имеете в виду?» - спросила она, чувствуя себя не очень хорошо. «Чем дольше ты будешь держать меня здесь, болтая со мной, тем выше шансы на то, что будет четвёртый труп».