Странно, - подумала Маккензи, выходя в вестибюль. Это должно быть что-то довольно серьёзное, если команда безопасности обратила внимание на присутствие агентов ФБР. Но почему они позвали только Эллингтона? Что-то было не так. Маккензи попыталась понять, что именно происходило вокруг, когда присоединилась к толпе. Люди всё ещё выходили из конференц-зала. Она заметила, что там также присутствовали два репортёра, на их камерах красовались логотипы местных новостных программ. Журналисты стояли наготове, ожидая, как Коннор сделает краткое заявление, прежде чем ответить на вопросы собравшейся публики. А справа от него стоял Дамфрис. Он не был по правую руку от него, но находился довольно близко. Эрл Джексон не шутил, говоря о том, насколько они были связаны. Что-то во всём этом показалось Маккензи немного странным, как будто один был готов во что бы стало защитить другого в случае угрозы. Она изо всех сил старалась придумать, как сделать следующий шаг. Её первоначальный план состоял в том, чтобы подойти к Коннору, спросить о том, почему он просил своих сотрудников подчищать последствия сомнительных действий своих друзей-лоббистов. Конечно, это был довольно грязный приём, но по-другому было нельзя. Если она надавит достаточно сильно, Дамфрис будет вынужден как-то реагировать. Она много раз наблюдала эффективность этого метода во время допросов. В случае необходимости, она была готова назвать имя одной из жертв. Выражение его лица при упоминании имён, скорее всего, расскажет о многом. Конечно, это был первый известный и обличённый властью человек, которого Маккензи когда-либо обвиняла в столь вопиющем преступлении. Её от Коннора отделяли два ряда людей, когда он произносил очень короткую вступительную речь. «Большинство из вас знает, как проходят беседы такого формата, - сказал он небрежным и непринужденным тоном. - Поэтому, давайте проведём её быстро и чётко. Если вы из СМИ и вам нужно немного больше времени, я могу уделить его, когда конференция возобновится. Итак, кто из вас, уважаемые гости, хотел бы задать первый вопрос?» Вопрос вертелся у Маккензи на языке. Она была готова выкрикнуть его сквозь шум толпы—группы людей, которая теперь выросла примерно до пятидесяти человек или около того. Но прежде чем она успела задать вопрос, молодой человек прямо перед Коннором спросил о налогах на недвижимость. Коннор ответил. Рядом с ним, всего через два человека, один из которых явно был переодетым охранником, стоял Брюс Дамфрис. Маккензи медленно шагнула вперёд. Она хотела, чтобы её диктофон зафиксировал всё, что будет сказано. «У кого-нибудь ещё есть вопросы?» - спросил Коннор. «Да» - сказала Маккензи, поднимая руку. Эрик Коннор посмотрел в её сторону, как и Дамфрис с охранником. Маккензи оценила реакцию Дамфриса и она показалась ей очень странной. Ему как будто было всё равно. Но Эрик Коннор на мгновение встревожился. Он как будто он узнал её. Маккензи встала так, чтобы все присутствующие могли её видеть. «Мне интересно, что Вы можете сказать о трёх молодых девушка из Университета Куин Нэш, которые были недавно убиты». Вокруг воцарилась абсолютная тишина. Теперь и Дамфрис смотрел на неё, но был явно сконфужен. Коннор, напротив, побледнел, и его поза сразу же изменилась. Казалось, будто по его телу прошёл разряд тока. И всё же он быстро ответил: «Я почти ничего не знаю об этом, - сказал он. - Только то, что я прочёл в газетах. Хотя я в курсе, что в связи с этим делом возник интерес к моему бывшему коллеге, Дэниелу Хамфри. Очень жаль». Маккензи почувствовала, что происходит нечто очень странное. Она была ошеломлена внезапным развитием событий. Дамфрис никак не отреагировал, когда увидел её, но Коннор явно испытал бурю эмоций. Дамфрис выказал лишь крайнее замешательство, когда она упомянула об убийствах, но Коннор был пару мгновений просто в панике, хотя быстро взял