И действительно, через несколько секунд в приёмную вошёл Макграт. В одной руке он держал кофе, в другой-портфель. Он был в хорошем настроении, на него лице отсутствовала привычная язвительная усмешка. «Доброе утро, Уайт. Заходи». Он отпёр свой кабинет и прошёл прямо за стол, где начал обустраивать своё рабочее место. Маккензи устроилась в своём обычном кресле, сидя в котором она всегда чувствовала себя нашкодившей школьницей в кабинете директора. «Ты слышала последние новости?» - спросил он. «Нет. Я отключалась от всего в последние три дня». «Существует огромная вероятность того, что Эрика Коннора заменит Нил Руни. На данный момент должность свободна. И хотя я, честно говоря, не знаю всех правил и законов, похоже, так оно и произойдёт. Конечно, будет голосование, но судя по тому, как он отлично справлялся с ситуацией в последние несколько дней, и учитывая то, что произошло с Коннором, он наверняка получит пост. А это будет значить, что Руни окажется не просто у дверей высших политических кабинетов, он займёт их». «Это ведь хорошо, правда? Похоже, что он стоячий парень». «Кажется, да. Хотя подавляющее большинство людей думали то же самое о Конноре. С тех пор как он умер, несколько женщин поведали миру очень интересные подробности о нём. Пока мы имеем дело примерно с пятью случаями изнасилования, одно из них закончилась беременности и абортом». «Есть новости о Бриджит Минкус?» «Немного, в основном от родственников и, хочешь - верь, хочешь - нет, от Дэниела Хамфри, который вдруг стал очень любезным и проявляет готовность помочь. Кажется, Бриджит встречалась с Эриком Коннором время от времени около года. Она встретила его на митинге здесь, в Вашингтоне, и обменялась номерами. Через некоторое время они стали близки. Это был просто секс и ничего больше. Информацию сообщили её друзья, и это всё, что у нас есть. «Что касается Эрика Коннора...О нём заговорили не только пострадавшие женщины. Такие люди, как Дамфрис, сообщают, что Коннор зарабатывал деньги на сделках, связанных с наркотиками и секс-торговлей. Он сказал, что для Коннора было обычным делом участвовать в вечеринках, которые переходили в наркотические оргии. Сам Дамфрис подвергся остракизму за то, что принимал участие в некоторых из них». «То есть это дело стало своего рода политической весенней чисткой?» «Так оно и есть. И мне неприятно говорить тебе, но твоё имя обязательно попадет в новости. На данный момент репортёры говорят, что это была работа бюро. Мы стараемся держать подробности в секрете, но это дело потрясло Вашингтон. Журналисты будут копать, и твоё имя обязательно всплывет». «Зато у меня будет хоть какое-то развлечение, пока я буду сидеть дома в течение следующих нескольких месяцев, не так ли?» - сказала она. Он улыбнулся и глубоко вздохнул. «Ты об этом. Слушай, честно говоря, я не так уж расстроен из-за того, что ты скрывала от меня беременность. Ты упряма и любишь свою работу. Я понимаю, почему ты это сделала. Но, агент Уайт, трюк, который вы с Эллингтоном проделали на конференции, не говоря уже о вашем визите в Ричмонд, чтобы поговорить с Эрлом Джексоном...Я хотел бы сказать, что это были очень нехарактерные для вас поступки. И мне нужно, чтобы это прекратилось. И это прекратится». Тут он остановился и наклонился вперёд. Искренность на его лице застала Маккензи врасплох. «На каком ты сроке?» - спросил он. «Скоро будет семнадцать недель». «Ты собираешься выяснить пол?» Это был такой дружеский вопрос, что ей еле удалось сдержать улыбку. «Мы ещё не решили». Он улыбнулся и покачал головой. «Я должен сделать тебе выговор, Уайт. Конечно, ты это и сама знаешь. Поэтому соблюдая протокол и оставаясь порядочным человеком, который понимает, что у тебя будет ребёнок, я предлагаю тебе сделку. И она не подлежит обсуждению». « Хорошо…» «Я хочу, чтобы на этой недели ты помогла