Что было вполне понятно, если принять во внимание то, что для чего она использовалась. Маккензи заглянула в одну из спален, а Эллингтон - в маленький кабинет рядом с гостиной. Спальня выглядела как нора с простым матрасом на полу и тёмными занавесками на окнах. Она проверила шкаф и поняла, что там тоже нет ничего интересного. Маккензи вышла из спальни и пошла по коридору. Она подошла к двери, которая, как она предполагала, вела либо в ванную, либо в другой шкаф. Открыв её, она тут же отступила назад, увидев то, что было внутри. В шкафу была женщина. Она была обнажена и висела на наручниках на стальной перекладине, которая тянулась вдоль всего шкафа—перекладине, на которую обычно вешают одежду. Её рот был заклеен несколькими слоями чёрной ленты. Казалось, что её левое плечо было вывихнуто, рука согнута назад под неестественным углом, и удерживалась в поднятом положении наручниками. На её теле было несколько синяков и тонкая струйка засохшей крови на щеке. Два самых страшных синяка были расположены прямо над ее грудью и вдоль большей части шеи. Женщина низко опустила голову. Её грудь не поднималась и не опускалась, и она не издала ни единого звука. Они опоздали. Девушка была мертва. «Детка ...» - сказала она. Вероятно, это был первый раз, когда она так обратилась к Эллингтону во время работы. Но в тот момент не задумывалась над профессиональной этикой. Её сердце разрывалось, а в голове закипала ненависть. Эллингтон бросился к ней. Когда его взгляд упал на женщину в шкафу, он еле слышно вздохнул и обнял Маккензи. «Он знал, что она умрёт, - сказал Эллингтон. – Или даже знал, что она уже была мертва. Это не наша вина. Мы не смогли бы добраться сюда вовремя. Мы никак не могли этого сделать». В глубине души Маккензи понимала, что он прав. Но гнев, который переполнял её, вызывал дрожь по всему телу. «Пошли, - сказал Эллингтон, уводя её от шкафа. - Давай позовём полицейских. Тебе нужно отдохнуть и уйти отсюда». Она позволила ему увести себя подальше от тела, висевшего в шкафу. Интересно, как долго бедная женщина висела там, прежде чем умерла? Маккензи задавалась вопросом, от чего она умерла: от травм, от голода или чего-то ещё. Но она отбросила все эти мысли. Сейчас она сосредоточила всё своё внимание на мужчине, который сидел в комнате для допросов примерно в получасе езды. Он освободился от наручников благодаря своему мелкому шантажу. Как предположил Эллингтон, этот мерзавец уже, вероятно, знал, что это четвертая женщина была мертва. Мысль о том, что преступник делал всё, чтобы сохранять контроль, разжигала в ней огонь ненависти, несмотря на всепоглощающее сострадание к умершей. Маккензи не могла дождаться возможности снова оказаться с ним лицом к лицу. ГЛАВА 29 Полтора часа спустя Маккензи стояла в конференц-зале, расположенным недалеко от комнаты для допросов, где находился Эрик Коннор. Рядом с ней стоял Эллингтон. Он держал её за руку и смотрел с невероятной любовью. За столом с блокнотом в руке и хмурым выражением лица сидел Макграт. «За то время, что тебя не было, он сказал только одно. Каждый раз, когда кто-то пытается вовлечь его в разговор, он говорит одно и то же. «Я жду агента Уайта. И это всё, что мы от него получаем». «Это его последняя попытка контроля, - сказала она. - Я не знаю, почему он фактически признался нам в убийствах без особого давления. Может быть, это была своего рода бравада. Смотрите, что мне сошло с рук ... Ваши ошибки стоили жизни четырём женщинам. Требуя говорить именно со мной, он просто пытается сохранить контроль». «Тебе не обязательно с ним разговаривать, - сказал Эллингтон. - У нас есть твоя запись плюс тот факт, что он сообщил нам общее местонахождение четвёртой женщины. Этого достаточно, чтобы посадить его. Это будет сложный процесс, но я думаю, у нас получится». «Согласен, - сказал Макграт. - Агент Уайт, тебе решать». «Я поговорю с ним, - сказала она. - По крайней мере, так я поставлю точку в этом деле для себя самой». Макграт кивнул, не потрудившись возразить. Маккензи решила, что он не ждал от неё другого ответа. «Мы будем прямо за дверью. Если ты сможешь получить от него устное признание, будет отлично. Если нет - не дави слишком сильно. Ты сделала более чем достаточно...Больше, чем мне было нужно, если честно». Эллингтон взял её за руку. «Ты уверена? Ты ему ничего не должна. Я не хочу, чтобы ты играла в его игры». «Я уверена». «Ты пойдёшь туда при условии, что я отправлю с тобой полицейского», - сказал Макграт. Маккензи не считала, что в этом есть необходимость, но не стала спорить. Не говоря больше ни слова, она вышла из конференц-зала и направилась по коридору в комнату для допросов. Она не стала делать никаких театральных жестов, а просто вошла внутрь, как будто была случайным посетителем. По настоянию Макграта за ней в комнату вошёл полицейский в форме. Коп закрыл за ними дверь, а Маккензи уселась напротив Эрика Коннора. «Эта женщина была опознана как Бриджит Минкус, - сказала Маккензи. - Мы нашли её мёртвой, висящей на запястьях в Вашем шкафу», Коннор, казалось, был немного удивлен этим. Он неловко поерзал на стуле. Полицейский, которому