«Подозреваемый – некий Габриэль Хэмбри. Помимо обвинений в насилии и сговоре с целью убийства, он также дважды подозревался в незаконной перевозке оружия в Мексику. Тогда мы не смогли его прижать, но все улики указывали именно на него. Так что если отвечать на ваш вопрос, то да, мы предполагаем, что он хорошо вооружён. Когда в его дверь постучит ФБР…» «Я поняла», – сказала Макензи. Пенбрук ввёл их в небольшой кабинет в конце здания. Там находился мужчина. Он разговаривал по телефону, зажав трубку между ухом и плечом, чтобы освободить руки и пристегнуть кобуру к поясу. В кобуре находился пистолет-пулемёт Sig 357. Глядя на него, Макензи подумала о своём оружии, висящем в кобуре за поясом – Глоке 22 калибра, который она изучила вдоль и поперёк. Мужчина закончил разговор и убрал телефон в карман. Он протянул руку для рукопожатия и представился. «Марк Одул, – сказал он, – рад с вами познакомиться. – Он перевёл взгляд на Пенбрука и кивнул. – Подозреваемый по-прежнему в квартире. Судя по всему, смотрит телевизор». «Хорошо, – сказал Пенбрук. – Агент Уайт, Одул поедет с нами и будет руководить всей операцией. Как я понимаю, у вас есть личная заинтересованность в раскрытии этого дела, но я попрошу вас доверить тактическую сторону ареста мне и Одулу. Как только мы арестуем Хэмбри, обещаю, что вы первой его допросите… И знаете, если он вдруг попытается бежать или ещё что-нибудь в этом духе, я не замечу, если вы вдруг примените силу». Макензи широко улыбнулась и кивнула, понимая, что не стоит вслух отвечать на подобные высказывания. «Вопросы есть?» – спросил Пенбрук. «Далеко до квартиры Хэмбри?» – спросила Макензи. «Примерно полчаса пути. Он живёт в Платтсмуте, – ответил Пенбрук. – Мы с Одулом поедем в первой машине, а вы – за нами. Группа наблюдения советует припарковаться на улице с другой стороны района. Так мы сможем незаметно подобраться к дому Хэмбри». «Платтсмут», – подумала Макензи. Живя в Небраске, она лишь проездом была в этом городе, но, услышав название, ей вдруг показалось, что она вновь вернулась на точку отсчёта – не то, чтобы она вернулась домой, но вновь столкнулась с призраками прошлого, которые всё это время ждали ей возвращения. «У нас уже есть ордер?» – спросил Эллингтон. «Получили его около трёх часов назад. Учитывая природу нашего визита к мистеру Хэмбри, мы не собираемся вежливо стучать в дверь – мы её выбьем». Пусть они прозвучали немного по-детски, последние слова Пенбрука невероятно обрадовали Макензи. Она была на пути к самой многообещающей зацепке, которая может объяснить, что же на самом деле случилось с отцом. И ей казалось, что выбивание двери было самым подходящим началом. Глава девятнадцатая Квартира Хэмбри находилась в одной из больших многоэтажек, которые как две капли воды были похожи на все остальные здания в городе. Такие многоквартирные комплексы можно найти в любом городе страны: невзрачные, немного уродливые и до безобразия типичные. Так как часы показывали десять вечера с копейками, и это был будний день, они решили, что должны обязательно застать Хэмбри дома. Макензи и Эллингтон встретили Пенбрука и Одула на площадке первого этажа. Вечер был тихим, и казалось, что во всём здании не было ни души. Где-то вдалеке мужчина гулял с собакой. Из глубины здания слышался женский смех. Это был обычный вечер. Макензи постоянно напоминала себе об этом. Было так просто погрузиться в восторженные мечтания о том, что случится в следующий час. Именно поэтому, чтобы успокоиться, она постоянно напоминала себе, что это была обычная работа. В любой другой раз это бы сработало, но не сегодня. Стоя рядом с тремя другими