завершить работу над делом Эрика Коннора. Доделай всё к пятнице. Потому что с утра понедельника ты временно отстранена от работы по причине беременности. Между нами говоря, я просмотрел все нормативные акты в поиске способа превратить это в продленный декретный отпуск, но ничего не нашёл. Исключение делается, только если ребёнок в опасности. Но, видимо, твой ребенок такой стойкий, как и ты, поэтому это не вариант». «Сэр, это почти пять месяцев. Не могли бы Вы хотя бы поручить мне исследовательские и ресурсные задачи из дома?» «Нет. Это отстранение, ни больше ни меньше. Как я уже сказал, это не подлежит обсуждению». Маккензи кивнула, стараясь не заплакать перед Макгратом. «Я понимаю. Это всё?» «Да. Ты свободна. Но ... Послушай, ты проделала отличную работу. А я ведь собирался уволить тебя за то, что ты втянула нас в расследование против сенатора. Ты же знаешь, что, как правило, такие истории плохо заканчиваются для бюро. Но в результате я рад, что ты осталась верна своей интуиции. Ты всегда производишь на меня впечатление, Маккензи. Не позволяйте нынешнему отстранению помешать своей карьере». Это был идеальный способ закончить встречу. Больше он ничего не мог сказать, чтобы донести до неё свою точку зрения. А она была в довольно приподнятом настроении, покидая его кабинет. Выйдя из кабинета, Маккензи даже не взглянула назад. Как он сказал, у неё впереди блестящее будущее, так какой смысл оглядываться назад? Как в напоминание о светлом будущем, её рука инстинктивно потянулась к животу, который становился всё более заметным. * * * Две ночи спустя Маккензи проснулась с тяжелым вздохом. Она оглядела спальню, уверенная, что там кто-то был. Но, конечно же, единственным человеком, помимо неё был Эллингтон, крепко спящий рядом с ней. Что меня разбудило? - удивилась она. Что это было? Но потом она поняла. Она знала, потому что снова почувствовала это. Ребёнок двигался. Она уже чувствовала лёгкое трепетание несколько раз, но сейчас всё было по-другому. Это был не совсем удар ногой, но вполне заметное движение. Наверное, это было самое странное, что она когда-либо ощущала. Это было не больно, хотя и не совсем приятно. Она ждала, что он сделает это снова, но следующий толчок оказался слабее. Опасаясь, что ребёнок вот-вот покончит со своей маленькой атакой, она протянула руку и потрясла Эллингтона за плечо. «Детка, проснись». «В чём дело? Ты в порядке?» - он едва перевернулся, пытаясь сквозь сон понять, не произошло ли что-то чрезвычайное. «Просыпаться. Кое-кто хочет поздороваться с тобой». «Что?» Она взяла его за руку и притянула к себе. Затем положила её к себе на живот и стала ждать. Эллингтон, очевидно, почувствовав, что произошло, сразу же сел в постели. На его сонном лице мгновенно появилась улыбка. И снова толчок. Маккензи решила, что это было колено или локоть, так как явно прощупывались маленькие твёрдые края. Маккензи издала короткий смешок, за которым последовали слёзы. «О Боже, - сказал Эллингтон. - Это...это прекрасно. И немного странно». «Ты думаешь, это странно?» Он поцеловал её в губы, его рука всё ещё лежала у неё на животе. Ребёнок ещё раз показал своё присутствие, прежде чем, по-видимому, уснул. «Ты в порядке?» - спросил Эллингтон, когда наконец убрал свою руку. «Да, - ответила она. - Я в полном порядке». И впервые с тех пор, как её ударили в живот в гостиничном номере в Балтиморе, это было правдой. Даже несмотря на то, что она была без работы уже пять недель и ей всё ещё предстоял долгий путь, всё было хорошо. Потому что впервые с тех пор, как она увидела положительный результат теста на беременность, она знала ответ на вопрос, который не давал ей покоя. Если бы ей пришлось выбирать, что оказалось бы для неё важнее: материнство или карьера? Она улыбнулась в темноте, когда поняла, что это был самый легкий выбор в её жизни.