не нравилось возникшее напряжение, слегка подвинулся за спиной Коннора, так что теперь тот оказался между Маккензи спереди, и им сзади. В этот момент Маккензи заметила, что руки Коннора всё ещё свободны с того момента, как он заключил свою подлую сделку с Эллингтоном. «Вы выглядите удивленным, - сказала Маккензи. Не думали, что мы найдем её так быстро? Знаете, если жаждать контроля слишком сильно, можно упустить из виду мелкие детали. Например, машину Мари Тотино на стоянке перед зданием. И её сотовый телефон, прямо в квартире, на центральной консоли». «Я знал, что она уже мертва, - небрежно сказал Коннор. - Она была очень слаба, когда я проверил её сегодня утром. Я планировал избавиться от её тела сегодня днём, после конференции». «Вам помогал Дамфрис?» «Нет. Он уже давно не помогает мне в таких вещах. Я думаю, что единственная причина, по которой он остаётся верен мне, заключается в том, что я имею на него кое-какой компромат, связанный с его женой». «Приказы телохранителям съездить в его резиденцию, чтобы устранить последствия избиений...» «Это я делал. Дамфрис был очень понимающим. Он знал, что у нас с его женой роман. А когда она хотела уйти ... Ну, мне это не нравилось. Но Дамфрис предпочел карьеру жене. Он принял удар на себя». Этот парень ненормален, - подумала Маккензи. И очень опасен. Может быть, он шизофреник. «Вы не дали прямого признания, - сказала Маккензи. - Но у нас достаточно материалов, чтобы передать Ваше дело в суд. Моя запись, тот факт, что Вы назвали нам общее местонахождение четвёртого тела. Если Дамфрис замешан в этом, сейчас самое время рассказать нам». «Нет. Дамфрис никогда никого не убивал. Однако он действительно очень любит ночных бабочек. Но если вы собираетесь арестовать всех, кто имеет такую тягу, то боюсь, у вас не хватит камер». «Вы отправили нас на поиски жертвы, зная, что она будет мертва, когда мы туда доберёмся, - сказала Маккензи. - Я знаю, что для Вас это способ манипулировать нами—сохранить свою власть и контроль. Но теперь всё кончено. Когда я выйду из этой комнаты, у Вас больше не будет возможности со мной разговаривать. Так что если у Вас есть что ещё сказать, сейчас самое время». «Ты думаешь, у меня нет контроля? Ты думаешь, я бессилен? Я заставил тебя и твоих друзей бегать кругами ... Гоняться за идиотами вроде Хамфри и Дамфри. И почему? Потому что даже я знаю, что ваше драгоценное бюро не решается копать под сенаторов. Слишком высоки риски. Агент Уайт, я контролировал всё ещё до того, как ты поступила в Академию. И я буду держать под контролем всё до конца». «Не буду спорить», - ответила Маккензи. «Конечно. И ты не увидишь моего падения. Потому что я этого не допущу». «Вы и в самом деле бредите», - сказала она. Покончив с этой чепухой, она встала со стула, желая поскорее оказаться подальше от властолюбивого маньяка. Повернувшись к нему спиной, она услышала сзади какой-то шум. Она ожидала увидеть Коннора, карабкающегося к ней через стол, но увидела нечто совершенно другое и неожиданное. Коннор ударил локтем в живот копа, стоявшего позади него. В следующий миг Коннор вытащил пистолет полицейского из кобуры. Полицейский сопротивлялся, но было уже слишком поздно. К тому времени, когда он схватил Коннора за руку, тот уже направил пистолет так, как ему было нужно. Он целился не в Маккензи, а в себя самого. Тем не менее, когда он нажал на курок, Маккензи была готова к тому, что пуля полетит в неё, пройдёт через её сердце или голову. Полицейский с криком упал на землю. Но, судя по развитию ситуации, он не мог сильно пострадать. У Коннора не было времени правильно расположить пистолет, поэтому пуля вошла в его челюсть в направлении вверх, а не в нижнюю часть подбородка. Тем не менее, эффект был ужасающим. Он рухнул в кресло мёртвой тушей, из его головы на пол хлынула кровь. «Маккензи!» Дверь распахнулась, и Эллингтон практически нырнул к ней. Макграт вошел вслед за ним, держа пистолет наготове. Оценив ситуацию, он подошёл к упавшему офицеру. Тот не был ранен, но его лицо было покрыто кровью от выстрела Коннора. «Мак ... Мак...» - сказал Эллингтон, обнимая её. За ними в комнату ворвались ещё несколько полицейских. И хотя вся эта пытка уже закончилась—их подозреваемый совершил самоубийство прямо у них на глазах. Маккензи пришла в голову одна мысль, которая заставила ее похолодеть до глубины души. Покончив с собой после исповеди, Эрик Коннор покинул мир на своих собственных условиях. Он контролировал свою судьбу до последнего момента. ГЛАВА 30 Три дня спустя Маккензи сидела в приёмной Макграта. Она была одна, поскольку Эллингтон работал с Ярдли и Харрисоном над составлением полного списка обвинений, которые официально будут предъявлены Эрику Коннору в ближайшие недели. А поскольку секретарша Макграта ещё даже не пришла на работу, в помещении царила мёртвая тишина. Когда она услышала звук открывающейся двери лифта, она поняла, что это Макграт. Он хотел встретиться с ней пораньше, чтобы их ничего не отвлекало от беседы. В душе, однако, Маккензи беспокоилась, что он запланировал встречу так рано утром, потому что намеревался полностью отстранить её.