агентами, Макензи понимала, что будущее её карьеры зависело от того, что сейчас произойдёт. «Хэмбри живёт в квартире триста шесть, – сказал Пенбрук. – Мы с Одулом пойдём первыми. Я хочу, чтобы вы подождали три секунды и потом тоже заходили. Если мы всё сделаем правильно, это будет лёгкий арест. Войдём, выйдем и поедем в отделение. Вопросы?» Эллингтон отрицательно махнул головой. Макензи сделала то же самое, хотя внутренний голос буквально кричал, моля Пенбрука скорее приступить к операции. Словно чувствуя её нетерпение, Пенбрук пошёл по площадке в направлении лестницы. Это была совершенно обычная лестница без ковра или иного другого покрытия. Их шаги звучали гулким эхом, как тихие басы от громкой музыки из проезжающей мимо машины. Приближаясь к третьему этажу, они перешли с быстрой ходьбы на лёгкий бег. Прижавшись к стене, они бежали по коридору. Путь освещали отсветы уличных фонарей; собственные тени бежали за ними следом, когда все, один за другим достали оружие. Одул остановился и поднял руку вверх. Все разместились у стены между квартирами 305 и 306. Одул подождал секунду, прижавшись к косяку двери Хэмбри. Затем он поднял вверх три пальца. Макензи смотрела, как те опускаются один за другим, отсчитывая время до момента, когда они ворвутся в квартиру. Три… два… один. В полупрыжке Одул отошёл на шаг назад от стены, развернулся и поднял ногу. Он уверенно ударил по двери, давая понять, что делал это уже не раз. Макензи не видела, выбил он её или нет, но она знала, что путь свободен. Она смотрела, как Одул и Пенбрук по очереди заходят внутрь. Эллингтон повернулся к ней, тихо досчитал до трёх, и они вошли следом. Макензи зашла в квартиру, держа пистолет на уровне груди и целясь немного влево, следуя манере, с которой вошли другие три агента. Долго оставаться в этом положении ей не пришлось. Перед глазами предстало неожиданное зрелище. Было сложно держать себя в руках, глядя на гостиную, находящуюся сразу за дверью. В кресле сидел мужчина, искоса глядя на них. Он не двигался, а само кресло было залито кровью. Брызги крови окрасили стену. Макензи вышла вперёд. Возможно, она превышала полномочия, но она вышла перед Пенбруком, который стоял рядом с Одулом. Нагнув голову, чтобы лучше рассмотреть мужчину, она едва обратила внимание на то, что Эллингтон и Пенбрук отправились осматривать квартиру. Сейчас Макензи стояла напротив мужчины. Основываясь на короткой справке по Габриэлю Хэмбри, которую она прочла в отделении в Омахе, она могла с уверенностью сказать, что перед ней был именно он. Она стояла напротив, глядя ему в лицо, и чувствовала себя ужасно. Хэмбри был убит выстрелом в затылок. Не имея пока никаких данных, Макензи всё же была уверена, что выстрел был произведён из мелкокалиберного ружья. Было сложно говорить наверняка, потому что выстрел был сделан в упор. Честно говоря, Макензи не особенно долго рассматривала рану или брызги крови. Её интересовало то, что было прикреплено булавкой к рубашке Хэмбри. Визитная карточка. Она была сильно перепачкана кровью, но всё же Макензи рассмотрела название, напечатанное на лицевой стороне. Антикварный магазин Баркера. «Что за чёрт?» – где-то рядом сказал Одул. «Кто бы это ни был, он играет с нами», – сказала Макензи. Ей очень хотелось разозлиться или прийти в ярость от того, что она только что увидела, но вместо этого, пусть ей и не хотелось в этом сознаваться, её охватил страх. Эллингтон и Пенбрук вернулись в гостиную. Эллингтон сразу подошёл к ней, увидев выражение шока и смятения на её лице. Он ярко выругался, разглядывая место преступления. «Значит, Хэмбри был лишь пешкой?» – спросил Пенбрук. «Судя