себя в руки. Но потом она снова подумала об Эрле Джексоне. Он что-то говорил о журналисте, который начал собирать информацию по Дамфрису. Тот журналист сначала подумал, что злоумышленник - Коннор. Какие бы ни были улики и зацепки, журналист изначально подозревал Коннора… «У каждого из них были VIP-значки кампании прошлой осени», - добавила Маккензи. Затем она вытащила из кармана значок, который взяла в квартире Кристин Линч, и подняла его вверх. «Точно такой же, как этот, найденный в квартире второй жертвы». Вспыхнули камеры, и люди начали шептаться. Эрик Коннор выглядел разъяренным. Сам абсолютно того не осознавая, он посмотрел на Дамфриса. Дамфрис в ответ только пожал плечами. Маккензи шагнула вперёд, встав менее чем в полуметре от Коннора. Охранник рядом с ним шагнул вперед, чтобы остановить её, но Маккензи продолжила говорить. «Вы познакомились с ними на торжественном мероприятии, не так ли?» «Боюсь, Вы ошибаетесь», - сказал Коннор. Но его голос дрожал, и он был явно потрясен. Он выглядел так, будто его сейчас стошнит. Маккензи поняла, что Эрл Джексон и его напарник-телохранитель подчищали последствия злодеяний именно Коннора. Журналист был прав с самого начала. Это был Коннор, а Дамфрис являлся козлом отпущения. И делал он это в обмен на какие-то привилегии, в основном на неприкасаемость. «Вам нравится причинять боль женщинам, верно?» - спросила она. В толпе раздался ропот. Охранник шагнул вперёд, закрывая от неё Коннора. «Вы задушили их, верно? Джо Хейли, Кристин Линч…» «Хватит», - сказал охранник. «Вы сбросили тело Мари Тотино в реку! Что случилось? Не смогли её контролировать? Не смогли заставить её—» Внезапно Эрик Коннор рванул вперёд, отбросив охранника в сторону. Маккензи была застигнута врасплох настолько, что не заметила приближения удара. Но атака Эрика Коннора оказалась настолько неудачной, что даже не причинила боль. Очевидно, его хватало только на то, чтобы истязать и душить беспомощных женщин которые были ослеплены его властью. Маккензи отвела руку назад, готовясь нанести ответный удар, но толпа внезапно расступилась вокруг неё. Она увидела, как справа появилась какая-то фигура. Это был Эллингтон, и он повалил Коннора на землю. Охрана бросилась на Эллингтона, но он успел вытащить свой значок и удостоверение. Камеры сверкали, как молнии. Теперь Маккензи насчитала четыре, и каждая из них с рвением фиксировала детали ареста сенатора Эрика Коннора. «Что, чёрт возьми, всё это значит?» Вопрос прозвучал громко, перекрывая шум сотен людей, которые теперь наблюдали, как Эллингтон надел наручники на Эрика Коннора. Это был Брюс Дамфрис, который выглядел так, будто одновременно испытывал испуг и облегчение. Маккензи показала ему удостоверение и максимально спокойно сказала: «Если Вы ответите на несколько наших вопросов, то и нам, в свою очередь, будет намного легче ответить Вам». А потом, как будто лишний раз подтверждая свою вину, Коннор он начал кричать и биться в ярости под Эллингтоном. Но через несколько секунд эти крики сменились смехом, и это был один из самых жутких звуков, которые Маккензи доводилось когда-либо слышать. И всё же, несмотря на смех, в нём кипел гнев. Она видела, как сверкали яростью его глаза, когда он смотрел на камеры. И там, перед камерами и присутствующими, Эрик Коннор, возможно, впервые в своей карьере потерял самообладание и позволил своему безумию проявиться. ГЛАВА 27 Как она и ожидала, Макграт пришёл в ярость. Когда через полчаса они прибыли в штаб-квартиру ФБР с Коннором в наручниках, Макграт уже ждал снаружи. Маккензи открыла дверь машины, и он подскочил прямо к ней. «Я понимаю, что в любой ситуации должен сохранять профессионализм и понимание того, что нельзя проявлять жестокость по отношению к беременной женщине, но я могу просто уволить тебя за это. Затем он посмотрел поверх капота машины на Эллингтона и сказал: «А ты...Ты попёрся туда с ней. Тебе плевать на свою карьеру?» «Да, я был там с ней, сэр. Но при всём уважении, мы привезли убийцу трёх женщин прямо к двери бюро. Я понимаю Ваш гнев, но давайте сначала сосредоточимся на результатах». Маккензи с трудом сдержала улыбку. Она никогда слышала, чтобы Эллингтон так пререкался с Макгратом. Макграт кивнул, уперев руки в бока. Он взглянул на заднее сиденье машины, где сидел Эрик Коннор, сохраняя на удивление спокойный вид и наблюдая за этой перепалкой. «Надеюсь, ты прав, - сказал Макграт. - Потому что, если ты ошибаешься, ты всех нас сильно подставил». Он ткнул пальцем в Маккензи, как учитель в нерадивого ученика. «Я хочу, чтобы ты была у меня в кабинете, как только закончится это дерьмовое шоу. Понятно?» Маккензи только кивнула. Макграт развернулся и зашагал обратно к зданию, как будто боялся оставаться около машины, когда они будут вытаскивать из неё Коннора. Маккензи оглянулась на Коннора и увидела, что тот улыбается тому, что услышал. Он злорадствовал, давая им понять, что полностью осознает, в какие неприятности они потенциально могут попасть. Он больше не пытался казаться всесильным и уважаемым сенатором, каким мир знал его час назад. «Давай отведём его внутрь, - сказал Эллингтон. - Нас ждут весёлые и насыщенные часы работы». Если конечно нас не уволят, подумала Маккензи, ощущая лёгкую нервозность. * * * Коннора оформили и отвели в комнату для допросов, где он просидел в одиночестве почти полчаса, прежде чем к нему пришли для проведения беседы. Первыми словами, которые он произнес, была просьба позвонить его адвокатам. Тем временем, за пределами штаб-квартиры, улица была оцеплена полицией из-за массового присутствия средств массовой информации. Репортёры, операторы и журналисты боролись за лучшую позицию, опрашивая всех, кто выходил из дверей, в надежде получить толику сенсационной информации о задержании Эрика Коннора. Макграт первым пришёл в комнату для допросов, чтобы вытянуть из Коннора хоть слово. Но Маккензи наблюдала за происходящим по видеосвязи и понимала, что Коннор не собирается ничего говорить. После того, как Макграт провозился с ним около пятнадцати минут, Коннор наконец сказал кое-что. И по выражению лица Макграта было ясно, что это не то, что он хотел услышать. «Я хочу поговорить с агентом Уайт», - сказал он. Затем указал на камеру, установленную в углу, и добавил: - И я хочу, чтобы это было выключено. Кроме того, я не скажу ни слова, пока не приедут мои адвокаты». «Вы не в том положении, чтобы предъявлять требования», - сказал Макграт. «Меня схватили и обвинили в трёх убийствах прямо на глазах у людей. При этом вы до сих пор не представили мне никаких доказательств моего участия в этих преступлениях. Так что я думаю, что нахожусь в очень хорошем положении». Самодовольная улыбка на лице Коннора ясно дала понять, что он знает, как работает эта система. Он знал, что если он действительно является главным подозреваемым, то ему дадут всё, что он хочет, лишь бы он заговорил. Макграт постоял на месте ещё секунд тридцать, прежде чем выскочить из комнаты. Макграт вошёл в маленькую смотровую, где Маккензи и Эллингтон наблюдали за происходящим. Он выглядел раздраженным, но на его лице было также небольшой намёк на облегчение. Это было странное сочетание, но Маккензи знала, что оно означало. Макграт был зол на Коннора за его дерзость, но он также понимал, что задержанный и есть преступник. В поведении Коннора было что-то необычное, его поза и выражение лица сильно изменились в период между задержанием на конференции и доставкой в штаб-квартиру ФБР. «Ты слышала его, - сказал Макграт, садясь рядом с ней. - Он хочет тебя. Наверное, у него какой-то заскок насчёт уважения к тебе, потому что ты его раскусила. И он хочет, чтобы камера была выключена». «Сколько осталось времени до приезда его адвокатов?»