по всему, да», – ответила Макензи. Она хотела отстегнуть визитную карточку от рубашки Хэмбри, но ей становилось нехорошо от одной мысли, что придётся к ней прикоснуться. «В чём же, чёрт возьми, заключается эта игра?» – спросил Одул. «В последний раз я видела такую визитку, – сказала Макензи, – на лобовом стекле собственной машины. На обратной стороне было написано «Прекрати искать». Думаю, это ещё одно предупреждение». «Но ведь дело закрыто, я прав? – сказал Пенбрук. – Я хочу сказать, что ничего подобного мы не видели до недавнего убийства, которое ваш друг Питерсон считает связанным с убийствами бродяг… Почему сейчас? Прошло сколько… двадцать лет затишья, а потом снова началась эта фигня?» «Хороший вопрос», – сказала Макензи. «Боже, это кошмар», – сказал Одул, заставив себя отвернуться от мёртвого тела Хэмбри. «Я доложу начальству, – сказал Пенбрук. Он посмотрел на Макензи и Эллингтона. – Что скажете? Вы хотите осмотреться до того, как сюда прибудет куча народу?» «Нет», – резко ответила Макензи; а потом, не говоря ни слова, она развернулась и вышла из квартиры. *** Макензи была настолько ошарашена, что её в буквальном смысле трясло, когда она вернулась в машину. Она была испугана, она была расстроена, и она ещё никогда раньше не чувствовала себя настолько поверженной. Хуже всего было то, в другой части страны её ждало другое расследование, в котором до сих пор не было ни одной зацепки. Ни единой грёбаной зацепки. Она редко давала волю слезам – сейчас она тоже не собиралась плакать, – но чувствовала, что слёзы разочарования были готовы вот-вот пролиться наружу. Она сжала пальцы в кулаки, ногти стали впиваться в кожу. Она услышала звук шагов позади. Думая, что, скорее всего, это был Эллингтон, чтобы проверить, как у неё дела, она попыталась быстро прийти в себя. На секунду она задержала дыхание, ещё сильнее сжала кулаки, а потом выдохнула. «Когда пойдёшь на пенсию, кучу денег придётся потратить на психиатра», – подумала она про себя. «Привет», – сказал Эллингтон, подходя ближе. Он хотел взять её за руку, но она не позволила. Макензи закачала головой, не в силах посмотреть ему в глаза. «Это меня убивает, – сказала она. – Ещё пять минут назад, до того, как мы вошли, я была жутко взволнована. Я рвалась в квартиру, чтобы наконец со всем покончить – с отцом и этим убийцей, с визитными карточками. Но сейчас… всё по-другому. Этот урод играет с нами». «Мы с тобой останемся здесь, – сказал Эллингтон. – Думаю, Макграт разрешит. Мы останемся и попытаемся вдвоём окончательно разобраться в этом деле». Он взял её руку в свою, хотя для этого ему пришлось применить некоторую силу. Он ободряюще сжал её. Макензи казалось, что сейчас он хочет её обнять, но понимает, что, находясь в расстроенных чувствах, Макензи не любила обниматься или любой другой физический контакт. Ей было приятно осознавать, что он так хорошо её изучил и уважает её желание. «Нет, – качая головой, ответила Макензи. – Я должна разобраться с убийствами священников. Я не отдам это дело другому агенту». «Макграт поручил его Ярдли, – сказал Эллингтон. – Она молодец». «Я знаю, но… я должна вернуться. Я должна и…» «Я понимаю», – сказал он. Макензи знала, что он и вправду всё понимает. Он понимает, что она не может оставить что-то на полпути. Она должна была закончить дело, которое ожидало её возвращения в Вашингтоне. Однако Эллингтон не понимал, что как только с тем делом будет покончено, она посвятит всю себя – всё своё время, силы и энергию – на расследование дела отца и не будет отвлекаться ни на что другое. После того, что случилось сегодня, у неё просто не было иного выбора.